У Лаундса еще оставались рудименты честности: у него не было иллюзий относительно характера своей работы. Но к своему последнему детищу он питал почти религиозный трепет.
Фредди уже видел свою новую жизнь на волне богатства и спокойного благополучия. Ведь, несмотря на ту грязь, в которой он ковырялся всю свою сознательную жизнь, у него все еще сохранились какие-то светлые надежды. И сейчас эти надежды, загнанные глубоко внутрь, зашевелились, почти готовые сбыться.