В унылой серой мороси замок казался призрачным. Окна его не светились приветливо огнями, крики, лай и ржание не оживляли тишину. Мрачное каменное строение выглядело так, будто люди покинули его давным-давно. Запустение – вот что пришло мне на ум.

Двери, однако же, отворились бесшумно, и это даже напугало меня. Вместо привычного тепла внутри меня встретил холод. Пахло затхлостью и сыростью. С трудом сдерживая дрожь, я поднялась по широкой лестнице. В сердце будто всадили тупую ржавую иглу, и оно ныло от боли.

Осколки разбитых витражей похрустывали под ногами, разодранные гобелены свисали со стен унылыми тряпками, будто насмехаясь над воспоминаниями. Пыль, которую некому было убирать, покрыла толстым слоем все поверхности. В углу я заметила знакомую вещицу. Старая кукла в некогда розовом, а теперь невразумительного цвета платье глядела в потолок стеклянными глазами. Оторванные руки и ноги валялись рядом. Я несколько раз моргнула, прогоняя непрошеные слезы. Не время рыдать, еще не время.

"И тогда пришли они, порождения Сумрака, сметавшие все на своем пути и нагонявшие страх на всякого, кто их увидал…"

Старые сказки, в которые никто из нас не верил, внезапно обернулись правдой. Зловещей, пугающей правдой, к которой мы не были готовы. Мы оказались слишком беспечны – и поплатились за это горем и болью.

И вот теперь я иду в одиночестве по опустевшему замку и воскрешаю своих призраков…

Часть первая. Артинея

– Ждите! Вас скоро примут! – раздраженно бросил худощавый сутулый секретарь с напомаженными усиками. Отчего-то именно эти усики, тщательно подстриженные и выверено уложенные, вызывали во мне глухую злость. Ни тон служащего, будто он разговаривал с жалкой просительницей, ни его презрительный взгляд абсолютно не трогали меня. Я прекрасно понимала, как именно здесь могут отнестись к посетительнице в ветхом запыленном дорожном плаще. Косу я наскоро переплела да плеснула в лицо водой, чтобы кое-как умыться – вот и все. Разумеется, мало кто признал бы в скромной страннице единственную наследницу старинного богатого рода. Единственную выжившую наследницу, поправила я себя.

Ставшая уже привычной боль кольнула на мгновение и тут же отпустила. Нельзя, сейчас не время.

Разумеется, я могла бы приехать в столицу так, как полагалось даме моего происхождения: в хорошем экипаже, с прислугой (пусть даже и недавно нанятой), с множеством роскошных нарядов в багаже. Но тогда пришлось бы задержаться, а дело мое не терпело отлагательств.

Несмотря на заверения секретаря, ждать мне пришлось довольно долго. Прошло не меньше получаса, прежде чем меня позвали в кабинет.

Благодатного я видела впервые. К моему удивлению, глава Храма отнюдь не походил на тот образ, что нарисовало себе мое воображение. Отчего-то я ожидала увидеть мужчину гораздо старше и, чего уж скрывать, гораздо менее привлекательного. В действительности же Благодатному вряд ли было больше сорока лет. Поскольку он сидел, мне было трудно определить его рост, но вот худоба служителя бросалась в глаза. Запавшие щеки, резкие высокие скулы, нос с горбинкой, внимательный цепкий взгляд серых глаз под густыми сросшимися бровями и неожиданно чувственные пухлые губы – вот портрет Благодатного. Он откинул со лба длинную прядь темных волос и посмотрел мне в лицо.

– Итак, – голос его был низким и вкрадчивым, – вы заявляете, что являетесь Севериной Леонорой дель Лерой, единственной выжившей из рода?

– Да, это так, – подтвердила я.

Благодатный не предложил мне присесть, и я стояла перед его столом, словно провинившаяся ученица перед учителем. Локтем служитель небрежно опирался на бумаги, которые я передала его секретарю, а в длинных пальцах вертел какую-то, как мне показалось, открытку.

– Что же, определенное сходство имеется. Но не стопроцентное. Как вы докажете, что не самозванка?

Открытка мягко опустилась на стол, так, чтобы я могла ее разглядеть. С нее мне улыбалась юная белокурая девушка с черными глазами под темными дугами бровей и едва заметными ямочками на щеках. Художник мне определенно польстил: в действительности скулы у меня были чуть шире, а кончик носа слегка вздернут. Но – здесь Благодатный не ошибался – сходство все же присутствовало. Узнать меня по изображению было можно, хоть прошло уже довольно много времени с тех пор, как рисовался портрет.

Я кивком указала на бумаги.

– Это? – Благодатный придал лицу удивленное выражение. – Но вы ведь и сами должны понимать, что эти документы ничего не доказывают. Самозванка тоже вручила бы мне нечто подобное.

– Бумаги подлинные, – холодно произнесла я. – Не сомневаюсь, что вы их проверили.

– Проверил. Но вот вашу личность они не доказывают. Вы могли найти их, купить у настоящей Северины Леоноры или у ее убийц, украсть, в конце концов. Нужно нечто иное. Что-нибудь такое, что могла бы знать только настоящая дель Лерой.

Я усмехнулась.

– И как вы проверите истинность моих слов? Ведь вы к нашему роду не принадлежите. Или вы ожидаете, что я укажу вам путь в семейную сокровищницу, например?

Благодатный подался вперед.

– Сокровищница дель Лерой была разграблена. Мои сведения точны.

Разумеется, точны. Я нисколько не сомневалась, что после ухода Сумеречных замок обшарили и храмовники, и люди короля. Но даже если что-то и обнаружили, то возвращать мне находки никто не станет. Вот только Благодатный дураком никак не являлся и прекрасно понимал, что самое ценное вполне могло быть спрятано настолько тщательно, что укрытие невозможно обнаружить даже после нескольких лет поиска. Но если он рассчитывал, что я выдам ему семейные секреты, то сильно ошибался. Хватит с него и того, что вывезли из замка ищейки.

– Если вас не устраивает опустошенная сокровищница, тогда, быть может, убедит семейный знак? – спросила я, деловито закатывая рукав.

Я ожидала любой реакции, только не такой. Благодатный откинулся на спинку кресла и расхохотался.

– Ваша дерзость говорит сама за себя, – заметил он, отсмеявшись. – Но показывайте ваш знак, мне любопытно.

Под его внимательным взглядом на тонкой белой коже около запястья проступили черные линии, свиваясь в причудливый узор.

– Допустим, я вам поверил, – произнес Благодатный скучающим тоном. – Сделаем вид, что вы действительно та, за кого себя выдаете. И здесь возникает вопрос: а чего вы, собственно, от меня ожидаете?

Я задохнулась от возмущения. Мало того, что глава Храма ясно дал понять, что считает меня самозванкой, так он еще задает столь странные вопросы. Действительно, чего может хотеть та, чья семья погибла, замок опустел, а земли разорены?

– Я требую того, на что имею право, – твердо сказала я, глядя Благодатному в глаза. – Защиты и справедливости.

– От кого же вас защищать? – деланно удивился мой собеседник. – Насколько мне известно, мятежники испугались и разбежались. Да и обратились вы, дорогая моя, не по адресу. Храм подобными вопросами не занимается.

Руки сами собою сжались в кулаки, внутри поднялась волна ярости, в глазах потемнело.

– А кто говорит о мятежниках? – едва сдерживаясь, чтобы не заорать, сквозь зубы процедила я. – Я прошу защиты от порождений Сумрака. И это как раз-таки дело Храма.

Благодатный в волнении вскочил на ноги. Он действительно оказался худ, а еще – высок, выше меня примерно на голову.

– Ты лжешь! – окончательно отбросив всякую вежливость, прошипел он. – Сумеречные твари не в силах проникнуть за Черту! Все, на что они способны – насылать ночные кошмары и лихорадку, что исцеляется молитвами. На землях дель Лерой вспыхнул мятеж! Это всем известно!

Ярость клокотала внутри, требовала выхода. Мне пришлось крепко сцепить пальцы, чтобы не наброситься на Благодатного и не расцарапать ему лицо, точно простолюдинка.

– И, тем не менее, это были именно они! Порождения Сумрака, сеявшие хаос и страх на своем пути. Они пронеслись по нашим землям, не встречая отпора – кто осмелился бы противостоять воплощенному ужасу? Вы говорите о мятежниках? Разве мятежники разбегаются, оставив после себя разрушенные храмы Света? Нет, это были Сумеречные.

– Лжешь!

Искусно сработанная хрустальная фигурка, прежде украшавшая стол, полетела в стену и с жалобным звоном осыпалась брызгами осколков. Дверь тут же приотворилась, и в щели показалась перепуганная физиономия секретаря.

– Позови стражу! Немедленно!

Вот теперь я испугалась – впервые за все время нахождения в кабинете Благодатного. Если меня сейчас запрут где-нибудь в подвале (о подземных казематах Храма даже думать не хотелось, слишком уж мрачные ходили о них слухи), то там я и сгину. Искать меня некому. Да, я пришла к главе Храма не таясь, среди бела дня и меня видели прохожие – но кому из них есть дело до незнакомки в поношенном плаще и запыленных сапогах. Мои вещи остались на постоялом дворе, где я сняла комнату, но вряд ли хозяин начнет разыскивать пропавшую путницу. Скорее уж, если я не вернусь, то он просто присвоит мой нехитрый скарб.

Пока я лихорадочно пыталась сообразить, что же мне делать – кричать? отбиваться? наброситься все-таки на Благодатного? – в кабинете появились два крепких парня. Я метнулась было к окну, но один из них тут же ухватил меня за локоть. Вроде бы сжал и несильно, но от боли у меня потемнело в глазах. Все желание сопротивляться тут же куда-то испарилось.

– Куда ее? – равнодушным тоном осведомился державший меня охранник. – На улицу или в камеру?

Раздумывал Благодатный недолго.

– В особую комнату, – отрывисто распорядился он. – Еды пока не давать.

Мне зажали рот огромной лапищей и вытащили, но не через приемную, а через прикидывающуюся деревянной панелью потайную дверь.

Особая комната больше всего походила на дорогой гостиничный номер, вот только окон в ней не было, и дверь не запиралась изнутри. А когда я, оставшись в одиночестве, решила подпереть ее креслом, то обнаружила, что вся мебель привинчена к полу. Попинав от злости злополучное кресло, я принялась осматриваться дальше, и вскоре поняла, отчего Благодатный запретил приносить мне пищу, но ни словом не обмолвился о воде. Дело в том, что в моем распоряжении оказалась чудесная ванная комната – тоже без задвижки, зато со стопкой пушистых полотенец разного размера и абсолютно новым халатом, который оказался мне великоват. Пожав плечами, я набрала в утопленный в полу небольшой бассейн горячей воды и решила искупаться, раз уж все равно заняться мне пока больше было нечем. Вымыла волосы душистым мылом, облачилась в любезно предоставленный мне халат, закатала слишком длинные рукава и вернулась в комнату. И вскрикнула от неожиданности. В кресле сидел Благодатный и не отрываясь смотрел на меня.

ЗАМОК ДЕЛЬ ЛЕРОЙ

ШЕСТЬ ЛЕТ НАЗАД

– Король слишком слаб.

– Он еще юн, Себастьян. Я верю, что Карл себя проявит, дай ему только время.

– Время! Можно подумать, у нас его в избытке. Храм набирает силу и все чаще вмешивается в светские дела. Я уж и не знаю, кто именно является истинным правителем – король или Благодатный.

– Себастьян!

Тамалия прикрыла рот рукой и испуганно оглянулась, опасаясь, не услышал ли кто слова ее супруга. Юная Северина сжалась за шкафом в комок, боясь даже подумать о том, какая выволочка ее ожидает, если родители обнаружат невольную свидетельницу их разговора. Не спасет даже то, что она считалась уже почти взрослой – в прошлом месяце ей исполнилось шестнадцать. Еще через пару лет девушке надо будет подыскивать жениха. Можно было бы заключить помолвку и не дожидаясь восемнадцатилетия Северины, но Себастьян даже думать пока не хотел о расставании с единственной дочерью. Тамалия не торопила супруга. Ее девочка знатного рода, неглупа, хороша собой, за ней дают хорошее приданое – без жениха она точно не останется. Правда, ей присуща фамильная вспыльчивость – но кто без недостатков? Главное, чтобы Северина сама одобрила подобранную отцом кандидатуру. Но сейчас супругу Себастьяна занимал иной вопрос, куда более важный. Муж ее ввязался в дела столь опасные, что любой промах грозил погибелью всей семье.

– Проблема есть, Тамалия, и от замалчивания она никуда не денется! – раздраженно воскликнул Себастьян. – Как бы мы ни желали остаться в стороне, никто нам держать нейтралитет не позволит. Да я и сам не смогу смотреть, как наша страна постепенно становится королевством храмовников.

Меньше всего невольную свидетельницу семейной ссоры в ту пору интересовала политика. В кабинет отца Северина пробралась с единственной целью – узнать, что именно написал старый друг семьи, гостивший в замке в прошлом месяце со своим сыном. Юноша оказывал дочери хозяев недвусмысленные знаки внимания, и она полагала, что их родители могли обрадоваться возможности заключить брачный союз. И лишь несвоевременное возращение отца заставило девушку прятаться за шкафом, а затем еще и выслушивать абсолютно неинтересный ей разговор…

***

– Вы удивительно хладнокровны, – сказал Благодатный.

В голосе его звучала не то насмешка, не то уважение – я так и не смогла определить.

– О чём вы?

– О том, что вас, похоже, вовсе не волнует собственная судьба. Едва оставшись в одиночестве, вы поспешили принять ванну. Признаться, я поражен.

Поскольку единственное кресло в комнате было занято главой Храма, я присела на кровать. Стоять перед Благодатным подобно распекаемой ослушнице я больше не была намерена.

– А вы бы предпочли, чтобы я провела время, заливаясь слезами?

– Скажем так – я бы не удивился, застав подобную картину.

Я хмыкнула.

– Жаль разочаровывать вас. Мое же поведение объясняется просто: я не могу знать, что вы решите сделать со мной дальше. Возможно, последуете совету своих подчиненных и отправите в камеру. Там уж точно не будет возможности вымыться. А я, знаете ли, успела изрядно пропылиться в дороге.

Блеснули в улыбке крепкие белые зубы.

– Похоже, дерзость – фамильная черта дель Лерой, – весело произнес Благодатный.

Я подалась вперед.

– Значит, вы поверили мне? Тогда зачем все эти проверки? Почему меня заперли здесь? Я не понимаю…

– Милая моя Северина Леонора… Кстати, на редкость неудобно обращаться к вам подобным образом. Пока выговоришь, позабудешь, что именно хотел сказать. У вас есть домашнее имя?

– Есть, конечно же, – я была совсем сбита с толку. – Рина.

– Рина, – собеседник словно бы пробовал мое имя на вкус. – Рина. Замечательно. Можете звать меня Франц.

Я насторожилась. Посмотрела на свои босые ноги и тут же надежно прикрыла их длинными полами халата, затем перевела взгляд на кровать и стянула у горла ворот дрожащей рукой. Как бы я ни храбрилась, но отлично понимала, что помощи мне ждать неоткуда.

– Вы не о том думаете, Рина. Впрочем, если желаете, то я возражать не стану. Все-таки вы молоды и привлекательны, полагаю, мы оба получим удовольствие. Так как?

Я вспыхнула и помотала головой. Мне было нестерпимо стыдно за свои предположения, но облегчение из-за того, что Благодатный не собирался насиловать меня, перевешивало стыд.

– Ну как пожелаете. Если передумаете – обращайтесь, – он открыто насмехался надо мной. – Но сейчас я хотел бы поговорить на другую тему.

– А я бы хотела пообедать, – буркнула я, пытаясь скрыть смущение за привычной дерзостью.

– Пообедаете потом. Быть может, – загадочно ответил Благодатный, которого я пока даже в мыслях не осмеливалась называть по имени.

– Хотите сказать, что намерены морить меня голодом?

– Вы произвели на меня впечатление неглупой девушки, Рина. Мне очень не хотелось бы в вас разочаровываться.

– Мой обед зависит от результатов нашей беседы?

– Не только обед. Признайтесь, вам ведь понравилось ваше временное жилище? Полагаю, подземный каземат обрадовал бы вас гораздо меньше: там не только, как вы справедливо заметили, отсутствует ванная комната, но еще темно, холодно и сыро. И вместо удобной постели спать придется в лучшем случае на тюфяке, набитом полусгнившей соломой. А еще там водятся крысы. Вы боитесь крыс, Рина? На редкость омерзительные твари. А ведь в моих силах отправить вас в подземелье. Или же приказать высечь плетьми на площади на потеху толпе как самозванку и мошенницу. А то и вовсе велеть придушить вас и выбросить труп в выгребную яму. Догадываетесь, почему я столь откровенен с вами?

– Это не похоже на откровенность, – возразила я. – Скорее уж на запугивание, чтобы я прониклась ситуацией и согласилась на ваше предложение, в чем бы оно ни заключалось.

– А вы мне нравитесь, – неожиданно признался глава Храма. – Давненько я не получал такого удовольствия от словесной пикировки. В последнее время все так стараются сразу же со мной согласиться, что порой бывает даже скучно.

– Рада, что мне удалось вас повеселить, – не скрывая сарказма, произнесла я. – Но давайте вернемся к теме нашей беседы. Мне очень любопытно, отчего вы столь старательно делали вид, будто не верите мне.

– Видите ли, милая моя Рина, оставлять земли дель Лерой без законного наследника – или, как в нашем случае, наследницы – мне крайне невыгодно. Вы и сами понимаете, что слишком уж лакомым куском они являются для нашей знати. Да, земли приграничные, более того, находятся недалеко от Черты, но зато весьма и весьма плодородные. А главное… – здесь Благодатный сделал паузу и внимательно посмотрел на меня.

Его проверки и подковырки уже изрядно раздражали меня, равно как и обращение "милая моя", но я держала себя в руках.

– Главное – шахты, не так ли? Добыча кристаллов, ежегодно пополняющая казну дель Лерой внушительными суммами.

– Разумеется. И вы не можете не понимать, что тот, кому удастся урвать этот кусок, слишком уж упрочнит свое положение. А меня вполне устраивает существующая на данный момент расстановка сил при дворе. Конечно же, могут возникнуть вполне закономерные осложнения в связи с вашим возможным замужеством – ведь вы принесете своему супругу владения рода в приданое – но пока этот вопрос, как я понимаю, не стоит?

Я кивнула.

– Отлично, – продолжил глава Храма. – Словом, вы полностью устраиваете меня в качестве наследницы дель Лерой. Есть только одно крохотное осложнение.

– Какое же?

– Ваши нелепые россказни о нападении Сумеречных. Позабудьте о них – и мы с вами договоримся.

Гнев вновь поднялся во мне душной волной.

– Позабыть? Сделать вид, будто не было никаких порождений Сумрака, а был крестьянский мятеж, успешно подавленный королевскими войсками?

– Именно. Вы правильно ухватили суть. К тому же, если я не ошибаюсь, во время нападения вы в замке отсутствовали.

– Отсутствовала, – вынуждена была согласиться я. – Иначе, боюсь, я бы с вами сейчас не разговаривала. Но Сумеречных я все же видела. Темный ураган, сметающий все на своем пути, подавляющий волю и внушающий безотчетный ужас – такое забыть невозножно.

– И все же вам придется это сделать, – жестко сказал Благодатный. – Ваши рассказы – прямая угроза спокойствию нашего королевства. Я полагаю, что вы достаточно разумны, чтобы это понимать. Черта нерушима, и твари не могут проникнуть через нее.

– Но ведь проникли же, – упрямо стояла на своем я.

– Нет! – резкий крик главы Храма заставил меня сжаться. – Это ложь! Ложь! Ложь, способная посеять панику и породить хаос. Только представьте себе, какое смятение воцарится, если люди поверят вашим словам. Спокойной жизни придет конец. Рухнет вера в Светлую Благодать. Начнут процветать мошенники, выдающие себя за колдунов, способных остановить Сумрак. Волнения затронут не только простой народ, но и аристократию. Найдутся те, кто решит, что король слишком слаб для управления страной в столь непростой момент. Вы желаете, чтобы пламя мятежа охватило все королевство? Хотите низвергнуть свою страну в пропасть?

– Нет, – пробормотала я.