«Я умру, служа обществу. «Здесь лежит женщина, не отвергнувшая ни одного приглашения в гости.»
Роман прекрасен. В нем ощущается дух Великого Уайлдера, который, подобно младенцу, издал свой первый, душераздирающий, но еще столь негармоничный в звучании крик. И крик этот - заявление на владычество душами/жизнью.
«Что происходит с этим вашим двадцатым веком…? Вам угодно, чтобы я хвалил его потому, что вы расщепили атом и согнули луч света?»
Язык прозы писателя настолько вкусен в годы литературных проб, а некоторые сюжетные линии и эпизоды сквозят такой огневой мощью, что ощущается творческий гений последующих произведений уже здесь: в этом неидеальном, несколько угловатом, но, несомненно, таинственном романе.
«Да зачем вообще меня читать? На свете и так уже слишком много книг. Давайте не будем больше читать, сын мой. Давайте будем искать себе настоящих друзей. Давайте усядемся вкруг стола (роскошного, черт возьми, стола!) и станем беседовать о нашей Церкви, о нашем короле и, может быть, о Вергилии.»
Его хочется читать и читать, не подсматривая последнюю страницу, наслаждаясь неспешным развитием событий. В нем проявилась заметная в произведении "Мост Людовика Святого" склонность разводить героев по разным углам комнаты, подобно психоаналитику по кушеткам, исследуя каждую новую душу в ее одиночестве, в ее пребывании в самой себе. Герои, несмотря на важность общей связи, рассматриваются в отдельности, где каждый получает свой диагноз и рецепт лечения, но чаще - приговор.
«Вот человек, не боящийся прибегать к превосходным степеням. Сходить с ума, так уж на широкую ногу.»
Можно долго и с комфортом витиевато изъяснятся на эту тему, особенно учитывая, что произведение к тому обязывает, однако же:
«Можно ведь изучать святых и ни разу не задуматься о вере. Можно все узнать о Микеланджело, не прочувствовав как следует ни одного из его творений»
И даже если в начале вы немного заскучаете, дочитайте до конца - Торнтон Уайлдер не может быть неинтересным.