Отзывы на книгу «Угловая комната»

Все люди на свете - избранные. Других не существует. Рано или поздно всех осудят и приговорят.
Камю "Посторонний"

Тимуру Валитову удивительно повезло на старте: литературный дебют в Редакции  Елены Шубиной, положительные отзывы от топовых российских литературных критиков Майи Кучерской и Галины Юзефович. На самом деле, если это и дебют, то как романиста, малая проза уже выходила в журналах и отмечена престижными премиями ("Еще одна история осады" Знамя, №1, 2019).

Тимуру Валитову не повезло быть автором литературы травмы, унылой и человеконенавистнической,  которую российская словесность по инерции еще несколько лет будет считать актуальной, хотя мировые тренды  она уже покинула. Не потому, что плоха, а потому, что всему свое время, и страдать, пережевывая душевные раны, однажды надоедает. Хочется расстаться с прошлым, смеясь. Ну или хотя бы осмыслить его в более конструктивном ключе.

Однако с нами это случится еще нескоро, потому "Угловая комната". История молодого провинциала из социально-неблагополучной среды который сумел преодолеть инерцию окружения и перебраться в столицу. Одаренный амбициозный самостоятельный, в Москве, пока еще на птичьих правах, но уже нашел свою нишу: учится на филфаке, где-то работает, пытается создать репутацию в литературных кругах, и у него более-менее успешно получается.

Но приходит известие о смерти отца от инсульта. С одной стороны, ничто не предвещало, с другой - тот давно уже был на инвалидности с диагнозом шизофрения или какое-то другое острое психическое расстройство, не представляющее социальной опасности, и не требующее изоляции, но сильно осложняющее жизнь близких. В данном случае - бабушки, самого дорогого и  близкого герою по духу человека.

Бабушка фактически воспитала его после развода родителей, биполярный папа тогда бросил семью с  совсем маленьким сыном, пустившись в очередной загул, мама все время работала, а рос он у бабушки. Которая тоже работала и по сей день продолжает, но у нее и на внука находились время-силы, и на беспутного сына. С ней и второй внук от его следующего брака теперь живет, но этот Миша пребывает в собственной реальности:  компьютер, айфон, институт, друзья. Знаете, такое существование под одной крышей троих людей, которых ничто, кроме этого сожительства, не связывает.

Архетип бездомности, дома не как крепости и убежища от житейских штормов, но как угла - чего-то безрадостного, ненадежного, изначально равнодушного  к обитателям, чрезвычайно силен в книге. Это отразилось в названии, эта бесприютность лейтмотив романа. Угловая комната, где от сырости по стене сквозь обои черная плесень, с которой мама пытается бороться бесполезной содой и уксусом.  Герой приходит сюда только переночевать, да и то не всякий день из тех девяти, что вынужден провести на малой родине в Нижнем.

Время действия лето 2018, Чемпионат Мира по футболу. Фасады, в  потемкинской традиции, подновили, а из дорог привели в  порядок только те, по которым предположительно будут передвигаться спортсмены и болельщики. Сейчас с дорогами в российской провинции много лучше. Но мама, которая к зрелости стала правоверной мусульманкой и мечтает о хадже после выхода на пенсию, при нынешнем положении вещей должна бы пережить немалое разочарование - ее пенсионный возраст отодвинулся с пятидесяти пяти до шестидесяти, что сильно снижает шансы на паломничество.

Однако к герою и сюжету. Галина Юзефович говорила, что сравнение с "Раной" Оксаны Васякиной неизбежно и да, не могу не согласиться, эти тексты действительно как зеркальное отражение. В обоих у достаточно еще молодого человека умирает родитель его пола. Герои обоих талантливые провинциалы, из весьма скромных семей, интеллигенты в первом поколении,  живущие теперь в  столице и нашедшие свою нишу в литературной среде. Даже тема нетрадиционной сексуальной ориентации звучит в обоих романах достаточно внятно.

Отличие, и разительное, в том. что героиня Васякиной активно, хотя достаточно болезненно, переосмысливает свои отношения с матерью, последовательно деконструирует персональный миф, и, при несомненной мрачности темы, приводит читателя к конструктивному завершению. Не в последнюю очередь потому, что берет на себя субъектную роль.

Герой Валитова без сопротивления примеривает страдательный залог объекта чужих действий, все глубже увязает в бесплодном самокопании, не дает себе труда додумать до конца ни одной мысли, попутно глуша себя алкоголем, а читателя экзитенциализмом в количествах, несовместимых с жизнью.

О Франции вспомнила не случайно. Дело даже не в камю-образном сочинении, которое подсовывает герою на вокзале бывший друг франкоман: действие на парижских улицах, в кафе и меблирашках, персонаж ищет и не находит любовь, попутно теряя себя. Но через Париж ведет еще одна нить, прямо-таки пуповинного свойства, к прозе Романа Сенчина, явного литературного предшественника Валитова.

Книга талантливая, стилистически изощренная и представляет интерес как литературный артефакт, но читать для удовольствия я бы не стала.

Дом стоит, свет горит
Из окна видна даль,
Так откуда взялась 
Печаль?
И вроде жив и здоров,
И вроде жить - не тужить,
Так откуда взялась
Печаль?

Достаточно тяжелая и мрачная история. О похоронах родителя, бесконечной рефлексии смерти и удушающей неустроенности 30-летних. О том как можно застрять в воспоминаниях прошлого, чтобы бродить по одинаковым городам и жизням, даже если они и разные.

Именно это отталкивает. Именно это же притягивает. И снова отталкивает.

Язык автора приятно опьяняет. А затем жестко выталкивает в реальность, где нет ни надежды, ни будущего. Лишь нескончаемый поток сознания и хаоса. И мрак. И смерть.

Очень на любителя (или ценителя), но точно не для депрессивного настроения.

Первую треть книги у меня было ощущение, что именно так - сплошной ум, приличная начитанность и никакого сердца. Собственно история начинается с того, что главный герой узнаёт, что умер его отец. Ну узнал, ну ничего не почувствовал... Бездушно как-то. Но потом книга вдруг меня затянула, и оказалось, что все его метания, полуфранцузские сны-рукописи - одно большое страдание души, страдание именно от того, что парень сознаёт себя ... бездушным, пустым, не способным на чувства. Как в этой мысли, к примеру: "Просто Сева любил людей: прежде всего любил маму с папой и друзей, но и прочих тоже любил, если они не мешали ему, не делали дурного, не заставляли учить таблицу Пифагора, или таблицу Менделеева, или еще какуюнибудь таблицу. А я никого не любил – и мне отвечали тычками, тумаками, насмешками. Я вечно прятал чьито учебники, воровал любимые ластики, выцарапывал «ВАСЯ ЛОХ» или «ВИКА ДУРА» на спинках стульев. Я даже Севу не любил – хотя другого товарища у меня не было."

Я специально вставила цитату с той орфографией, с какой я читала всю книгу. Не поверите, как это ужасно мешает восприятию! К концу я стала утешаться тем, что всё-таки так проще, чем в Жозе Сарамаго - Слепота , где практически нет знаков препинания. Но если это не специально (а я так и не смогла придумать, какую смысловую нагрузку может нести отсутствие дефиса), то корректор достоин или повинен, или ещё как-то так...

Возвращаясь к содержанию и тематике. Книга молодого о молодых. О чувстве, что ты совсем один. О мыслях вроде этой: "Был бы я писателем, Марсьенн, я бы не написал о тебе ни строчки. Писатели вынуждены объяснять, придавать этой жизни какойникакой смысл. Всякий предпочел бы жизни книгу: жизнь бессмысленна, в ней ничего не объяснено – порой мне грустно оттого, что мы вынуждены жить." О беспросветно чёрном восприятии мира. Может, я и несправедлива, поскольку всё время действия занимает всего 9 дней от смерти отца. Но очень жаль, что молодым в любых условиях свойственно подобное : " – Лучше, конечно, мыслить позитивно, – сказал он. – Но негативно – проще..." Возможно, со временем автор найдёт более светлые стороны жизни, и тогда я за него сильно порадуюсь, потому как написано талантливо.

Ох - что-то черная полоса пошла. Бывает у меня такое с книгами - то заходит на ура все, даже то, что не должно было. Но бывает и наоборот - не заходит совершенно ничего. Ни милая детская книжка, ни непритязательный мистический детектив. Но это - просто вишенка...
Я правда ожидала ностальгические воспоминания о советском детстве. А получила - портал в лихие нулевые со всеми вытекающими... Ну что я могу сказать: Холден Колфилд вырос - но не повзрослел. Похоже, что это личная история - отец умер, и главный герой переваривает - его смерть, свою жизнь, своих друзей... Я могу понять, когда это личное переживание, когда боль невозможно держать в себе - но никак не могу понять, почему из этого надо делать книги и продавать за деньги. То, что это называется "книга", и я за это деньги заплатила - самое огорчительное и достойно отдельной анафемы. Но пока - о художественных "ценностях".
Схожая судьба для меня с книгой Олег Стрижак - Мальчик . Читатели кричат - шедевр - а у меня огромный знак вопроса на лице. Личная история должна понизить планку читательских ожиданий - а почему? Герой день за днем описывает свои будни, свои мысли, свои переживания, и это - прям неприятно. Сама личность героя - какая-то противная, поверхностная и напускная. Очень многое характеризует его мысль, когда ему соболезнуют, а он такой - "И что?". Ничего же экстраординарного не произошло - у него ж вся жизнь такая. Такой неприкаянный выкидыш 90х, который до сих пор не знает, кем ему стать и чем заняться. И занимается - шатается по городу, бухает с друзьями, блюет от этого, трахает бывшую одноклассницу. В книге это еще хуже описано - со смаком, как он ей засаживает... Это же ужасно - зачем такое читать, зачем такое хвалить???
Я пыталась отрешиться от того, что это просто противно и мерзко. Это как подростковый пережиток - негативное подкрепление: не привлеку, так шокирую. Но - художественной ценности... Нам предстоит прожить небольшую жизнь в главе героя, внутренний мир которого - размером с вонючую лужу, а кругозор - с булавочную головку. При этом он из себя такой супер-интеллектуал - Цветаеву вспоминает, цитатами сыплет, в том числе и на латыни. А под этой всей глазурью - просто выгребная яма. Фактически он - шатается, бухает и рефлексирует. И заявленный в аннотации чемпионат - так, декорация. И люди вокруг - так... Единственный проблеснувший эпизод - как он оценивает друга детства Сережу, который только им пользуется. Первая часть - сплошь метания, было ли у них что-то по пьяни с однокурсником и как к этому относиться. Такое ощущение, что нарочито вытащена вся жизненная грязь и мерзость. Так и в жизни, если человек образно ходит по жизни с "опущенной головой" - он и видит лужи, грязь и дерьмо. Ну есть же в жизни всегда какие-то проблески. Но здесь - их нет, принципиально.
Фундаментальных проблем у книги две. Чтобы личная история была интересной - рассказчик сам должен быть личностью. Какие-то интересы, свои мысли, пережить что-то, понять. Тут же - какой-то затянувшийся подростковый максимализм, псевдоинтеллекуальность и просто эмоциональный диапазон табуретки. Что я должна вынести из книги - если с утра бухать - так жизнь и пройдет??? Ценная мысль. Я не сомневаюсь, что автор - лауреат всего, что можно, потому что это ж - как в жизни, как простые русские люди живут. Но - что-то аж больно за них стало. Ну а художественное мастерство... В книге - матом сыплют, как дышат. Ну да - русские люди, простые мужики же так и разговаривают. Нет - не так. Как пишет Дина Рубина, русский мат - это как сакральное заклинание, подпитка, его тоже нужно уметь использовать. Здесь же мат... У меня так восьмиклассники ругаются - специально поближе встанут и реакции ждут: взбесится училка или нет. И это - точно такие же попытки просто эпатировать. Эпатировалось-эпатировалось - да не выэпатировалось)
Вторая проблема - какой гад вообще решил сделать из этого книгу и продавать ее? Во-первых - 220 страниц - это еще растянуто изо всех издательских сил за счет шрифтов и отступов. Да еще из них где-то треть - какой-то непонятный рассказ во французском духе. И он выглядит каким-то вставленным для набивки и вообще не своим - какое-то подражание французам, писательское упражнение. За мои деньги. А еще - за мои деньги - не доложили дефисов. Не знаю, что это - может, глюк файла (литресовским файлам за деньги я такого все равно не прощаю). Но кажется, что это - такой изощренно-извращенский писательский прием. Пушкин же тоже как-то там не дружил с пунктуацией, а чем я хуже - будут принципиально игнорировать дефисы. Дебилизм это тогда, а не писательский прием - он окончательно добивает сам текст и придает уже тексту очень маргинальный вид.
Вот есть книги, после которых хочется помыться. После этой - еще и щеткой поскрестись. Книга-нужник, книга-выгребная яма, глубиной с подподъездную лужу. Ужасная рецензия получилась - но надеюсь, что она отражает, как мне было противно с сиим шедевром современной русской прозы. Безысходность, беспросветность, в которую погружают - еще и сверху навалят. Нет, спасибо - у меня весна, солнышко и хорошие книги.