Многие ли из христиан, часто равнодушных к своей религии, знают, что даже Магомет преклонялся перед нею и убеждал их неуклонно держаться Евангелия, как основы их земного благополучия и источника вечного блаженства?

«А если бы обладатели Писания уверовали и были богобоязненны, – читаем мы в Коране, – Мы очистили бы с них их скверные деяния и ввели бы их в сады благодати. А если бы они держали прямо Тору и Евангелие и то, что низведено им от их Господа, то они питались бы и от того, что сверху их, и от того, что у них под ногами… О люди Писания! Вы ни на чем не держитесь, пока не установите прямо Торы и Евангелия и того, что низведено вам от вашего Господа» (5, 65–68).

Не нужно быть богословом, чтобы, перелистывая Коран, где так часто упоминаются имена древних патриархов и пророков, а также Иисуса, сына Марии, посланного подтвердить прежние откровения и закон, чтобы убедиться в том, что учение ислама есть не что иное, как «затемненное христианство». Не теми ли отблесками евангельского света, которые горят доныне во мраке мусульманской религии, объясняется относительная жизненность последней, держащей в своей власти значительную часть Востока. Ислам – единственная религия, родившаяся с оружием в руках, однако ее сила ныне, конечно, не в вещественном мече, а в заимствованном из Библии учении о Боге, как Творце и Промыслителе мира, бессмертии души и загробном воздаянии, которое питает сердца миллионов людей, даже в том отдаленном и искаженном преломлении, в каком мы его находим в Коране.

(Митрополит Анастасий (Грибановский) «Беседы с собственным сердцем»)

Предисловие

В нашей России преобладают две традиционных религии, это христианство и ислам. В ряде регионов это соседское существование сложилось уже веками, а в большинстве других оно открылось недавно и совпало по времени с возвращением части молодежи к своим национально-религиозным корням. Само осознание своих православных или исламских корней поневоле способствует напряженности в межконфессиональных отношениях.

Об исламской угрозе говорят и пишут много. Об исламофобии тоже немало. Беда многих таких речей и писаний в неглубоком знании предмета, в излишнем, иногда чуть ли не мистическом страхе, в недостатке евангельского взгляда на проблему. Исламское и христианское религиозное невежество, сталкиваясь в национальных и социальных конфликтах, пытаются (каждое со своей стороны) разжечь пожар священной, межрелигиозной вражды.

Смотрю ролик, снятый исламскими журналистами, по-видимому, в одном из российских городов. Сначала они проводят опрос мусульман на пороге мечети прямо перед совершением намаза. Вопрос один: что вы, как мусульмане, знаете об Иисусе? Почти все ответившие знают, что это Иса, пророк из Корана, хотя подробных сведений о нем и именно из Корана не знает почти никто из опрошенных. А когда на улице людей явно не мусульманского вида спрашивают, что они знают о пророке Мухаммеде, то в ответ слышится такое неопределенное мычание, что просто становится стыдно за сограждан.

Но ведь мы живем почти рядом, сталкиваемся на улице, вступаем в отношения, быть может, конфликты. До такой степени ничего не знать о соседе просто нельзя!

И в первую очередь хотелось бы адресовать нашу книгу молодым читателям-христианам, ощутившим или только ощущающим свои религиозные и национальные корни. Желательно, чтобы и другие читатели имели в виду, так сказать, главную целевую аудиторию и простили автору особенности стиля.

Человек, любящий свою родину, ценящий ее историю, способный сострадать своему народу, может сделать для своей страны много добра. А может наделать и много зла, одушевляемый теми же самыми ценностями и идеологемами. Потому что многое зависит не только от глубины сердечного чувства и твердости воли, но и от ясности в голове, от знания и понимания уроков истории. С этой точки зрения и стоит подумать об исламе. Мы поговорим об этой религии, как о полностью неизвестной большинству современных русских людей, в том числе, к сожалению, христиан. Заранее примем во внимание, что самостоятельно изучить основы ислама простому христианину нелегко, здесь очень мешает целая культурная пропасть, пролегающая между этими религиозными мирами. Поэтому, конечно, в этот чужой и непонятный культурный мир лучше поначалу пройтись с проводником.

Рассматривая любую религию, должно различать ее вероучение, и ее исторический путь развития. Ни одна религия не бывает статичной, не падает с неба в готовом и совершенно неизменном виде. В любом вероучении можно выделить изначальное ядро и последующие добавления в виде расширенного собственного предания и заимствования из других религий. Исторический путь религии является ее воплощением в культурах разных народов, которые испытывают ее влияние и сами в ответ накладывают на нее какой-то свой отпечаток. Например, в истории христианского вероучения различают апостольское христианство, эллинизированное христианство (самый его расцвет), сложившееся в столкновении с богатейшей античной философией и культурой, затем варваризированное или паганизированное христианство эпохи раннего средневековья, реиудаизированное христианство времен Реформации и т. д. На историческом пути христианства также следует различать достижения в виде формирования христианской цивилизации и культуры от тех «исторических грехов Церкви», с которыми эти достижения в истории неразрывно связаны.

Подобный анализ вполне приложим и к исламу, прошедшему большой исторический путь за 14 веков своего существования. Первоначальное вероучение со временем также испытало влияния разных культур. Под влиянием высокоразвитых культур, греческой и персидской, исламская цивилизация достигла своих исторических вершин, а в среде диких народов неизбежно вырождался и сам ислам, совершая свои исторические грехи.

Ниже мы рассмотрим изначальное учение ислама, как оно выразилось в главном его источнике, в Коране, учитывая исторический контекст его возникновения, то есть, связь Корана с житием пророка Мухаммеда. Будучи христианином, автор не может рассматривать ислам с позиций атеистических и каких-то других. Наш взгляд будет христианским, и речь обращена к христианам. И поэтому мы должны учитывать именно христианские подходы к другим религиям. А таких подходов в традиционном христианстве с древности и до сего дня, по сути, только два.

Первый подход такого рода, восходящий к Татиану и Тертуллиану, продолжает традицию древнего Израиля. Он подчеркивает уникальность Моисео-христианского откровения, а на все другие религии смотрит как на бесовские наваждения. Другой подход, свойственный большинству христианских апологетов (Иустину, Минуцию, Мелитону, Феофилу, Клименту) созерцает Божественный план по спасению всех народов и поэтому ищет «искры» или «семена Логоса» (Божественного слова) в разных религиях и философиях. Отталкиваясь от признания этих частных истин, апологет-миссионер перебрасывает к иным верам мостик евангельского благовестия. Этот подход был более свойствен Кафолической Церкви и приводил в ее лоно новые народы. Тертуллиановский же подход, столь же древний, и, увы, тоже широко распространенный в истории, искавший везде ереси и бесовские засады, постоянно приводил к созданию сект и экстремистских течений. Начиная с самого Тертуллиана, порвавшего с Церковью и закончившего жизнь в секте.

Поэтому мы будем использовать кафолический подход к исламу, ища искры и семена Логоса, а не ереси. Тем более что Церковь так же издревле различала керигму и догму. Это значит, что учение свое, (единое и не содержащее каких-то тайных доктрин для посвященных) преподавала все-таки на разных уровнях глубины, предъявляя разные требования к слушателям внешним и к своим собственным чадам. Догматы в точном смысле предлагались тем, кто уже приступили ко крещению и другим церковным таинствам, укрепились благодатью Святого Духа. А для миссионерских целей те же самые истины основывались на понятиях, близких человеку, стоящему пока еще вне христианства. Некоторые образцы такой «керигмы» дошли до нас в виде писаний апологетов II–III веков.

И последнее предварительное замечание. Для обывательского взгляда, усиленного, к сожалению, апологетами «Тертуллиановского подхода», ислам часто ассоциируется с религиозным экстремизмом. Мы постараемся по ходу дела рассмотреть корни этого экстремизма именно в исламе. Религиозный экстремизм имеется в разных религиях, и он обычно претендует на первоначальность и истинность в данной религии. Мы увидим, что подобная претензия в исламе исторически плохо обосновывается. Но еще важнее с самого начала хорошо запомнить: подавляющее большинство жертв исламского экстремизма – это именно мусульмане. Так было и в древности, и в наши дни. В любой религии, включая ислам, существует прослойка образованных людей, противостоящих дикости, невежеству и суевериям. Именно эти люди – главная цель и мишень для экстремистов. Исламские террористы в первую очередь взрывают мечети и убивают несогласных с ними учителей самого ислама. На смену им приходят новые глашатаи ислама, как религии мира. Будем помнить о них, как о погибших, так и о тех, кто рискует своей жизнью сегодня.

Часть первая, вводная
Национализм и империя

Однако наш рассказ начать придется издалека. Нужно хотя бы немного разобраться с межнациональными отношениями вообще, с тем как они выстраиваются в реальной истории и до сего дня. Ибо и межрелигиозные противоречия в значительной степени пересекаются с национальными и геополитическими. Главная часть нашего разговора будет о религии. Но надо помнить, что крайне негативное отношение к исламу, причем якобы с христианских позиций, принесено к нам из определенных кругов Запада и вовсе не по любви ко Христу и Евангелию, а по политическим и националистическим соображениям. И потому начало нашего разговора будет о национализме и об отечестве. Это немножко «поближе к земле», а потому понятнее.

Национализм, понимаемый, как любовь к своему народу и его культуре, – качество доброе, нужное и ценное. Вытекает оно из пятой заповеди Божией: почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо, и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь Бог твой дает тебе (Исх. 20, 12). Во множестве языков, практически во всех европейских языках, слово родина, отчизна имеет прямую связь со словами: отец, мать, род. Здоровое почитание родителей – основание патриотизма. Семья дарит человеку его родной язык, его песни, книги и сказки.

Нормальный путь национализма здорового – это путь позитивный, идущий от почитания родителей, от семейной любви, через которую обретается чувство народа и родины. С чего начинается родина? – С картинки в твоем букваре, с той песни, что пела нам мать, и так далее.

Но есть другой путь к национализму, не позитивный, а негативный. Это путь подросткового бунта. Подросток стремится утвердить свое, личное, которое он едва только ощутил в самом себе. В этом своем личном может быть и корпоративная ценность. Мы, подростки, сбившиеся в стайку, ценим наше, компанейское, а главное, мы отвергаем чужое, то, что мы противопоставим нашему. Вот мы и русскими становимся потому, что мы не черномазые. Вчера мы дрались и конкурировали улица на улицу, а сегодня подросли и показываем тяжелый кулак всем инородцам. Оговоримся, что в 1990-х годах, когда русские, как народ, испытывали отовсюду нарочитое унижение, возрождавшийся русский национализм носил изначально оборонительный характер, но с тех пор обстановка в России сильно изменилась, и в вопросе межнациональных отношений тоже. И это необходимо учитывать. Национализм правильный основан на любви к своим, а неправильный на ненависти к чужим, в таком виде его чаще именуют шовинизмом или нацизмом.

Всякому молодому русскому националисту хочется задать вопрос: а каковы твои отношения с родителями? Ты действительно обрел святое чувство родины, как логичное расширение любящей семьи? Твоя родина начиналась с той песни, что пела тебе мать? Или с дворовой ватаги пацанов? Или с подворотни, где рассказали первый анекдот про жидов и черномазых?

Проще сказать: на любви или на ненависти был основан твой патриотизм изначально? Что было вначале? От худого семени не жди доброго племени. Если ты строишь хорошую постройку на плохом фундаменте, то либо все у тебя развалится, либо получится совсем не то, что ты хотел бы видеть.

А как твои родители оценят твой национализм? – Тоже, кстати, довольно серьезный вопрос. Почему в националистических организациях так мало взрослых, зрелых людей? У них у всех не хватает патриотизма? Или сам патриотизм их другой?

В том-то и дело, что в подростковом возрасте я сам обретал свою родину, как и нынешняя молодежь: отталкиваясь от патриотизма старших (так сказать, казенного) к патриотизму бунтарскому, ксенофобскому, простому и зеленому, как три советских рубля. Поэтому я не осуждаю младших товарищей за свою же собственную ошибку (за нее осуждаю себя), но только при условии, что этой ошибке мои юные читатели не будут следовать долго, упорно и через преступления. И хочу рассказать сейчас то, что мне так нужно было бы услышать в свои семнадцать лет, и чего я не мог тогда ни от кого услышать.

До нас на земле жили разумные люди, которые тоже любили свой народ, желали ему добра, пытались принести ему добро. Они делали свои ошибки, которые являются даровым уроком нам. Понять их ошибки, выучить их, чтобы самому не повторять – и это будет прекрасно. За чужие ошибки ты платить не будешь, за них платил уже тот, кто их совершал, а также его дети. Поэтому умный человек учится на чужих ошибках. На бесплатном отделении жизненного университета.

А за свои ошибки придется уже платить самому. Причем иногда несправедливо большие суммы. Такова жизнь: последствия ошибки могут быть многократно больше ее самой. Эту большую сумму разделим надвое: половина пойдет за сам грех, а половина за науку. Средний человек, не умный, учится на таком вот платном отделении, учится на своих ошибках, за которые дорого платит. И, разумеется, вынуждает платить и свою родню, и своих детей.

Но кто даже на таких ошибках не учится… Тот уже по-настоящему дурак. А если он еще и злой дурак, то дров он наломает.

Итак, если ссориться с головой вы не желаете, то несколько исторических уроков изучить с самого начала будет невредно.

Итак, первый хороший урок о плохом национализме преподает нам избранный народ еврейский. Очень важный урок о том, как не надо любить свой народ и свое отечество. Полагаю, излишней юдофилией вы не страдаете, а потому и урок этот оценить сможете правильно. Кстати сказать, много патриотических изданий, содержат в заглавии слово: "русский", но в самом содержании гораздо больше говорится о евреях и о всем еврейском. Однако даже при этом главный урок еврейской истории остается у нас невыученным. Мы его сами повторяем на каждом шагу!

Все началось задолго до Иисуса Христа. Бог действительно избрал еврейский народ, действительно заключил с ним завет, действительно любил его и заботился о нем. Многие русские патриоты этому не верят, но это правда. И это совсем не значит, что это был лучший народ. Просто устами Иисуса Бог имел призвать в будущем всех людей к любви по отношению к врагам, вот и сам первым показал пример любви к не самым лучшим людям.

Первая ошибка большинства евреев (только не пророков!) в том, что это Божие избрание, они расценили, как высший бал, как "пятерку" себе в табель. Пророки не раз говорили им, что это не правильно, но их не слушали. Кстати, здесь же первейшая ошибка и русского, и любого другого национализма. Эта же ошибка присутствует и в семейных отношениях. Люди часто путают: если я люблю отца, мать, жену, брата, сына, – то это автоматически должно означать, что они вообще самые лучшие, по крайней мере, для меня. Но это не так! У всех людей есть грехи и недостатки, а любить мы должны не лучшее, что есть в человеческом роде – за то, что оно лучшее, – а должны мы любить тех, кого Бог послал нам на пути – несмотря на то, что они не самые лучшие. Если по ложной любви к своему ребенку внушать ему, будто он – самый лучший, то нет другого способа глубже исковеркать детскую душу. Также и народ свой любить – это вовсе не значит: воображать его самым лучшим, выдумывать ему самое высокое место среди других народов и самое высокое служение в истории. У каждого народа – свой путь, свое избрание, своя задача, поставленная ему Богом. А что если эти задачи и призвания, данные разным народам, просто не сравнимы между собою по такой простой шкале: кто лучше, кто выше? Кислое с горячим сравнивать не будем.

И вот, еврейскому народу Бог не велел смешиваться с окружающими его племенами, имеющими неверные религиозные представления и скверные обычаи. Это привело к тому, что маленький Израиль на земле Палестины оказался, как семечко посреди жерновов. Маленькое царство среди больших империй: Египетской, Вавилонской, Персидской. Благодаря своей религиозной, национальной и культурной обособленности, Израиль не мог создать большую империю сам. Постепенно это стало его внутренней, а не только внешней бедой.

Несколько веков после Моисея израильтяне шатались между почитанием Единого Бога и чужих идолов. За это были посланы им наказания, вплоть до пленения вавилонского и разрушения Храма. После вавилонского плена они вернулись к единобожию и пытались стоять в нем крепко. Борьба за религиозную свободу при Маккавеях (II век до н. э.) усилила чувство религиозной и национальной исключительности. Но при этом не дала иудеям чувства национального единства. Слишком много вокруг было врагов. Уже и глаз замылился, чтобы разглядеть рядом друга. И вот после освобождения от эллинизации при Маккавеях лет сто в Иудее шла почти непрерывная гражданская война за престол.

Вот урок второй из еврейской истории, очень плохо усвоенный нашими патриотами. Пропишите в тетрадке и подчеркните жирным красным карандашом: чувство национальной исключительности не создает в людях чувства своего народного единства! Это совершенно разные вещи! В русском патриотическом движении так и мелькают крошечные секточки под названиями типа: национальное единство, национальный собор. И все эти "единства" и "соборы" насчитывают жалкие единицы последователей, постоянно ищущих среди своих же по крови братьев всяких там "жидков и поджидков".

Гражданскую войну, столетнюю войну между патриотами Израиля, протекавшую после победы Маккавеев, описывает нам не какой-нибудь антисемит, а известнейший еврейский историк конца I века, любящий свой народ, Иосиф Флавий. Он же сообщает, что притихла эта война только под руководством римлян, когда по приглашению обеих противоборствующих сторон римский полководец Гней Помпей в 64 г до Р. Х. вступил в Иерусалим и отдал царский престол той партии из иудеев, которую счел более законной.

Если все евреи терпеть не могли все иноземное и языческое, то римляне, напротив, относились с большим уважением к традициям других народов. Под их владычеством Афины оставались центром философии и учености, Александрия хранила свою библиотеку и школы, а Иерусалимский храм, в который, пользуясь случаем, Помпей все-таки заглянул, на следующий же день по его приказу был освящен и продолжил обычное богослужение. Из храмовой казны Помпей не тронул ни одной монетки.