Отзывы на книгу «Бетон»

Роман начинается из ничего и заканчивается ничем, кроме имени главного героя. Да и не роман, а скорее заметки с автобиографичным налётом. Достаточно странное послевкусие от встреченных в произведении размышлений. Вроде бы и ничего не прочитал, одновременно с этим лёгкое чувство насыщения появилось. Если есть время - почитайте, если времени нет - всё равно почитайте. А если прочитаете, то не расстраивайтесь, что ничего не произошло. Важен лишь миг. 

Венский интеллектуал-затворник годами вынашивает идею фикс о гениальной книге про любимого композитора, но не может написать ни строчки... «Ты идёшь к письменному столу и садишься, и пишешь первое предложение своего исследования. Без опасений, решительно! — сказал я себе».

Правда, сначала необходимо отсчитать скупые часы сна для идеального утреннего старта. Затем разложить на столе книги и бумаги, которые, кажется, только и препятствуют работе своим беспорядком. Избавиться от назойливого внимания старшей сестры, чей респектабельный и деловой вид лишь обрекает проект на неудачу. И, наконец, обсудить наедине с собой плачевное состояние дел в Европе - неудивительно, что за критику в адрес католической церкви, друзей и политиков Бернхард снискал на родине репутацию скандалиста.

Однако это вовсе не абсурдный или забавный моноспектакль, как может показаться на первый взгляд. Герой "Бетона" тяжело болен и с детства вынужден находиться под постоянным надзором медиков. Саркоидоз лёгких - неизлечимое заболевание, причиняющее мучительные страдания. Настойчивая тема близкой смерти звучит в тексте снова и снова. Страх чистого листа теперь воспринимается как отсрочка биологического финала. Ведь пока рукопись смятой бумагой отправляется в мусорную корзину, пока длится стадия черновика и не поставлена последняя точка, Рудольф продолжает дышать.

Доведённый собственной беспомощностью до отчаяния герой уезжает на лечение в Пальма-де-Майорку, где сможет, наконец, приступить к работе над романом. Но вместо описания вклада Мендельсона в мировое искусство, он выбивает в куске бетона свою эпитафию - эту небольшую книгу, вселяющую в читателя экзистенциальный ужас!

Рудольф, главный герой книги, живет в большом семейном доме, завещанном ему родителями. Эдакий австрийский помещик. У него почти нет человеческого контакта. «Мертвые» писатели — его единственные друзья, а сам он самый двусмысленный, противоречивый человек на земле. Он ненавидит свою сестру, презирает венскую светскую жизнь и деловую карьеру, которую она сделала, но в то же время любит ее. В ней герой видит главную виновницу вечного провала своего трактата о композиторе Мендельсоне. Одновременно с этим верит, что она права во всем, что говорит. Он распространяет эту двойственность на себя и свои проекты, австрийскую зиму, дом, в котором живет, политиков своей страны и так далее. Все это вызывает у него желание «блевать». На первых 100 страницах или около того текст льется непрерывно. Возникает ощущение, что мысли мчатся с головокружительной скоростью, не зная, как они изменятся в следующий момент. Это монолог, солипсистская тирада одного человека о том, как тяжела и ужасна его жизнь (как он страдал и почему он заслуживает лучшего). Может все дело в том, что главный герой болен?! Еще в раннем возрасте ему поставили диагноз «Саркоидоз». Он вынужден принимать кортизон, сталкивается с физическими и эмоциональными слабостями. Даже малейший сквозняк может вызвать у него простуду, продолжающуюся неделями, что вызывает «страх простуды». Главный герой больше городской человек, чем деревенский, но вынужден избегать города из-за плохого воздуха, чувствует себя все более некомфортно и поэтому все глубже замыкается в себе. Неожиданно, даже для самого себя, он принимает ошеломляющее решение полететь на Пальма-де-Майорку, чтобы наконец начать работу над Мендельсоном.

В последнем разделе книги темп повествования замедляется, а фокус повествования отвлекается от страданий рассказчика и переключается на жизнь молодой женщины, которую он встретил в этом городе в предыдущий свой приезд. Ее зовут Анна и полтора года назад она рассказала ему историю о своей несчастной жизни. О крахе всего, последовавшим после смерти ее 23-летнего мужа. Собственные страдания нашего рассказчика кажутся поистине ничтожными по сравнению с этим. Хуже того, подразумеваемое понимание с его стороны, что он мог бы помочь молодой женщине 18 месяцев назад, но решил этого не делать. Возможность для сострадания была, но он не воспользовался ею. На этой ноте заканчивается роман.

«Я задернул шторы в своей комнате, — пишет Рудольф, — принял несколько снотворных и только через двадцать шесть часов проснулся в крайнем страхе».

Интеллектуальное чтиво.