Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Фото на обложке: Искандер Адамбаев

Редактор: Наталия Игошева

Руководитель проекта: Анна Туровская

Арт-директор: Татевик Саркисян

Корректор: Елена Сербина

Младший редактор: Марина Плукчий

Компьютерная верстка: Александр Товпеко

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Адамбаева Т., 2024

© Zerde Publishing, 2025

* * *

Спасибо семье, которая продолжала верить, и друзьям, чья поддержка была незаменима. С вами завтра всегда кажется лучше, чем вчера.

Жить или умереть – выбор за тобой.

Джон Крамер из фильма «Пила»

Роджер Смит

Свобода – это лишь надпись на футболке. Вместе с ней в вашей жизни не появится того самого счастья, о котором слагают легенды. Мысли не исчезнут в бесконечной тьме. Все останется таким же, просто к спине прицепятся невидимые крылья.

Я начал об этом думать, когда увидел огромный баннер с надписью «Жить, дышать, говорить». Фактически мы все это делаем, но некоторые делают иначе. Одни каждый день пытаются дышать кислородом, а не сигаретным дымом. Другие практикуются в очень тяжелой сфере – в разговоре. Есть те, кто так и не смог научиться этому навыку. И почти любое существо, которое тяготит землю, не имеет понятия, как жить. Что же ты сделаешь теперь, немой и давно не чищенный баннер? Неужели все так же будешь прожигать словами проезжающие мимо машины, зная, что в конце концов останешься ни с чем? Если бы я стоял на постоянно заполненной трассе…

– Ты вообще слушаешь?

Еще бы вспомнить, что он говорит.

– Ага, просто на птиц засмотрелся.

Могу поздравить себя с самой идиотской отговоркой.

– Вот реально ворон считаешь.

Смотрю на белые волосы собеседника. Гадаю, как скоро те выпадут после стольких покрасок.

– Так вот, значит, стою и не понимаю, почему вдруг я – козел отпущения, – ударение на «я», ведь все считают, что никогда и ни в чем не виноваты. – Пытаюсь разобраться с ситуацией, ну знаешь, как нормальные люди. Все-таки кулаками помахать еще успеется.

Сигарета из недавно купленной пачки едва держится в губах рассказчика. Дым от нее закрывает вид на баннер. Постоянно хочется стрельнуть сигаретку, но в который раз вспоминаю, что решил бросить.

– И что потом? Оказывается, кружка треснула еще до меня. Как я и говорил!

На самом деле я хорошо держался в выходные, когда избавился от всего никотина в доме. А здесь, среди недавно проснувшихся коллег, которые машинально суют сигареты себе в рот, мимолетное желание легкости в теле превращается в убивающую изнутри жажду.

– Это ужас, конечно. Слушай, я затянусь один…

– Лихач здесь! – меня опять обрывают

Наверное, судьба. Всегда так говорю, хотя в судьбу не верю.

– Что-то они рано сегодня, – недокуренная сигарета рассыпается под тяжелой подошвой ее владельца, и тот с неподдельным интересом идет вслед за толпой. Я остаюсь наедине с брошенным на асфальт окурком, который в другой вселенной мог быть моим.

Тот, из-за кого все пришли в движение, имеет очень интересную историю знакомства с нашей компанией. А если точнее – с одной работницей.

Однажды после традиционного корпоратива (то есть такого, когда на следующее утро даже просыпаться не хочется) мы вышли на улицу, чтобы наконец разъехаться по домам. Времени – где-то часа три, но дорога перед баром почти заполнена. Нескончаемая суета. То и дело какой-то таксист останавливался, крича, чтобы быстрее запрыгивали, а другой уезжал, довольный тем, что пассажиры по пьяни дали приличные чаевые. Из-за хаотичной атмосферы, пахнущего бензином воздуха и парочки унций виски проснулась моя романтичная душа. Я смотрел, как звезды выглядывали из-под толстого слоя смога. Пытался вспомнить название самой яркой из них. Сири? Сирус? Когда шея затекла, я опустил взгляд чуть ниже и увидел фонарь. Тот свисал над дорогой, добавляя таинственности. На его свет глупо летела куча мошек и комаров. И я, конечно, счел себя обязанным пересчитать их всех. Это было сложно, потому что поймавшая волну коллега не переставала кидать в насекомых свою миниатюрную сумочку. Сидя в баре, она рассказывала, как рада, что купила ее, и что готова беречь как зеницу ока. Спустя пару часов золотая цепь ненаглядной сумки звонко бренчала, падая на асфальт и собирая на себя все больше и больше грязи. Засмотревшись, я не заметил несущегося лихача. Фары его мотоцикла сливались с десятками других. Лихач собирался промчаться вдоль бордюра, чтобы обогнать медленно ползущие машины. Именно тогда в порыве веселья коллега вновь подкинула сумочку. И та прилетела прямо в забрало шлема. Скрежет колес, визг тормозов, непонятно куда улетевшая сумка-граната… Все таксисты, прохожие, друзья, трезвые и нетрезвые побежали то ли спасать пострадавшего, то ли просто поглядеть на него из любопытства.

Поврежден левый голеностопный сустав. Могло бы быть сотрясение, не окажись у парня шлема, так что спасибо напутствиям матери из детства. Но самое интересное – это то, как виновница происшествия извинялась перед жертвой. Парень оказался не дурак и, пока они вместе с моей зареванной коллегой ехали в скорой, договорился насчет ежедневного завтрака в течение трех недель. Не жирно ли? Возможно. Имеем ли мы право судить? Конечно, нет.

Так что уже где-то девятое утро они ездят по разным ресторанам, проедая деньги метательницы сумок. Потом приезжают в офис, и тогда лихач остается с нами еще на часик, так как у него нет работы. Все успели узнать его. Он настоящий экстраверт, умеющий менять тему разговора, как ему вздумается. Не верит в Бога. Отец – какая-то шишка, а маму потерял, когда перешел в одиннадцатый класс. Рак. Закончил местную академию, причем выиграл грант. Не пьет кофе. Любит и одновременно ненавидит рисование, потому что в детстве из него насильно пытались сделать второго Пикассо. Раньше курил сигареты Camel, но после смерти брата перестал. Мотоцикл достался ему как раз от брата. После похорон родственники расхватали даже крохотные ценности, и лихач остался только с мотоциклом и старым кошельком Campo Marzio. По сути, хороший парень, который славно держится для этой жизни. Разговоры с такими людьми нельзя назвать пустыми. Наоборот, каждое слово имеет смысл, а диалог легко рождается сам. Сложная жизнь создает мудрые души. Люблю такое – что-то, что можно назвать живым.

Я шагаю в его сторону, намереваясь отлично провести время. Лихач, опираясь на самый дешевый костыль, какой мы смогли найти, идет навстречу, умудряясь пожимать руку каждому на своем пути. Хватка крепкая, но доброжелательная. Легкий кивок головы в знак уважения. Он знает правила.

– Доброе, – лихач выше и крупнее меня. Мне надо либо задирать голову, как последнему идиоту, либо смотреть снизу вверх, как кокетка, заигрывающая глазками. Я выбираю смотреть на костыль. – Ну как, держишься?

– Конечно. По-другому ведь не умеем, – понимающий смешок, улыбка. Глядя на желтые зубы лихача, я снова вспоминаю о том, как хочу закурить. Надо срочно отвлечься.

– Давай зайдем внутрь, а то…

– Смотри! – перебивают меня уже в третий раз за утро. И, к сожалению, в последний. Видя, как в мою сторону летит огромный камень, тень от которого становится все больше, собеседник не придумывает ничего лучше, чем крикнуть обычное «смотри». И то, этот спасительный возглас я слышу где-то на задворках сознания, будто бы находясь в густом и темном тумане.

Сначала я чувствую, как в макушку больно ударяет что-то тяжелое, похожее на неожиданный подзатыльник. Сквозь смазанные мысли пробирается осознание, что давление сверху слишком сильное, и ноги подгибаются. Слышу ли я хруст собственного черепа? Нет. Успеваю ли я крикнуть что-то напоследок? Конечно, нет. Я даже не вижу, как лужа крови растекается по асфальту. Просто потемнение. Ощущение ничего.

Будь вы в тот момент рядом, вы наверняка застыли бы в шоке, не веря, что все это взаправду. И так же, как мои коллеги, начали бы паниковать, в ужасе вертя головой по сторонам в поисках инструкции «Что делать, когда увидел труп не в кино?». В такой атмосфере сложно понять причину, по которой на голову человеку прилетает кусок небоскреба. Но если ваша психика прочная как сталь, а ужастики всегда были самым любимым жанром, то самолеты, которые врезались в верхушки зданий-близнецов, стали бы более интересными, чем умирающий человек. Тогда прилетевший из ниоткуда камень отлично вписался бы в картину, которую называют «Одиннадцатое сентября две тысячи первого года».