Детство

Провела отличный день с книгой о детстве интересной девочки по имени Тове Дитлевсен. Еще раз убедилась — мне нравятся мемуары, написанные самими писателями. Они поистине приносят приятное удовольствие, погружают в жизнь и быт, мысли и взросление человека, который потом мастерски излагает пройденный им путь на девственно чистых листах бумаги.

Хочу еще раз насладиться вступительным абзацем:

Утром еще тлела надежда. Она мимолетным проблеском пряталась в темных прямых волосах моей ма­мы, к которым я никогда не смела прикоснуться; она лежала у меня на языке вместе со сладковатым теплом овсяной каши; я ела не спеша, рассматривая тонкие мамины руки, неподвижно покоившиеся на газете, пря­мо на новостях об испанском гриппе и о Версальс­ком мирном договоре.

Такой приятный, обволакивающий и убаюкивающий слог. Растопленное сливочное масло и теплый пушистый плед, в который закутываешься прохладным вечером. В голову пока приходят только подобные ассоциации.

Я очень падкая на красивую подачу, когда язык используется в такой насыщенной и полной палитре красок. Сама не умею, поэтому красиво поставленная речь, объемная и трогающая воображение, приносит особое удовольствие.

Надежда — еще тлела, пряталась, лежала. Она ожила и стала отдельной частью самого обычного утра девочки и её мамы. Интересная словесная игра вышла. Уделила больно много внимания одному абзацу, но он является самым ярким примером. Если такое завораживает, то вам определенно понравится.

Пока не начала читать эту трилогию, ничего не знала о Тове Дитлевсен. О её творчестве и трагической судьбе. Она одна из, из тех талантливых людей, не сумевших справиться с реальностью, покончила жизнь самоубийством.

Пополнила список авторов, попавших в мои читательские сети, среди них уже были и Вирджиния Вулф, и Сильвия Плат. Если посмотреть на биографии каждой из них, то можно найти интересные параллели, но я пока не стану делать выводы, ибо впереди меня ждут еще Юность и Зависимость .

Хотя история и была написана достаточно легко и динамично, к сожалению, она была очень тоскливой, беспокойной и тяжелой. Очень часто задавалась вопросом – кто из действующих лиц настоящие дети, а кто взрослые. Ибо поступки Тове вызывали больше симпатии. И зрелости было больше, чем у родителей.

Могу сказать одно — не хотела бы, чтобы у меня были такие родители, никогда бы не пожелала кому-нибудь таких иметь.

Я думаю о том, что когда-то самым важным на свете был вопрос, любит ли меня моя мама, но этого ребенка, который вечно жаждет ее любви и всегда ищет любого ее знака, больше нет. Теперь мне кажется, что любит, но это не делает меня счастливой.

Будущее — чудовищный, могущественный колосс, который ско­ро обрушится и раздавит меня. Мое изорванное в кло­чья детство треплется вокруг меня, и стоит залатать одну дыру, как тут же появляется новая.

Горький был великим поэтом. Я ответила, до­воль­ная: я тоже хочу стать поэтом! Отец тут же нахму­рился и грозно сказал: не обольщайся, девушка не может быть поэтом!

Её родители были глубоко раненными людьми, отзеркалил эту боль на своих детей, нанеся ещё большие травмы. Книга о совершенно одиноком ребенке, который искал друга в лице смерти. Когда вместо счастья, размножалось несчастье, грусть и печаль.

Меня стали часто посещать мысли о смерти, ко­торая представлялась мне другом. Я убедила себя, что хочу умереть, и однажды, когда мама была в го­роде, взяла хлебный нож и принялась пилить запястье в надежде найти артерию.

Вышло много цитат в рецензии, но только сама Тове может лучше всего передать свои чувства и мысли, рассказать историю такой, какой она была на самом деле. Они отражают всю суть.

Историю того, как стеклянный колпак постепенно накрывал её существо, как из любознательного и чудесного ребенка вылепливалась нормальная девушка. То, как семья и окружение вгоняли незащищенного человека глубже под колпак, из которого однозначно трудней выбраться, чем наоборот.

Я знаю: быть ненормальным — ужасно, мне и самой сложно притворяться, что я нормальная.

Тове рассказывает историю среднестатистической семьи того времени, поэтому таких девочек и мальчиков было множество, но не все они стали известными писателями, не все они носили в себе надежду, стать поэтессой, например. И сколько таких историй осталось неузнанными, от чего становится еще больней. Грустно!

Детство никогда не бы­вает впору. Только когда оно отпадет, как мертвая ко­жа, о нем можно спокойно рассуждать и говорить буд­то о пережитой болезни. Большинство взрослых считают, что у них было счастливое детство и, может быть, даже сами в это верят, но только не я. Думаю, что им просто посчастливилось его забыть.

И на этом у меня все, сделаю паузу на одну книгу и вернусь к продолжению. Всем мира!

Детство - оно длинное и тесное, как гроб, и без посторонней помощи из него не выбраться.

Датская писательница Тове Дитлевсен, в первой части своей автобиографичной "Копенгагенской трилогии", начинает путь своего взросления. Она живет с родителями и братом в рабочем районе Вестербро, готовится к конфирмации и отчаянно желает стать поэтессой.

Ее детство слишком серьезно. Оно печально и тревожно. Оно словно костюм с чужого плеча, чья жесткая и неприятная ткань доставляет дискомфорт. Поэтому она мечтает поскорее стать старше и избавится от него, липнущего к коже, дурно пахнущего и совсем не красящего. Она живет в попытках заслужить любовь своей отстраненной матери и стать выдающейся в школе. А в моменты одиночества и страха, в ней зарождаются стихи.

На улице ее детства - Истедгаде, чьи отголоски до последнего сохранятся в памяти Тове, она находится друзей, с которыми болтается после школы, сплетничает опускается до мелкого воровства и играет в классики. Но самое главное, она становится менее зависима от матери.
Будучи очень ранимой и уязвимой, сквозь все свое детство она пронесет обиду и непонимание, которые будет вызывать в ней ее мать и пообещает, что больше никогда не станет делиться с кем-либо своими мечтами, встретив насмешки и скепсис окружающих. В попытках убежать из места, где родилась, ее мысли всегда будут существовать где-то там, далеко, за пределами их района, от этого различие с ее сверстниками станет явным, она всегда будет чудачкой. Но это неважно. Ведь главной целью Тове, будет возможность стать самостоятельной женщиной, со своей личной комнатой, где не придется прятать тетрадку со стихами, мужем, детьми. Женщиной, которая впишет свое имя в историю.

Если закрыть глаза на некую беспросветность, что не покидает нас на протяжении книги, детство Тове нельзя называть ужасным и трагичным. Она сама это прекрасно понимает, удивляясь, как взрослые смогли выбраться из его лап, без видимых увечий. Да, ей не повезло, но она способна двигаться дальше. Просто необходимо обитать подальше ото всех (особенно от мамы), кто может учуять его запах. Держать в узде, скрывать под маской, заглушать его стоны.

Я очень люблю книги про детство и взросление, особенно, если в них есть элемент автобиографичности. И по сути всё это есть в "Копенгагенской трилогии" датской писательницы Тове Дитлевсен, ведь это её мемуары: в каждой из трёх книг рассказывается о трёх важнейших этапах в её жизни, начиная, конечно же, с детства.

Счастливое ли было детство у Тове, беззаботное ли? Я бы так не сказала. Она родилась в малообеспеченной семье рабочего класса, в период между двумя мировыми войнами, и всё её детство прошло в попытках понять себя и своё место в этом мире.

Особой любви и ласки от родителей Тове не получала, друзей у неё почти не было, со старшим братом тоже не была близка, и единственное, что хоть как кто-то скрашивало её серые будни, проведённые в одиночестве в скромной родительской квартирке, - внезапно обнаруженный поэтический талант. Вскоре стихи, которые она пишет, становятся для Тове её самой большой ценностью, а надежда когда-нибудь их опубликовать, и не в последнюю очередь получить одобрение у читателей, раз появившись, так её и не покидает.

Мне довольно трудно сформулировать своё отношение к этому роману, как и ко всей трилогии в целом. С одной стороны, понравился рассказ о становлении Тове как писательницы, как она работала над собой, как старалась писать лучше, как хотела, чтобы её стихи понравились читателям.

Но с другой, роман показался каким-то безрадостным, беспросветным. Так уж вышло, что в жизни Тове было мало поводов для радости, но как же не хватало этих типичных и важных для мемуаров тёплых, согревающих душу моментов ностальгии, тем более ведь речь, в первой части, идёт о детстве.

Но у Тове всё не так. Для неё детство в тягость, как и для её родителей, которые только и ждут, когда она вырастет и станет содержать себя сама. Каких-то радостных моментов крайне мало, и всю книгу Тове торопится повзрослеть, торопится стать самостоятельной, мечтает выйти замуж и уехать от родителей. И вроде бы и хочется испытывать к ней какую-то симпатию, потому что она всё же, по крайней мере в писательском плане, реализовала свои мечты, но в то же время особых эмоций у меня эти мемуары не вызвали, особенно последующие книги. Наверное, даже многие её решения и поступки вызывали у меня полное несогласие и непонимание. Хотя тот факт, что вся трилогия достаточно короткая (каждую часть можно прочесть за день-два), и стиль повествования у Тове Дитлевсен очень лёгкий и затягивающий, я всё же прочитала с интересом, но в список любимых произведений эту трилогию всё же не добавлю.