Отзывы на книгу «Зависимость»

Закончилось мое увлекательное приключение по страницам истории одной талантливой и молодой поэтессы. Всю трилогию прочитала на одном дыхании, возмущалась и сочувствовала, восторгалась и радовалась.

Наверное, нужно быть сильно смелым человеком, чтобы вот так открыть свою душу совершенно посторонним людям. И даже не одному человеку, а огромному количеству читателей. Все мы несовершенны, но почему-то повесить ярлыки предубеждений и недопонимания обычно легче, чем проникнуться и проявить эмпатию.

Заключительная часть получила яркое название — зависимость. Да и, пожалуй, оно говорит само за себя. Тове слегка за двадцать, она была замужем за человеком в возрасте — по расчету, затем встретила другого и десятого, утрирую, конечно, но мужчин в ее жизни было достаточно.

Девочка получила свободу, свободу к действию, но по мироощущениям осталась той самой крошкой из первой части. Когда вокруг большой и злой мир, а она не понимает, как себя в нем вести.

За окном – злой и сложный мир: его нам не пересилить, он хочет смести нас прочь.

С детских лет можно было проследить приходящую и уходящую депрессию, упадническое восприятие мира и себя в нем.

Иногда, признаюсь я, кажется, что я совершенно не способна хоть кого-то любить. Словно во всем мире для меня нет никого, кроме себя самой.

Следовательно, когда в руки попали наркотики, возможно, не по её вине, она решила ими воспользоваться. Убежать от реальности и отрешиться от проблем. Тем самым, нашла для себя выход. Но стоило ли оно того? Сомневаюсь.

Я усаживаюсь за печатную машинку — мою единственную оставшуюся надежду в этом всё более незащищенном мире. Я пишу и меня посещает мысль: петидин — всё, что мне нужно; операция же как условие входного билета в рай меня совсем не волнует.

Честно признаться, меня покоробило, как ответственность и вина легла на плечи мужа. Ведь как ни крути, виноват не поставщик, а тот, кто потребляет. Зачем искать вину в ком-то другом? Но как это бывает, перекладывать ответственность всегда удобней.

Печально, что сама Тове, хоть и отдавала себе часть ответственности, все равно винила в основном Карла. А он действительно был не совсем здоров.

Вот так, случайные обстоятельства привели к тем последствиям, которые случились в жизни поэтессы. Но странная любовь и контроль Карла, противоположная и ожидаемая обществом любовь Виктора, не помогли избавить её от зависимости, так как она сама этого не хотела.

Я уже практически не знаю этих детей — меня столько не существовало в их жизни. Словно пожилая женщина за воспоминаниями о молодости я думаю, что всего несколько лет назад была счастливой и здоровой молодой девушкой, жизнерадостной, со множеством друзей. Только на мгновение допускаю эту мысль, но тут же гашу свет и беззвучно закрываю за собой дверь.

И снова отчетливо вижу для себя белую нить — страх быть отвергнутым и страх допускать ошибки — страхи из детства. Многое идет от воспитания, от детских травм и загонов родителей.

С самого начала нужно учить ошибаться, иначе потом приходится уже сложней, а если к этому моменту есть свои дети, страхи, как тот плющ переходят на них. И так дальше, порочный круг не прекращается.

Каждый нуждается в чем-то, чтобы выдержать жизненные испытания.

Не все поступки Тове были понятны и приятны, но все люди разные. Многое откликается, многое остается вне моего понимания. В этом и красота жизни, она находит место каждому из нас.

Если выбирать, то больше всего понравилась первая часть трилогии. Она была намного поэтичней и привлекательней. Рада, что наконец познакомилась с мемуарами Дитлевсен. Было интересно и жизненно.

Иногда, признаюсь я, кажется, что я совершенно не способна хоть кого-то любить. Словно во всем мире для меня нет никого, кроме себя самой.

Очень честная книга, где автор, как мне кажется, не старается выставить себя в лучшем свете. Это очень тяжелая и болезненная история Тове, и это заключительная часть копенгагенской трилогии, где писательница теряет себя в погоне за новой дозой, но, как и всегда, ее спасает любовь.

В начале книги Тове рассказывает, как вышла замуж за именитого литературного критика. Он стар, жаден и брюзглив. Когда они едут вместе на мероприятие, то Тове должна ехать на велосипеде, в то время как ее супруг едет на трамвае, это делается в целях экономии. Вигго Ф., как называет его Тове, имеет крупные формы, вечно дрожащий двойной подбородок, маленькие щуплые руки, седую шевелюру, один зуб и уверенность в том, что через три года он умрет. Тове живет с ним какое-то время и пишет свой роман, когда роман выходит в печать и получает известность девушка уходит к молодому ухажёру. Тот вскоре ее бросает и ей приходится жить на свои средства от продажи книг и стихов. Она хочет вернуться к Вигго, но тот ее не принимает.

Позже, Тове знакомится на вечеринке с молодым красивым студентом, они заводят ребёнка и женятся. Тове зарабатывает деньги, а муж пьет, изменяет и периодически устраивает истерики. Но это не рушит их брак, женщина смотрит на все выходки супруга сквозь пальцы. Когда Тове оказывается беременной во второй раз, то ее это очень пугает, она больше не хочет детей.

Внутри у меня тихо, как в кафедральном соборе, – ни намека на то, что смертоносный инструмент только что проколол оболочку оболочку, которая должна была защищать то, что хотело жить против моей воли.

Писательница решается на незаконный аборт, с трудом находит врача, но эта процедура не помогает. Тогда она выпивает горсть таблеток, временно глохнет, но это тоже не помогает. В итоге, подруга помогает ей обманом попасть в клинику на выскабливание. После этого жизнь Тове возвращается в прежнее русло и постепенно налаживается.

Мужчины так далеки от моего ми­ра — за пределами его границ. Они кажутся чужезем­ными созданиями, словно прибывшими с другой планеты. Им никогда не доводилось ощущать что-то в собственном теле. У них нет хрупких, уязвимых органов, где комочек слизи мог бы поселиться, словно опухоль, и жить своей собственной жизнью независимо от их воли.

На одной из очередных вечеринок, она знакомится с парнем и сразу спит с ним. Парень ей на трезвую голову совершенно не нравится, потому что он очень не красивый, практически уродливый, с очень выдающейся вперед нижней челюстью. Но спустя время Тове обнаруживает, что беременна от него. На удачу, ухажер оказывается хорошим врачом, хоть и сильно странным, и сам делает ей аборт, предварительно вколов дозу наркотика в качестве обезболивающего. Тове очень нравится действие наркотика и она идет на различные уловки, чтобы вновь и вновь получать дозу. Она уходит от своего мужа и выходит замуж за "хозяина шприца", которого зовут Карл. Карл хоть и странный, но по-своему любит Тове и не хочет делать из нее наркоманку, однако понимает, что без наркотика потеряет над ней власть, а она потеряет какой-либо интерес к нему. Поэтому начинается спектакль, в котором Тове постоянно жалуется на выдуманную острую боль в ухе, а Карл вкалывает ей обезболивающее.

Дома я получаю укол и думаю: именно так я и хочу провести всю свою жизнь — к действительности возвращаться не желаю.

В какой-то момент он даже находит хирурга с которым договаривается об операции для жены. Тове знает что ее ухо здорово, но на операцию все равно соглашается, потому что после нее сможет получить еще больше обезболивающего от своего мужа. После этой операции писательница навсегда глохнет на одно ухо и испытывает страшные боли. А заканчивается все реабилитацией для нее, и психушкой для Карла.

Время прекращает существовать. Один час может казаться годом, а год — часом. Всё зависит от того, сколько в шприце.

В браке у Тове и Карла родился ребенок, и еще одну девочку они удочерили (дочь Карла от другой женщины). Итого трое никому не нужных детей.

Я уже практически не знаю этих детей — меня столько не существовало в их жизни. Словно пожилая женщина за воспоминаниями о молодости я думаю, что всего несколько лет назад была счастливой и здоровой молодой девушкой, жизнерадостной, со множеством друзей. Только на мгновение допускаю эту мысль, но тут же гашу свет и беззвучно закрываю за собой дверь.

Как из девочки ненавидящей мужчин и мысль о близости, но мечтающей отдать всю свою заботу и тепло ребенку, выросла женщина, меняющая мужчин как перчатки, а детей подарившая няне. Как из девушки, которая романтизировала и бесконечно вспоминала поцелуй с парнем, ушедшим на войну, выросла женщина, которая не любила ничего сильнее наркотиков.

Я долго стою перед стеклом — вожделение к ма­леньким белым таблеткам, которые так легко дос­тать, закипает во мне, словно темная жижа. Я стою и с ужасом осознаю, что это вожделение засело во мне словно гниль в дереве или эмбрион, растущий и живущий своей собственной жизнью, даже если ты не хочешь быть к нему причастной.

Мы не знаем, где мы окажемся в итоге. Где будет наша конечная точка. Вектор движения постоянно меняется и нам стоит крепче держаться за свои принципы, а не поддаваться мимолётному соблазну.

Бывших наркоманов не бывает, Тове это знает. Она пишет о том, что зависимость навсегда с ней, даже если сейчас она вырвалась из ее цепких лап. Надолго ли? Не знает даже она сама.

Я вырвалась из зависимости длиною во много лет, но стоит сдать кровь на анализ или пройти мимо витрины аптеки — и во мне до сих пор просыпается прежнее вожделение, пусть и совсем слабое. И пока жива я — оно не умрет.

Через 9 лет после написания этой книги Тове покончила с собой. Наверное, это был единственный способ победить зависимость.

Копенгагенскую трилогию Тове Дитлевсен прочитала за выходные. И сделала бы это снова. Я не знала, что меня ждёт, но доверилась и не пожалела.

Крошечные (130-200 страниц), но такие сильные, три автобиографичные книги, каждая из которых — самостоятельное произведение. Напишу же обо всех.
Одновременно простая и поэтическая проза, звонкая и сбивчивая. Долгожданный женский голос после трилогий Толстого и Горького, которые с удовольствием читала в своё время.
История девочки из бедной рабочей семьи и жизнь, быт и любовь женщин в Копенгагене в начале XX века. История девочки, которая мечтает писать. 

Жизнеутверждающая и светлая, несмотря на темноту вокруг.
Мои первые книги издательства No Kidding Press. В восторге от обложек с фотографиями писательницы, цвета, бумаги и издания в целом. Отдельная благодарность за возможность познакомиться с творчеством одной из самых известных и уникальных поэтесс и писательниц Дании. 

Теперь это жемчужинки в моей скромной коллекции. 

Очень интересная трилогия. Мне ранее, она уже попадалась на глаза, в магазине и в интернете... Но я как то не обращал внимание на неё... И зря...

Копенгагенская трилогия - это цикл мемуаров Тове Дитлевсен. Так тонко и чувствено написано, это прямо вау.

Я был не знаком ранее с этой писательницой, поэтессой... Мне пришло на ум, одно сравнение. Она похожа на Сильвию Плат, я знаком с Сильвией...

Они оба поэты и оба покончили с собой, и тексты Тове очень близкие к Сильвией, те же проблемы... Та же тонкая и ранимая душа, и не возможность не писать; нужно как-то выплеснуть свои эмоции и в этом им помогала тяга к поэзии...

Трилогия конечно трагичная как мне показалось, но очень интересная.. Столько много мыслей, цитат и прочего... Много можно рассуждать об этом...

Я рекомендую к прочтению! Книги лёгкие и быстро читаемые.

Учитывая, что последняя часть трилогии написана сильно позже, чем первые две, можно было предположить какие-то значительные изменения в стиле. Но они в основном коснулись сюжета, точнее, судьбы героини. Я, честно говоря, к такому не была готова. Зависимость от слов, которые проходят "сквозь", была поколеблена зависимостью от опиатов, при чем внезапной, сильной, поглощающей, как и любовь с первого взгляда, которая тоже приключается на последних страницах (интересно, что и тот человек, который целовал Тове перед уходом на войну, друг на один вечер, вызвавший впервые что-то похожее на чувства, и тот, кто сразил ее молниеносно и стал 4-м по счету мужем писательницы - оба Викторы, вижу в этом перст судьбы). Такое ясное, честное повествование о потере себя, местами даже о предательстве себя. Вот бывает справедливое зло, а тут не приукрашенная правда, без жалости к себе, без поиска виноватых. Жизнь, как книга, которая непременно должна кончиться, шелест беспристрастных, сухих страниц и резкий хлопок крышки форзаца. Всё - конец.

Только прочитав третью часть, поняла, что имеется в виду под "неуверенной победой жизни" в аннотации к книге. По крайней мере, мне так показалось. В любом случае, я не согласна с этим. С самого начала это словосочетание вызывало у меня необъяснимую тревожность, какой-то внутренний диссонанс. Победа жизни и до третьей части не очень-то ощущалась. Вот победа слова, победа над условностями, победа той же любви, например... но не жизни, нет. Приходит в голову слово "пустота". Но оно тоже не подходит, это какая-то черная воронка внутри, которая засасывает, и если сначала, благодаря ей, Тове с легкостью преодолела то, что другого сломало бы, то позднее эта всепоглощающая сила понесла ее в совсем другую сторону. Чужая душа - потемки, вот это точно про Тове. Загадочная все-таки женщина была.

Мне стало интересно, почему такое смутное ощущение внутри, какая-то именно неуверенность, после прочтения книги. И вот. Тове Дитлевсен покончила жизнь самоубийством, приняв смертельную дозу снотворного, бесстрастно сообщает мне Википедия. А ещё в 1973 году она развелась с Виктором, если гугл-переводчик не врет, то разногласия у них были серьезными, да и отношения сложными. Но я не об этом, ведь для любви это не помеха. Я о другом. В конце книги Тове рассказывает, что каждый раз, когда она снова срывается, Виктор обещает уйти от нее, но "он этого не делает — никогда". Как известно, никогда не говори "никогда". Опять же, судя по статье про Виктора Андреаса, у них там в 1973 году какой-то скандал приключился не просто семейного, но общественного масштаба. Когда-то не ушел, но ушел теперь. На страницах неуверенная победа жизни, а в жизни... победа смерти. Вот так-то. Что и требовалось доказать.

Memento mori, друзья!