Глава 1

Знакомство с зятем

Я разучилась плакать. За те два года, что дочка училась в Москве, и потом, когда вроде бы жизнь перестала подбрасывать новые испытания, я успокоилась. Теперь никто бы не осмелился меня назвать сентиментальной барышней, которая по поводу и без повода может всплакнуть или лить слёзы рекой. В принципе, я и в детстве не любила показывать свои слёзы, ведь я ещё тогда поставила себе цель – быть сильной, независимой, стойкой и самостоятельной. Женскую слабость не признавала. И что же? Только потом я поняла всю ошибочность своих представлений о роли женщины в семье. Сильные всю жизнь тащат на своих хрупких плечах всё – дом, хозяйство, детей, работу и… мужа. Как правило, у сильной женщины в браке именно она становится примером для подражания, и её дети вырастают с чётким пониманием, кто в доме хозяин. Скорее всего, так произошло и у меня. Дочка выросла с независимым характером, лидер по натуре, ответственная, энергичная и чувствительная, готовая по первому зову броситься на помощь любому человеку. Она тоже не любит плакать, хотя с её развитой интуицией и сострадательностью были в её жизни периоды, когда она не могла сдержать слёз. Вот и в тот летний день 2017 года, когда ничего, или почти ничего, не предвещало несчастья, моя дочь, да и я вместе с ней, плакали навзрыд. Мы не ожидали, что жизнь в один миг может разлететься, как осколки разбитого зеркала…

– Как ты относишься к пробному браку?– спросила меня дочь по телефону.

– Что, что? – переспросила я, чтобы выиграть время.

– Ну, ты не будешь против, если я перееду из общежития в квартиру к Вадиму? Хотим попробовать жить вместе…

– Алёна, скажи честно, от моего ответа что-то зависит? Ты ведь уже переехала?

– Извини, мам, переехала… Но всё равно хотела спросить…Ты же можешь объявить мне войну, как когда-то брату, а я этого не перенесу. Ты правда, не против? – в голосе дочери слышалась надежда.

– Нет, девочка моя, я тоже сделала работу над ошибками. Ты вольна сама распоряжаться своей жизнью. Только прошу тебя, не наделай в ней того, что нельзя исправить. Ты понимаешь, о чём я?

– Ты о детях? По этому поводу не волнуйся, я девочка подкованная. Много книг на эту тему прочитала. В общежитии все подруги обращаются ко мне за консультациями. Так что в ближайшее время ты второй раз бабушкой не станешь!

– Хорошо, успокоила. Но всё же мне хочется познакомиться с Вадимом. Давай в ближайшие выходные я приеду в столицу? Заодно привезу тебе зимние вещи и домашние гостинцы.

– Это будет здорово! Мы тебя встретим на вокзале. Сообщи, когда купишь билет. А теперь я побежала. Пока, мамуль, чмок-чмок!

Телефонный разговор выбил меня из колеи. Если честно, я, воспитанная в традиционных понятиях о семье и браке, не разделяла моду на свободные отношения между молодыми людьми. Только сказать прямо об этом дочери не посмела, боясь потерять её доверие также, как когда-то потеряла близкие отношения с сыном из-за его великой любви. Да и своим прямым ответом я уже вряд ли изменю общественную мораль, те установившиеся правила поведения в наши дни, а шёл тогда 1998 год, когда девушки соглашаются как бы временно, понарошку, выходить замуж. А если не соглашаются, то остаются у разбитого корыта. Сколько у нас в стране красивых и одиноких женщин! Мне хотелось, чтобы дочка удачно вышла замуж за любимого человека, который ценил бы её, оберегал, поддерживал, был надеждой и опорой в горе и радости, крепко стоял на ногах и был материально обеспечен. Как любой другой матери, хотелось для своей ненаглядной дочери принца, а цвет коня уже не важен. Я умом понимала, что так не бывает, но очень этого хотела! То, что у Вадима в ближайшем Подмосковье есть своё жильё, добавило небольшой плюс будущему зятю. Есть ли ещё плюсы – увижу при встрече.

В моей памяти до сих пор осталось первое впечатление, когда на перроне рядом со своей длинноногой красавицей дочерью я увидела мальчика ниже её ростом, худого, да к тому же восточной внешности! Хорошо, что я увидела их из окошка приближающегося поезда, у меня было время справиться со своими эмоциями. Когда я вышла из вагона, на лице была приклеена улыбка, и дежурные фразы приветствия прозвучали вполне дружелюбно. Дочка представила меня своему избраннику, он забрал тяжёлую сумку, и мы, как и все приезжающие в столицу, спустились в подземку. О чём мы говорили в течение двух с лишним часов, пока добирались до дому, я сейчас уже не помню. Остались только смутные воспоминания о том, что всю дорогу я украдкой наблюдала за Вадимом и старалась внушить себе мысль, что выбор дочери нужно уважать, что не мне с ним жить, что не нужно родителям вмешиваться в отношения молодых людей…

Какие правильные были мысли! И как трудно удержаться, чтобы действительно не вмешиваться… Разве что улететь на другую планету! И всё же, по прошествии двадцати лет, я могу с уверенностью сказать, что материнское сердце не обманешь. Оно билось неровно, предчувствуя катастрофу.

Говорят, что моя бабушка по отцовской линии была колдуньей. Когда в детстве мы приезжали к ней на каникулы в далёкую сибирскую деревню, я сама убедилась в этом. Ну, вылечить царапину, отравление или кашель – для неё пара пустяков. Но ведь она могла предсказывать судьбу! Как-то пришла вечером из гостей и говорит:

– Была у Кузьминичны. Плохи её дела. В конце недели схороним.

Так всё и случилось. Не знаю, дар у неё был от природы, или её бабка ей таинственные знания передала. Меня бабушка колдовству не обучала, но всё равно в моей жизни случаются озарения-предсказания, как говорят по-научному, на подсознательном уровне. Я отмахиваюсь от них, но потом, когда всё случается так, как когда-то привиделось, вспоминаю об этом. И теперь я точно помню, что в первые минуты знакомства с Вадимом в подсознании промелькнула мысль: «Не пара он ей, не пара!».

В тот, свой первый приезд к молодым, я сделала всё, что могла. Тогда я думала, что поступаю правильно, помогая молодой семье. Я сразу увидела убогость обстановки в квартире-«хрущёвке» – какой-то обветшалый диван, старомодные кресла, дешёвые занавески и истёртые ковры, допотопную стенку, а также полупустой холодильник. Всё это говорило о среднем, или даже ниже среднего, достатке в этой семье. Вадим только что вернулся из армии, а у его мамы и бабушки не было средств, чтобы одеть мальчика. Отца у него не наблюдалось. Мы с мужем в эти непростые девяностые годы, как я уже упоминала, смогли удержаться на плаву и помогали дочери учиться в престижном вузе столицы. Нет, мы не были богачами – миллионерами, но достаток нашей семьи был гораздо выше, чем у родственников Вадима. Круг общения у нас тоже был другой. Это я всё отметила мимоходом, про себя, стараясь не акцентировать внимание дочери на своих первых ощущениях. Мы воспитывали её так, что материальное не стояло во главе угла, главное, чтобы человек был хорошим. А как его узнаешь, если я приехала на пару дней? Первый порыв – помочь с одеждой. Вадим не возражал, что будущая тёща купила ему верхнюю одежду, обувь, пару рубашек и даже нижнее бельё. Благодарил, улыбался. Не возражал, что я оставила какие-то деньги на проживание. Его бабушка и мама тоже не возражали. Это теперь я понимаю, что пропустила первые звоночки, а тогда казалось, что в стране всем живётся плохо, и нет ничего страшного в том, чтобы помочь дочери стать на ноги. Ну выбрала она себе паренька из бедной семьи, почти из деревни, что с этим можно поделать? Можем помочь, значит поможем. Ведь дочка, выросшая в относительном достатке, не привыкла жить в нищете. К тому времени, когда она поступила в Академию, мы с мужем жили вдвоём в трёхкомнатной квартире, у нас была современная мебель и стабильный высокий заработок у мужа.

Я прожила у родственников Вадима дня три или четыре. Варвара Васильевна, его мать, с утра уходила на работу, за которую ей не платили, а вечером приходила к бабушке Шуре, где я находилась вместе с молодёжью. Она сразу заявила, что готовить не любит и не будет, а также без стеснения жаловалась на свою бедность. Мне так и хотелось задать вопрос:

– Если у вас нет средств на предстоящую свадьбу, зачем нужно было разрешать сыну приводить в дом молодую хозяйку? Чтобы её использовать?

Воспитание не позволяло мне открыто высказывать свои мысли в гостях. Я ей сочувствовала и успокаивала, что, в конце концов, жизнь в нашей стране наладится, кризис пройдёт, людям будут платить зарплату, поднимется промышленность – и все мы заживём нормальной человеческой жизнью. Верила ли я в это сама? Честно, не очень.

В первую ночь на новом месте я долго ворочалась, перебирала в уме вечерние разговоры за столом, сожалела о том, что не в ту среду попала моя дочь. Не знаю, заснула ли я или всё последующее мне пригрезилось…

«Белая яхта скользит по изумрудному морю. На яхте стоит девушка и парень. Я вижу их со спины. Девушка белокурая, с развевающимися по ветру волосами длиною по пояс. Точёная фигура, длинные ноги, покатые белые плечи. Девушка смеётся, что-то говорит на ухо своему широкоплечему спутнику, а потом поворачивает голову. Так это же моя Алёнка! И такая радостная, какую я давно не видела! Потом вижу лицо молодого мужчины – шатен, короткая стрижка, серые глаза, волевой подбородок и ямочки на щеках. Сложен, как Бог! И с какой любовью он смотрит на мою дочь! В каждом жесте чувствуется нежность, обожание и безграничная преданность! Яхта вскоре причалила к песчаному берегу, молодой мужчина сошёл на берег, а Алёнку, словно пушинку, взял на руки и понёс к дому, стоящему на пригорке. Из дома выбежали дети, девочка лет шести, и мальчик поменьше:

– Мама! Папа! – бросились в объятья родителей. Алёнка уже стояла на ногах, потом наклонилась, обняла детей, и семья скрылась за массивной дверью особняка. Какой он был, я не увидела…»

А когда открыла глаза, то долго не могла понять, где я и что мне привиделось. Будущее Алёны? Так она не собиралась расставаться с Вадимом, а в моих грёзах явно был не он. Так что я видела? И стоит ли обращать на это внимание и рассказывать дочери? Нет, не стоит. На данном этапе жизни никто, а тем более мама, не переубедит её, что она идёт ложной дорогой. Ведь не смогла я уберечь сына от вступления в брак с Валентиной? К сожалению, мои советы и предчувствия ему были не нужны. Так зачем вмешиваться в сердечные дела дочери?

Уехала я из столицы с тяжёлым сердцем. С одной стороны, я всё равно была рада за дочку, чьи глаза светились любовью и счастьем, а с другой стороны – у меня перед глазами снова возник тяжёлый период развода старшего сына, вступившего в неравный брак совсем юным. Да, я пыталась предотвратить крах всеми доступными и недоступными средствами. Ходила к экстрасенсам и деревенским бабкам, пыталась разговаривать с её родителями, но кончилось тем, что сын хлопнул дверью и ушёл из родительского дома. Прожив в браке четыре года, повзрослел, встретил настоящую любовь, но при этом бросил маленького сына. А ведь я предсказывала, что брак не принесёт счастья, слишком они с женой были разными – по возрасту, социальному положению, по характеру. Но кто из взрослых или взрослеющих детей слушает советы матери? Кто доверяет её сердцу, чутью, интуиции и житейской мудрости? Нет, дети совершают свои ошибки, а родители потом оплакивают их, эти ошибки, бессонными ночами…

Повторения такого сценария, когда ребёнок убегает из семьи из-за несогласия принять его избранника, мне, конечно, не хотелось. Именно поэтому я никогда не делилась с дочерью своими глубоко спрятанными мыслями по поводу Вадима, ни сейчас, ни позже. Я старалась находить в нём, как когда-то в Валентине, положительные качества и по мере возможности хотя бы не полюбить его, а просто принять. Как данность. Тем более, что Вадим старался быть вежливым, послушным и приятным во всех отношениях. Его несамостоятельность я оправдывала молодостью, его неумение зарабатывать деньги – неопытностью, его неуверенность в себе и даже трусоватость – воспитанием, вернее, его отсутствием. Мужского стержня, сильного плеча, на которое могла опереться дочь, я не увидела в нём со дня нашего знакомства. Да только что можно сделать, если у них любовь? Как говорилось в одной умной книге по воспитанию подростков, если сын или дочь влюбились, то родителям не нужно делать ни-че-го! Если спросят совета, дать его, если не спросят – не вмешиваться! Мне тогда казалось, что я и не вмешиваюсь. Увы, все мы ошибаемся, все умны и мудры задним числом. Наверное, именно поэтому я взялась писать свою исповедь?

Я вернулась из Москвы домой. Тревожные мысли по поводу пробного брака дочери не покидали меня и не давали покоя. Ей скоро 23, ему столько же. Девочке нужно определяться с личной жизнью, нужна стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Сколько может длиться пробный брак? А если ему надоест, он выгонит её из своей квартиры, а годы уже ушли? Это у него есть запас во времени, для девочки после 25 остаётся только «сидеть в девках». Могу ли я равнодушно наблюдать, как жизнь моей дочери может покатиться под откос? Что это за мода такая пошла: жить вместе без свадьбы, без благословения родителей, без приданого, без всяких обязательств? Мне это явно не нравилось! Особенно после первого инцидента в семье Вадима.

Когда Алёна переехала к нему, он жил вдвоём с мамой в трёхкомнатной квартире. Бабушка жила отдельно в соседнем доме в «двушке». Тоже «хрущёвке». Так вот, в один из дней дочка приехала из института, а её ждал сюрприз. Вместо мамы Вадима в квартире поселилась его бабушка. С молодыми никто не посоветовался и в известность не поставил. Не только для дочери такое эгоистичное решение матери Вадима стало шоком, для меня тоже. С логической точки зрения, если родители желают счастья молодым, они при первой же возможности дают им самостоятельность. В семье Вадима такая возможность была – маме переехать к бабушке, а молодым в двушку. Пусть набивают свои шишки. Но это мы с мужем, наученные предыдущим опытом, так бы поступили! Мама Вадима, как я поняла ещё в Москве, думать могла только о себе, своих удобствах и своих интересах. Счастье сына было на втором или даже третьем месте. Как я потом узнала, она и в детстве особо не интересовалась его жизнью, переложив воспитание на плечи бабушки, а потом и вовсе отдала его в круглосуточные ясли. Не знаю, поэтому ли, или были и другие причины, но отношения матери и сына я лично не могла бы назвать хорошими, а тем более, доверительными. Стиль воспитания, судя по поступку с переездом, явно авторитарный. Да и со своей матерью она не находила общего языка. Именно поэтому не хотела с ней вместе жить. В свой первый приезд, а особенно после того, как будущая свекровь моей дочери обошлась с молодыми, я поняла, что хороших отношений с мамой Вадима у нас тоже не будет. Но, высказав удивление, когда Алёнка поведала мне об изменениях в её статусе, всё же открыто вмешиваться в их московскую жизнь я не стала. Вмешалась позже. А надо ли было?

Не помню, сколько времени прошло с тех пор, как дочке «повезло» жить с чужой бабушкой. Опыта общения со старыми людьми у неё никакого не было. К сожалению, дети мои выросли без бабушек и дедушек. А пожилая женщина начала воспитывать молодую невестку, что не понравилось моей свободолюбивой и обидчивой дочери. Скандалы были по любому поводу – вовремя не помыла посуду, взяла не ту кастрюлю, хлопнула дверью, выбросила грязную тряпку, купила не тот хлеб. Наверное, какое-то время Алёна сдерживалась и молчала, но когда к очередному скандалу присоединилась мать Вадима и начала кричать на неё, что она здесь никто и звать её никак, дочка начала собирать вещи. Вадим стоял и молча наблюдал, опустив понуро голову. Он не заступился за любимую девушку, не дал отпор матери, не высказал свои претензии бабушке. Как я теперь понимаю, он их с детства элементарно боялся. Единственное, что он тогда сделал, упросил дочь остаться. Она осталась, с условием или нет, я этого не знаю. Наверное, она любила его и не видела того, что лежало на поверхности – этот мальчик не сможет быть ей опорой в жизни.

Я об этой истории узнала позже, когда страсти улеглись. Конечно, я не сдержалась, снова вмешалась, написала бабушке и маме гневное письмо. Я дала им понять, что просто так в обиду свою дочь не дам, а если им она не ко двору, то я сяду в поезд и сама заберу её от них. Теперь я сомневаюсь в правильности своего поступка. Но тогда мне было больно за свою дочь, и я не хотела, чтобы посторонние женщины оскорбляли её. Сначала письмо вызвало гнев и возмущение, потом постепенно родственники его переосмыслили, и Алёну с Вадимом оставили в покое. Бабушка выделила им отдельную полку в холодильнике и посуду, определила, кто и чем будет заниматься. Какое-то время дочка не жаловалась на свою жизнь. Со временем бабушка оценила хорошие качества моей девочки – деловитость, хозяйственность, умение готовить и распределять доходы, надёжность и преданность семье. Она стала относиться к ней с любовью и уважением. Но спокойствия в моей душе всё равно не было. Я не могла понять простую мысль – почему мои дети, видя, как мы с отцом выбрались из нищеты, можно даже сказать, поднялись с самого дна общества, и начали жить вполне обеспеченно, нашли себе вторых половинок в той среде, откуда мы с таким трудом выкарабкались? Неужели им непонятно, что неравные браки рано или поздно распадаются? Или, как я уже не раз им говорила, любовь слепа? Неужели настолько? Ах, как жалко, что время нельзя повернуть вспять, что ничего в этой жизни изменить невозможно задним числом! Нет у нас черновиков, живём каждый день с чистого листа, а что будет написано на этом листе, к сожалению, не всегда от нас зависит…

Стоял солнечный сентябрьский день. Изредка вглядываясь в окно спальни, я невольно замечала, что с берёзы осыпаются жёлто-зелёные листья. Вот и я подошла к тому возрасту, когда груз проблем с маленькими детьми можно сбросить со своих хрупких плеч и начать новую жизнь. Да, дети выросли и разлетелись, появилось больше свободного времени, только с непривычки иногда накатывалась такая тоска, которую не объяснить, не осознать и не победить. Вроде бы в моей жизни всё замечательно, все живы-здоровы, нет материальных проблем, но душа чего-то хотела, куда-то рвалась. Кризис климактерического периода? Или кризис в семейной жизни после 25 лет брака? Так получилось, что вместе с отъездом дочери в Москву, муж поменял работу и часто уезжал в другой город. Мне казалось, что наша жизнь с мужем напоминает вокзал – сборы, отъезды, приезды. Куда мчится поезд – неизвестно! Нет у него расписания, нет конечного пункта назначения, я не знаю, где будут остановки и когда. Я оставалась одна со своими мыслями, чувствами и переживаниями. Я очень остро ощущала своё одиночество…

Это был далёкий 1998 год. В стране разразился очередной финансовый кризис, предприятия закрывались одно за одним, многим не платили зарплату. Будущий зять после армии долго не мог найти работу, потом с трудом устроился охранником в частную фирму с мизерным окладом. Как он собирался содержать семью? И думал ли он об этом, предлагая Алёне пробный брак? Вряд ли. По-моему, он сразу понял, что у него появился шанс с нашей помощью круто изменить свою судьбу. Ведь в его родной деревне – мне так и хочется назвать её «Гадюкино» – все его одноклассники спились или стали наркоманами…