Читать книгу «Больше, чем враги» онлайн полностью📖 — Тори Халимендис — MyBook.
image
cover

Пролог

Алые капли, тяжело падающие с острого лезвия… Белые пятна изумленных лиц… И глаза, яркие, зеленые, неверящие… Жуткая, противоестественная тишина разрезается пронзительным криком:

– Убийца!

А потом жуткое:

– Тиали Торн обвиняется… приговаривается…

Глаза скользят по незнакомым лицам, ищут одно-единственное, то самое, на котором написано дружеское участие. Ты ведь не бросишь меня, правда? Ты поможешь? Потому что без твоей помощи я пропаду. Погибну…

Часть первая

Холод пробирал, казалось, до костей. Рукавицы из грубой ткани были слишком велики и больше натирали кожу, нежели защищали от мороза. Пальцы, крепко державшие древко метлы, уже онемели и я совсем их не чувствовала, но поделать ничего не могла. С неба сыпалась противная ледяная крошка, коловшая лицо, а от порывов студеного ветра слезились глаза.

– Эй, Дамочка, – окликнул меня охранник. – Отставить работу, к тебе на свиданку пришли.

Товарки по уборке территории устремили на меня завистливые взгляды, но промолчали – попусту трепать языками при охране здесь было не принято. За любое нарушение правил расплата полагалась слишком уж суровая.

Я сдала "инвентарь" – метлу с редкими гнутыми прутьями – и поспешила, подгоняемая ветром, к забору, увенчанному битым стеклом. Там, на краю периметра, дожидался меня друг. Тот, кто не бросил, кто остался верен, несмотря ни на что.

В домике для свиданий было сыро и холодно, хотя в очаге и весело плясали огненные языки. Я отметила и разожженный камин, и мягкие подушки на шатких грубо сколоченных стульях, и скатерть на столе. Похоже, кошель Двина изрядно облегчился. Дверь распахнулась от сильного удара. Вошедший охранник поставил на стол поднос и процедил:

– У вас есть три часа.

Я протянула руки к огню в надежде отогреться и ужаснулась, будто впервые за долгое время увидав их. Ногти были обломаны, кожа погрубела и даже кое-где растрескалась. На глаза навернулись слезы. Смешно, мне многое пришлось вытерпеть здесь, но расстроила меня именно утраченная нежность и мягкость собственных ладоней.

– Поешь, пожалуйста, – мягко произнес Двин, кивком указывая на стол.

Я с жадностью ухватила кусок мягкого хлеба с маслом и сыром.

– Разбалуешь ты меня. Как я после такого-то пира опять пустую похлебку есть буду?

Двин опустился на колени на дощатый пол рядом со мной, прижался губами к обезображенной руке.

– Потерпи. Осталось недолго. Скоро мы вытащим тебя отсюда.

– Уверен, что пора?

– Я не знаю, – в голосе его явно слышалось сомнение. – Но я не могу видеть тебя такую… здесь…

– Ничего, потерплю. Не хрустальная, не разобьюсь, – грубо ответила я.

– Тиа, – голос Двина звучал жалобно, – Тиа, что с тобой происходит? С каждым разом ты все меньше и меньше походишь на себя прежнюю.

Я горько рассмеялась.

– Заключение, вот что со мной происходит. Отсутствие свободы, какого-либо подобия нормальной жизни, элементарных удобств. И я больше не Тиа, Двин. Я – заключенная двести семнадцать дробь пятнадцать, понимаешь? Ну или Дамочка.

Мой друг только помотал головой, будто отгоняя навязчивое видение.

– Нет, Тиа. Мы вытащим тебя отсюда, и ты снова станешь такой же, как и раньше. Смешливой и улыбчивой, доброй и понимающей.

Я промолчала. Что я могла ему сказать? Что давно уже не ощущаю себя прежней Тиа, будто она умерла, а я – самозванка, захватившая чужое тело? Нет, таких слов Двину лучше не слышать.

После свидания я могла не возвращаться к работе, потому и пошла сразу в барак. Уже темнело, колкая острая ледяная крошка сменилась пушистыми редкими снежинками, ветер немного утих, и я шла медленно, глубоко вдыхая морозный воздух. В бараке тепла никогда не бывало, зато всегда стояла жуткая вонь от множества немытых тел. Казалось бы, я давно должна была принюхаться и притерпеться, но нет, голова по-прежнему раскалывалась от невыносимого запаха. Двину удалось, сунув немалые деньги начальнику охраны, передать мне небольшой флакончик духов, который я берегла, как величайшее сокровище. Не расставалась ни на мгновение, носила на груди под робой и даже в мыльню брала с собой этот крохотный осколок благополучного прошлого.

В бараке было пусто. Почти. У окна сидела щербатая Берта и, старательно шевеля губами, пыталась читать взятую в библиотеке потрепанную нудную книгу. У Берты была мечта – она желала стать "образованной", чтобы выйдя на свободу найти себе "приличное место". Разумеется, с подобной биографией осуществление мечты ей вряд ли грозило, но я не сказала ей ни слова об этом. Все-таки у каждого из нас должно оставаться хоть какое-то светлое пятнышко в душе, чтобы не сломаться окончательно, не так ли? У меня был Двин, а у Берты – Великая Мечта, и нам этого хватало.

– Руку порезала, – словоохотливо пояснила мне Берта, демонстрируя перемотанную кисть. – Док, добрый человек, дай ему боги побольше лет жизни, освободил меня на два дня от работы. Лютый свирепствовал, конечно, ругался так, что уши вяли, но поделать ничего не смог: против Дока не попрешь.

Здесь она была права. Дока, невысокого сутулого плешивого мужчину лет пятидесяти, побаивались даже самые озлобленные охранники, такие, как Лютый.

– Послушай, Дамочка! – Берта подошла поближе. – Твой-то приезжал?

– Приезжал, – мрачно кивнула я, погруженная в невеселые мысли.

– Гляди-ка, порядочный, не бросил, – удивилась она. – Ко всем ездить быстро перестают, а твой все держится. Повезло тебе с ним, Дамочка. Ты за него держись, такой мужик редко попадается.

Я неопределенно пожала плечами – пусть понимает, как хочет. Берта, решив, что у меня подходящее настроение для пустой болтовни, присела на койку рядом со мной.

– Дамочка, я давно у тебя спросить хотела: а тебя-то за что сюда засунули? Нет, ты не отвечай, если не желаешь, я пойму.

Саму Берту "засунули", когда поймали на месте преступления – она пыталась украсть кольцо в ювелирной лавке. Как по мне, сглупила она сильно: одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что вряд ли она пришла к ювелиру с целью прикупить новые серьги. Мастер оборванку не выставил, но наблюдал за ней пристально – вот Берта и оказалась здесь. Эту историю незадачливая воровка пересказывала уже много раз, так что все заключенные уже выучили ее наизусть. Я же о причинах, по которым очутилась в лагере, предпочитала не распространяться. А сейчас Берта с горящими глазами жадно ожидала моего ответа.

– Так как, Дамочка?

– За дело, Берта, – горько усмехнулась я. – За дело.

– А за какое?

– За попытку убийства.

И с неким злорадным удовольствием увидела, как побледнела и отшатнулась товарка по несчастью. Такого ответа она явно не ожидала.

– Шутишь, да? – Берта все никак не могла поверить в то, что я способна убить человека. – Ты ведь такая нежная, Дамочка, такая утонченная. Аристократка.

– Не шучу, – равнодушно бросила я. – Сама подумай, с чего бы иначе я здесь оказалась?

В больших голубых глазах собеседницы страх начал сменяться любопытством.

– А чем ты… Ядом, да? Или заклятием? Точно, заклятием, ты ведь магией владеешь. Я видела, как ты поначалу применить ее пыталась, пока не поняла, что бесполезно.

– Не магией, ножом, – буднично сказала я, будто речь шла о том, что я предпочитаю на завтрак: кашу или омлет.

Берта бросила взгляд на мои огрубевшие от работы ладони и помотала головой.

– Да ну, Дамочка, – обиженно протянула она. – Не хочешь признаваться – так и скажи, обманывать-то зачем?

Я промолчала. Смысла доказывать незадачливой воровке, что я говорю правду, никакого не было. Пусть себе думает, что хочет.

Тишину внезапно разорвал гулкий удар колокола, и мы с Бертой испуганно переглянулись, а потом сломя голову бросились к двери. Внеплановое построение могло означать только одно – неприятности.

И точно, когда мы, запыхавшись, присоединились к строю хмурых женщин в серых одеждах, то сразу заметили привязанную к столбу для наказаний хрупкую фигурку. Я вгляделась попристальнее и охнула – Красотка! Спросить, чем она провинилась, я не могла, поскольку по бокам от нас застыли охранники, а оказаться рядом с несчастной за болтовню у меня не было никакого желания. И все же… Красотка, худенькая зеленоглазая блондинка с на удивление пышным бюстом и круглым задом, ходила по лагерю королевой. Всем было известно, что она спит с Лютым, а тот делает своей любовнице поблажки. Пару раз девица даже пыталась сцепиться со мной, на что я порекомендовала ей расспросить у своего кавалера, как именно я здесь оказалась. Красотка прониклась и больше меня не трогала.

А сейчас безвольное тело девушки повисло на веревках, а ее любовник уже примеривался кнутом к обнаженной спине. На губах Лютого играла отвратительная сладострастная улыбка – начальнику охраны доставляло удовольствие самому пороть провинившихся заключенных. Он никогда не поручал порку подчиненным. Лютый облизнул губы, и меня замутило. Свист – и сразу крик, полный животной боли. Я крепко зажмурилась, понадеявшись, что этого никто не увидит. Еще крик, еще, еще, а затем непрерывный дикий вой. Сколько же ей назначили?

– Хватит! – вмешался, слава всем богам, Док. – Ты желаешь ее проучить или покалечить? Отвязывайте и тащите в лазарет.

Пока охранники занимались Красоткой, остальные заключенные молча, потупив глаза, побрели на ужин.

Я основательно перекусила во время свидания, оттого-то вид остывшей жидкой похлебки, в которой плавал одинокий крохотный кусочек мяса, не вызвал во мне аппетита. Но серый клейковатый хлеб я все же заставила себя сжевать, запивая его обжигающе горячей горькой дрянью, именуемой здесь чаем. Бросив быстрый взгляд на охранников и убедившись, что они смотрят в другую сторону, я молниеносным движением поменяла уже опустевшую миску Берты на полную свою. Соседка раскрыла было рот, чтобы задать вопрос, но я ощутимо пнула ее ногой под столом, и она, скривившись, понятливо промолчала. Только благодарно кивнула и незаметно сжала мою руку.

Вечернее построение не принесло никаких сюрпризов, и мы уныло потянулись в бараки, спать. В углах уже поставили жаровни, не дающие толком никакого тепла даже тем счастливицам, чьи койки располагались к ним ближе остальных. Ныряя с головой под тощее драное одеяло, я попробовала отключить рассудок и не замечать ни бьющего меня озноба, ни доносящегося со всех сторон похрапывания. Получалось плохо, мысли то и дело возвращались к запретной теме: жизни на свободе. Измаявшись, я сунула ноги в грубые башмаки, накинула прохудившуюся душегрейку и выскользнула из барака. На мое счастье, дежурил сегодня Гонт, парень мирный и незлобный, несмотря на довольно-таки устрашающий внешний вид. Через левую щеку Гонта тянулся рваный шрам – следствие пьяной драки. Сам он иной раз шутил, что с этаким украшением его ни на одну приличную службу не возьмут. Шутка была горькой, поскольку правды в ней было куда больше, нежели Гонту того хотелось.

– Далеко собралась, Дамочка? – окликнул меня он.

– Воздухом подышу немного.

– Какой тебе воздух по этакой холодине. А то хочешь, согрею?

Предложение было уже привычным, и на мое согласие Гонт всерьез не рассчитывал. И на отказ тоже не обижался.

– Спасибо, я уж обойдусь как-нибудь.

– Конечно, к тебе этакий господин приезжает, – добродушно усмехнулся охранник. – Куда уж нашему брату до него.

Я неопределенно пожала плечами. Обманывать недалекого Гонта мне не хотелось, а уж посвящать в свои отношения с Двином – тем более.

– Опять нам золота оставил, – не унимался Гонт. – Лютый себе все захапать хотел, да парни не дали. Просил, чтобы не обижали тебя. Повезло тебе, Дамочка.

– Да уж, – горько согласилась я. – Повезло прямо-таки исключительно. Сама в этакое везение с трудом верю.

На утреннее построение я встала с трудом. Глаза едва открывались, все кости ломило, голова гудела. Меня шатало из стороны в сторону, и Хромоножка, спавшая на соседней койке, сочувственно произнесла:

– В лазарет бы тебе, Дамочка.

Забота о ком-либо была вовсе не в характере Хромоножки, и я справедливо заподозрила ее в поиске какой-то выгоды. Либо рассчитывает поживиться продуктами из передачи Двина, пока меня не будет, либо собирается нажаловаться, что я симулирую. Нельзя сказать, чтобы лагерное начальство любило наушников, но лишнюю пайку за доносы они иной раз получали. Потому-то я покачала головой и побрела к выходу из барака. Жаровни уже погасли, из всех щелей немилосердно сквозило. Я с трудом распахнула дверь, покачнулась и осела на руки еще не успевшего смениться Гонта. И перед тем, как окончательно провалиться в черноту, услышала крик:

– Док! Где Док? Да она горит вся!

Когда же я открыла глаза, то не сразу сообразила, где нахожусь. Белый потолок, теплое одеяло, легкий запах трав. Лазарет. Место, куда более желанное, нежели самый фешенебельный курорт для любой заключенной. Санаторий, где можно отдохнуть от невыносимых лагерных условий и тяжелого труда. Вот только попасть сюда не так-то просто, а уличенным в обмане грозил карцер. Тишину нарушали громкие голоса, приглушенные, впрочем, дверью. Я прислушалась, узнала собеседников и похолодела, несмотря на одеяло и раскаленные жаровни.

– …неспроста все это, не так ли?

Внутренности смерзлись в один тяжелый ком, горло перехватил судорожный спазм. Сам начальник лагеря пожаловал, чтобы разузнать о случившемся. Если только он решит, что мне в лазарете не место, то произошедшее с Красоткой покажется легкой забавой.

– Переохлаждение, – голос Дока звучал раздраженно и сухо. – Истощение. Недоедание. Вы ее в гроб уложить желаете? Получили секретный приказ? Так сообщите мне, чтобы я не тратил свое время понапрасну, вытаскивая бедолагу с того света.

Они говорили обо мне, и я непроизвольно вцепилась пальцами в край одеяла так, что послышался треск. Неужели Док прав? Надо было соглашаться с Двином, а теперь, похоже, поздно.

– Не глупите, Питерс. У всех заключенных пайка абсолютно одинакова, как и одежда. Никто эту девицу морить голодом либо холодом не собирался. Если не ошибаюсь, она и наказана-то не была ни разу. Да и работой ее чрезмерно не загружают. А что тут не дворец с балами и развлечениями – так в том моей вины нет. И чаепития с пирожными я преступницам устраивать не намерен.

Док промолчал, и я уж было понадеялась, что начальник сейчас уйдет. Но от его следующих слов мое сердце словно оборвалось.

– Я хочу на нее взглянуть.

Хлопнула дверь, тяжелые шаги приблизились к моей койке. Несмотря на инстинктивное желание задержать дыхание и сжаться в комок, я заставила себя дышать размеренно и глубоко, притворяясь спящей. Широкая ладонь легла на мой лоб, проверяя, действительно ли у меня жар.

А потом произошло то, что не могло мне присниться в самых кошмарных снах. Мужские пальцы погладили щеку, обвели контур губ, скользнули по шее. "Сейчас задушит", – мелькнула в голове абсурдная мысль. Но нет, ладонь начальника спустилась к ямке у ключиц, чуть помедлила, будто мужчина раздумывал, а потом скользнула под одеяло, смяла вырез больничной рубашки и легла мне на грудь. От испуга мое сердце заколотилось, будто после быстрой пробежки. Скорее всего, мужчина тоже это почувствовал – не мог не почувствовать – едва слышно хмыкнул и сжал пальцами сосок. Я все-таки не удержалась и всхлипнула от ужаса.

– Сэр! Что здесь происходит?

Боги, благословите Дока! Начальник медленно вытащил руку из-под одеяла, погладив меня напоследок по плечу.

– Проверяю состояние больной, – отозвался он равнодушным голосом. – Похоже, ей действительно не повредит госпитализация. Да, охрана доложила, что проверила принесенные ей продукты. Пусть тащат сюда или больной их нельзя?

– Ей можно все, – сухо ответил Док. – Я ведь вам уже сказал: она истощена. Похоже, что недоедает, причем очень сильно.

– Я распоряжусь проверить, не отбирает ли кто у нее пайку, – пообещал начальник. – Ладно, я вас оставлю, Питерс, занимайтесь своими больными.

Едва я услышала звук захлопнувшейся двери, как резко села на койке. В глазах потемнело, но я упрямо опустила ноги и принялась нашаривать на холодном полу больничные тапки.

– Далеко собралась? – насмешливый голос Дока прогремел в ушах набатом.

Я поморщилась. Голова гудела, темнота перед глазами отступила, зато заплясали радужные круги. Сил у меня было разве что чуть больше, чем у новорожденного котенка, но смыть прикосновения начальника с зудящей кожи казалось жизненно необходимым. Собственное тело представлялось мне покрытым слоем липкой грязи, пачкавшей все вокруг: рубашку, постельное белье, само пространство лазарета.

– В душ, – просипела я, удивившись, как переменился мой голос.

– Давай помогу, – сочувственно произнес Док.

Опираясь его плечо, я доковыляла до крохотной санитарной комнатки.

– Оставь дверь приоткрытой, – будничным тоном произнес Питерс. – Подглядывать не буду, обещаю: чего я там не видал? Зато услышу, если ты вдруг грохнешься.

Сделав воду максимально горячей, я остервенело мыла шею и грудь, царапая их ногтями, будто пытаясь соскрести чужие противные прикосновения. Мне чудилось, будто грязь проступает снова и снова, и я, всхлипывая, расцарапывала себе кожу до крови, силясь от нее избавиться.

– Эй, Дамочка, выходи, – донесся до меня голос Дока. – За этакий перерасход горячей воды мне пряников не выдадут, сама понимаешь. Полотенце возьми на полке.

Проведя в последний раз мыльными руками по телу, я с сожалением выключила воду и потянулась за ставшим тонким и серым от многочисленных стирок полотенцем. Растиралась я не с меньшим остервенением, нежели мылась, так что Док, когда я наконец вышла к нему, только присвистнул:

– Ну вот, теперь меня в издевательствах над пациентками обвинят. До кровоподтеков обязательно домывать было?

Я болезненно поморщилась.

– Ладно, пойдем ко мне в кабинет, чаю попьем. Я пирожков прихватил, с мясом и грибами и с капустой – вкусные! А потом тебе еще передачу принесут, там тоже еда должна быть. Слышала, небось, что я говорил? Будешь недоедать – здесь тебя и зароют.

Я осторожно провела пальцем по выпирающей ключице. Даже без зеркала я точно знала, что щеки мои запали, а скулы выступили резче, что серые глаза ввалились, а светло-рыжие волосы потускнели и утратили блеск. Как я могу вызывать желание, когда так выгляжу? Док удивительным образом угадал, о чем я думаю.

– Он видит в тебе не просто женщину, Дамочка. Ты для него – некий символ недосягаемого, того, к чему он в жизни не осмелился бы протянуть свои грязные лапы. Звезда с небосклона, внезапно упавшая в грязь к его ногам. Я еще удивлен, что он выжидал столь долго. Должно быть, проверял, не осталось ли у тебя могущественных покровителей. Начальник наш, как и все трусы, предпочитает связываться лишь с теми, кто не в силах дать отпор. И, к сожалению, как большинство ему подобных, весьма жесток с беззащитными. Сегодня он думал, что ты без сознания, вот и позволил себе…

– Нет, – перебила я Дока, начиная трястись от охватившего меня ужаса. – Нет, он понял, что я все чувствую. Он это точно понял! Он уверен, что никто за меня не заступится!

Последнюю фразу я уже прокричала почти в истерике. Док схватил меня за плечи и сильно встряхнул.

– А ну перестала немедленно! Кому сказал, перестала! Я продержу тебя здесь подольше, а там посмотрим, что еще можно сделать.

– С-с-спасибо, – с трудом выговорила я, клацая зубами.

Дрожь все еще колотила меня, но желание крушить все вокруг и бить о стену кулаками утихло. Док прав – пока еще ничего не случилось, а я должна держать себя в руках, дабы не ухудшить свою участь еще больше.

– Успокоилась? – Питерс ласково, как ребенка, погладил меня по голове. – Пойдем чай пить.

Док очень старался сдержать данное мне обещание и задержать меня в лазарете подольше, но через неделю ему все равно пришлось меня выписать. Тем более, что постоянно приносимые им пирожки немало поспособствовали приобретению мною более здорового вида.

– Я распорядился об усиленном питании, – хмуро сказал он, делая отметки в журнале. – И не вздумай делиться своей пайкой с кем-то еще, если, конечно, не хочешь избавиться от товарки – начальник велел охране присматривать за тобой. Поймают ту, что возьмет у тебя в столовой хоть крошку – высекут похлеще, чем Красотку.

Блондинка все еще металась в горячке, раны на ее спине никак не заживали, воспаляясь снова и снова. Док подозревал, что Лютый вымочил кнут в какой-то дряни, но доказательств у него не было. Да и не стал бы он связываться с начальником охраны из-за Красотки.

...
6

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Больше, чем враги», автора Тори Халимендис. Данная книга имеет возрастное ограничение 18+, относится к жанрам: «Детективное фэнтези», «Любовное фэнтези». Произведение затрагивает такие темы, как «тайны», «книги о любви». Книга «Больше, чем враги» была написана в 2016 и издана в 2018 году. Приятного чтения!