Глава пятая

Длинный узкий коридор завершался широким окном на дальней стене. Его освещали масляные лампы, отбрасывающие мягкий желтоватый свет. У входа в квартиру прямо перед нами стоял полицейский и, прислонившись к косяку открытой двери, смотрел в комнату. Табличка у него над головой гласила, что это и есть квартира номер 301. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее я чувствовала запах меди и гнили. Джекаби шел впереди, и я заметила, что он замедлил шаг. Дойдя до полицейского, детектив остановился, склонил голову набок и внимательно его осмотрел.

Офицер резко обернулся на звук хлопнувшей двери, но, увидев нас, сразу же расслабился. Он смотрел, как мы приближаемся, однако не торопился пригласить нас войти. Он был аккуратно подстрижен, его форма была отглажена и накрахмалена. Воротник мундира стоял торчком, а пуговицы и значок сияли. Ботинки, скорее напоминавшие остроносые парадные туфли, чем грубые башмаки среднестатистического полицейского, были так начищены, словно принадлежали медной статуе, а не живому человеку.

– Добрый день, офицер, – сказал Джекаби. – Марлоу ждет нас внутри. Не хотелось бы очень сильно опаздывать.

– Нет, не ждет, – ответил полицейский, бесстрастно разглядывая Джекаби.

В свете ламп я сделала вывод, что он всего на год-другой меня старше. Из-под форменной фуражки выбивались локоны чернильно-черных волос. Он повернулся и вежливо кивнул мне, встретившись со мной взглядом глубоких карих глаз. Смущенно улыбнувшись, он снова посмотрел на детектива. К моим щекам вдруг прилила краска, и я обрадовалась, что молодой офицер так быстро отвел глаза.

– Ах да, – ответил Джекаби, не сбавляя шага, – но он все равно захочет с нами увидеться. Устроим ему сюрприз. Он обрадуется.

– Очень в этом сомневаюсь, – заметил полицейский. Он говорил с легким акцентом: в его речи слышались американские нотки, но в то же время было и что-то восточноевропейское. – Я вас знаю.

– Правда? – недоуменно переспросил Джекаби.

– Да, вы детектив. Вы распутываете… – он на секунду замялся, – особые дела. Инспектору Марлоу вы не по душе.

– У нас с инспектором сложные отношения. Как ваше имя?

– Чарли Кейн, сэр. Можете звать меня Чарли. Старший инспектор сейчас опрашивает свидетелей дальше по коридору. – Офицер отошел в сторону и открыл Джекаби путь в квартиру. – Я все о вас знаю. Вы помогаете людям. Вы помогли моему другу, пекарю с Маркет-стрит. Больше никто не смог ему помочь. Никто ему не верил… У него не было денег, но вы все равно ему помогли.

– Антону? Он хороший пекарь. До сих пор оставляет мне свежий багет каждую субботу.

– Поспешите, мистер Джекаби. – Чарли осмотрел коридор, когда детектив проскользнул в квартиру. – А вы, мисс…

– Рук, – представилась я предельно профессионально, надеясь, что голос не выдает моего смущения. – Эбигейл Рук.

– Что ж, мисс Рук, вы тоже хотите осмотреть квартиру?

– Я… конечно. Да, я ассистирую мистеру Джекаби. Точнее, собираюсь.

Джекаби мрачно зыркнул на меня из глубины квартиры, но ничего не сказал. Я скользнула внутрь и тут же оказалась в облаке металлической вони. В квартире было всего две комнаты. В первой расположилась гостиная, где были небольшой диван, письменный стол, дубовый обеденный стол и простой деревянный буфет. Больше почти ничего не было, только на стене висела потускневшая картина с изображением парусника, а в рамке на письменном столе стоял небольшой портрет светловолосой женщины.

Дверь в следующую комнату была открыта настежь, обнажая отвратительный источник вони. На полу лежало тело, под которым растеклась бордовая лужа. На мертвеце были простой жилет и накрахмаленная рубашка, заляпанные алым на груди. И жилет, и рубашка были так изодраны, что было невозможно определить, где заканчивается ткань и начинается плоть жертвы. На этот раз мне и правда стало дурно, но я призвала на помощь все свое упрямство, чтобы не лишиться чувств по-настоящему. Я заставила себя отвести глаза от кровавой сцены и последовать за детективом, который тем временем вернулся в первую комнату.

Джекаби бегло осмотрел аскетичную гостиную. Обмотав палец концом длинного шарфа, он открыл буфет, затем заглянул под стол. Ненадолго задержавшись около письменного стола, выдвинул и задвинул обратно стул. Возле стола стоял и другой стул, который Джекаби изучил внимательнее: наклонился и осторожно коснулся пальцем прожилок на дереве. Пошарив в своих набитых карманах, детектив вытащил голубоватый пузырек и поднес его к глазам, а затем взглянул на стул сквозь стекло.

– Хм…

Он выпрямился и вернулся к жуткой сцене в спальне. Пузырек снова исчез у него в кармане. Я последовала за детективом, дыша сквозь ткань рукава, хотя это мне почти не помогало. Джекаби быстро осмотрел и эту комнату, проверил гардероб и заглянул под подушку, а затем снова повернулся к телу. Я попыталась изучить обстановку и запомнить, где и как лежали вещи покойного, но впоследствии у меня остались лишь туманные воспоминания об этом месте. Едва ли не против своей воли я взглянула на несчастного, распростертого на полу, и эта картина навсегда запечатлелась в моей памяти.

– Скажите, мисс Рук, – начал Джекаби, опускаясь на колени возле жертвы, – что вы заметили в первой комнате?

Я отвела глаза от тела и взглянула на дверь, пытаясь припомнить хоть что-то необычное.

– Он живет очень скромно… Точнее, жил, – неловко поправилась я. Пока я осматривалась по сторонам, мои мысли постепенно отошли от трупа и начали обретать форму. – Полагаю, он жил один. Однако у него, похоже, была возлюбленная: ее фотография стоит в красивой рамке на столе. В буфете почти нет еды, но на столе много бумаг, а также современная печатная машинка, несколько ручек и как минимум одна свободная чернильница. Судя по печатным бланкам, его звали Артур Брагг. Корзина полна смятых бумаг. Не удивлюсь, если он был писателем.

– Хм, – бросил Джекаби и взглянул на дверь. – Корзина?

Я попыталась прочесть его мысли, не глядя на тело. Что за детектив не смотрит в корзину для бумаг? Герои приключенческих рассказов всегда находили в корзинах важные улики.

– Да. Она стоит возле стола.

Джекаби снова обратился к телу. Приподняв уголок ковра, он заглянул под него.

– А что насчет стульев?

– Стульев? – Я с секунду подумала. – Точно. У стола стоят два стула. Если бы стул был один, не было бы ничего удивительного, но второй… Должно быть, у него был гость! – я снова посмотрела в гостиную. – Да, второй стул взяли у обеденного стола. Кто-то сидел напротив него возле письменного стола. Поэтому вы и заинтересовались этим стулом. Странно, что они не сели за обеденный стол. Как думаете, о чем это говорит?

– Понятия не имею, – ответил Джекаби.

– Все ли я перечислила? Может, вы заметили нечто, что я упустила?

– Конечно, заметил, – сказал детектив так обыденно, что за его тоном я даже не обратила внимания на то, как высокомерно это прозвучало. – Вы проигнорировали тот факт, что его гость не был человеком. Полагаю, в других обстоятельствах это и можно было счесть несущественным, но, учитывая состояние, в котором теперь пребывает несчастный, есть основания предположить, что это довольно важно.

– Не был человеком? – недоуменно переспросила я.

– Точно так. На стуле остались следы явно магической ауры, а у тела их и того больше. Сложно сказать, кто именно здесь побывал, но существо это довольно старое. Даже древнее. Не переживайте, вы не могли всего этого заметить. Теперь расскажите, что вы думаете о теле?

Я помедлила.

– Он точно мертв, – сказала я, не желая снова смотреть на покойника.

– Так. Что дальше?

– Он явно потерял много крови, после того как… – Я сглотнула, не отводя глаз от Джекаби. – После того как его разорвали.

– Именно! – Джекаби улыбнулся мне. – Довольно проницательно.

– Проницательно? – удивилась я. – При всем уважении, сэр, это невозможно не заметить. На бедняге нет живого места!

– Но странность ведь не в ране.

– Не в ране? Неужели вы каждый день видите людей с распоротой грудью?

– Полагаю… детектив имеет в виду, – раздался новый голос с порога, и я заметила, что на слове «детектив» говоривший споткнулся, словно сомневался, достоин ли Джекаби столь высокого звания, – что гораздо большую загадку представляет собой кровь, которой здесь нет, чем та, что есть.

Я обернулась. В комнату вошел полицейский с двумя серебристыми шпалами на рукаве. Он сурово посмотрел на Джекаби. Висевшие у него на ремне тяжелые железные наручники ритмично позвякивали при ходьбе, пока офицер не остановился в нескольких шагах от тела. Его волевой подбородок был безупречно выбрит.

Джекаби даже не поднял глаз. Он пошарил в карманах и продолжил осматривать тело сквозь всевозможные пузырьки и цветные линзы.

– Вы совершенно правы, старший инспектор, – сказал он. – Этот ковер должен быть насквозь пропитан кровью, а на нем почти нет пятен, не считая тех, что находятся прямо рядом с торсом. Такое впечатление, что кровь с раны вытерли. Вот здесь и еще здесь. Будто кто-то взял полотенце и промокнул лишнее.

Он сунул в карман вытянутый зеленоватый диск и поднялся на ноги. Себе под нос он добавил:

– Только вот зачем вытирать тело, если собираешься бросить все вот так?

– Огромное вам спасибо за умозаключения, к которым я уже пришел за час до того, как вы ворвались на место преступления, – произнес старший инспектор Марлоу. – А теперь, мистер Джекаби, назовите мне хоть одну причину, по которой мне не стоит заключать вас в камеру до самого конца расследования.

– Что, вы бросите меня за решетку за дружеский визит?

– Именно. А еще за помехи следствию, незаконное проникновение… Черт подери, да я уверен, что одна только ваша мерзкая шапка достойна отдельной уголовной статьи. Вы до сих пор не выбросили эту ветошь?

– Помехи следствию? Вы так называете бесплатное предоставление моих бесценных наблюдений?

– В тех наблюдениях, которые я и сам могу сделать, ценности мало.

– Подождите, это ведь еще не все, – вмешалась я и тотчас пожалела, что не сумела сохранить молчание. – Он заметил кое-что еще…

– О, давайте угадаю! – перебил меня старший инспектор. – Наш преступник… – Он сделал театральную паузу. – Не человек?

– Так и есть, – ответил Джекаби.

– Как и грабители банка с Уинстон-стрит?

– Вероятнее всего, это были не люди, – кивнул Джекаби. – Небольшой клан валлийских пикси.

– А что насчет драки в таверне Микки?

– За тощего не поручусь, конечно, но здоровяк явно был троллем. Как минимум наполовину.

– А как же тот «бакалейный призрак», который все переставлял товары по ночам?

– Ладно, тут я уже признал свою ошибку. Как мы выяснили, это была мисс Моди с Хэмптон-стрит, но не стоит забывать, что старушка с приветом.

Марлоу глубоко вздохнул, покачал головой и повернулся ко мне.

– А вы у нас?..

Представившись, я начала объяснять, что пришла по объявлению. Он опять меня перебил.

– Еще одна? – спросил он у Джекаби, а затем снова посмотрел на меня. – Вот вам мой совет, юная леди. Бегите от него, пока он не впутал вас в свои безумные дела. Это дело не женское. А теперь выметайтесь с места преступления, оба. Чтоб я вас больше не видел. Это вам не пьяная драка, а убийство. Вон! – Он обернулся и крикнул в коридор: – Детектив Кейн, довольно с меня идиотов на сегодня. Будто мне мистера Хендерсона было мало. Проводите этого джентльмена и юную леди к выходу.

Марлоу отошел в сторону, и перед нами возник Чарли Кейн, который, потупившись, нервно теребил сияющие пуговицы своей униформы.

– Как всегда, было приятно с вами поболтать, Марлоу, – проходя мимо инспектора, любезно сказал Джекаби.

Марлоу фыркнул. Я вслед за новым начальником вышла в коридор, и старший инспектор захлопнул за нами дверь.

– А у него сегодня хорошее настроение, – заметил Джекаби.

– О, Марлоу – превосходный старший инспектор, – ответил Чарли.

– Нисколько не сомневаюсь, – сказала я. – Вы ведь детектив Кейн?

Полицейский смущенно отвел глаза.

– Вообще-то младший детектив, мисс, если уж быть точным, – признался он. Улыбнувшись, он снова встретился со мной взглядом и продолжил: – Работать со старшим инспектором Марлоу – честь для меня. Он сегодня немного резок. Это дело взял под личный контроль новый комиссар полиции, поэтому Марлоу и нервничает.

– Кто такой Хендерсон? – спросил Джекаби.

– Кто? – откликнулся Чарли.

– Хендерсон. Марлоу упомянул его имя. Сказал что-то об идиотах.

– О, это, наверное, Уильям Хендерсон, квартира 313. Он… странный. Мы подумали, что он располагает важной информацией, ведь он сказал, что рано утром услышал стоны, словно кто-то громко рыдал. Только вот инспектор спросил его о том, когда эти стоны прекратились, а мистер Хендерсон недоуменно посмотрел на него и сказал, что они и не думали прекращаться. Он говорит, что нам стоит прислушаться. Мол, он отчетливо их слышит, неужели не слышим мы? Мы все прислушались, а слух у меня отменный. Но никаких звуков не было. Хендерсон утверждает, что плач такой громкий, словно рыдают прямо в этой комнате. Мол, займитесь уже этим. Он начал выходить из себя, так что инспектор завершил допрос, заверив его, что мы во всем разберемся. Странный случай.

– Интересно, – протянул Джекаби и пошел по коридору, смотря на номера квартир.

Я поспешила следом.

– Подождите, – окликнул нас Чарли. – Я ведь сказал инспектору, что провожу вас к выходу.

– И проводите, – бросил Джекаби через плечо. – Проводите непременно, как вам и велено. Однако я не услышал, чтобы Марлоу сказал, когда именно нам следует уйти и по какому маршруту, так что давайте сначала перекинемся парой слов с этим странным типом. Согласны? Странных типов я люблю. Вот мы и на месте!

Джекаби отрывисто постучал в дверь квартиры 313. Последовала пауза, а затем дверь отворилась, и на пороге возник плохо выбритый мужчина с кустистыми бакенбардами и усталыми запавшими глазами. Он был в ярко-красной пижаме, а вокруг его головы был затянут кожаный ремень, плотно прижимавший к ушам две декоративные подушки. Маленькие кисточки, украшавшие одну из них, поколыхались и замерли, когда он посмотрел на нас из-под нахмуренных бровей.

– Ну? – буркнул он.

Улыбнувшись, Джекаби протянул ему руку.

– Полагаю, вы мистер Хендерсон?