Рональд рано овдовел так и не успев народить с женой детей. Сперва у супругов намечался карьерный рост – он был преуспевающим врачом, а жена юристом. Потом они начали копить на уютный семейный очаг. Ну если родятся детки, не жить же им в односпальной квартире по найму? А чтобы купить приличный дом, хотя бы в кредит, нужны стартовые приличные средства, причём чем больше сумма аванса, тем меньше будет кредитное бремя. Короче, всё как у людей среднего класса.

Потом настал черед поиска жилища. Они с женой долго его выбирали, наконец, остановились на двухэтажном доме с маленьким двориком и бассейном на южной стороне. Дом находился на заново отстроенной улице в силу чего не все дома ещё были заселены. Супруги начали переезд. Самым первым в новый дом привезли рояль для жены. Ведь только она и умела на нём играть. Сам Рональд, хотя и был способным человеком, однако в детстве его музыке так и не обучили. Не потому что пожалели средств, вовсе нет, а потому что родители посчитали, что учить ребёнка, заведомо, не имеющего музыкальных талантов, играть, предположим, на скрипке – это потерянное детство.

Но зато жена его играла классно и самое главное вдохновенно. Вот уж кого были музыкальные способности, то это у неё. В квартире по найму у неё не было возможностей, и потому как только в новый дом привезли из музыкального салона сверкающий рояль, она тут же села играть своего любимого Шопена.

Шопена надо играть либо виртуозно, либо никак. Пальцы жены забегали по клавишам быстро, быстро, направо, налево, а обе ноги внизу умело педалировали и разлилась в воздухе необжитого дома бессмертная «Экспромт-фантазия» гения Шопена. Рональд с восторгом слушал, попутно примеривая на кухне куда поставить технику: плиту, холодильник, посудомойку и пр.

Вдруг беготня по клавишам прервалась и рояль начал издавать неправильные звуки, как- будто это не его искусная жена играла, а кто то начинающий и не умелый.

– Что случилось, дорогая? – забеспокоился Рональд и прошёл в гостиную.

– Ой, не знаю. Что-то левая рука отстаёт. В обыденной жизни особо не ощущалось, а вот при игре на рояле становится проблемой. Наверное отвыкла после длительной паузы.

– Конечно отвыкла. Ты же долго не музицировала, вот и отвыкла. Но ничего, теперь то уже будешь частенько играть и радовать меня.

Жена встала и тут только Рональд заметил, что пальцы на левой руке неестественно скрючились.

– Ну вот видишь – пальцы от непривычного напряга не могут разогнуться.

Тогда они не придали этому значения. Но очень скоро к скрюченным пальцам прибавилось непроизвольное дрожание мышц левого плеча. Вот тогда то супруги и навестили невропатолога, в надежде, что тот пропишет кое какие витамины, физиотерапевтические процедуры и на этом всё обойдётся. Но не тут то было.

После долгого осмотра и постукиванием молоточком взгляд доктора становился всё серьёзней. Потом он спросил:

– Вы болели когда – либо желтухой?

– В раннем детстве да. Но легко. Настолько легко, что теперь даже и не припомню подробностей.

Доктор начал выписывать анализы и направления на медицинские исследования.

– Вот, пройдёте эти обязательные процедуры и снова ко мне.

– Доктор! Что-то серьёзное?

– Пока не скажу ничего определённого. Окончательный вывод будет после исследований.

Вывод был просто ужасным. У жены диагностировали БАС – боковой амиотрофический склероз. Это малоизученное нервное заболевание с почти 100% смертельным исходом. Причины – неизвестны, лечение тоже. До сих пор современная медицина не может дать внятный ответ почему и по какой причине в основном у лиц женского пола в достаточно молодом возрасте от 30-40 лет начинается атрофия всех периферических нервов. Мышцы тела, утратив контроль со стороны нервной системы подвергаются атрофии и не выполняют свои функции. Человек обессиленный оказывается в инвалидной коляске, затем начинаются проблемы с дыханием, реанимация и смерть.

Не трудно догадаться, что болезнь перевернула жизнь супругов вверх дном. Теперь никто не задумывался ни о карьере, ни о доме, ни тем более о детях. Полностью поменялись их жизненные ценности. Цель была одна – бороться с неизлечимым недугом, чтобы как то жить. Все силы и средства были потрачены на это. Но, увы безрезультатно. При таком диагнозе не помогло ничего. -ни генная инженерия, ни чудеса современной трансплантологии, ни прочие высокоразвитые медицинские технологии не могли изменить ход страшного недуга.

Как то раз они были в морском круизе и среди пассажиров встречались инвалиды в коляске. Среди них Рональд, как врач, подметил некоторых с диагнозом – БАС. Сейчас он подумал, что может подобные круизы помогают больным и может они с женой повторят морское путешествие. Но, увы, болезнь быстро прогрессировала. Жена Рональда таяла на глазах и очень скоро её жизнь зависела только от работы аппарата искусственной вентиляции лёгких.

– Рони, моя любовь! Обещай, что будешь часто слушать музыку Шопена, и кто бы ни исполнял её, ты всё равно будешь меня вспоминать.

Это были её последние слова.

Похоронив жену Рональд вернулся в старую съёмную квартиру. Было бессмысленно одновременно платить за её аренду и погашать кредит нового дома, но с того злополучного дня и до самой смерти жены он так и не осмелился переступить порог нового жилища. Там стоял тот злополучный рояль, этот символ их беды, клавиши которого помнили только одно – прикосновения пальцев её незабвенной супруги.

Одиночество сильно угнетало Рональда. Он буквально не мог найти себе места.

– Я сегодня заеду за тобой, Рони. И мы прогуляемся. И не смей отказываться. Заеду и всё. Это не обсуждается.

Эдвард был его давним другом ещё с университетских времён. Хирург по специальности они работали в одной и той же клинике.

– Прошло уже 40 дней, а жизнь как ты убедился, продолжается. Так что не хорони себя заживо.

Друзья сидели в уютном пабе и потягивали прохладный эль.

– Всё. С сегодняшнего дня ты опять входишь в прежнюю колею.

– Без неё это невозможно. В её отсутствии я даже не могу переехать в новый дом.

– Ну и напрасно. Я тебя понимаю. Ведь тебя не столько тоска гложет, сколько внезапно нагрянувшее одиночество.

– Возможно ты и прав.

– А раз так то тебе нужно найти новое живое существо.

–Кого? Заменить кем то жену я не представляю.

– Собаку заведи.

– У меня аллергия на собак.

– Тогда кошечку, породистую естественно.

– Ненавижу кошек.

Эдвард замолк, исчерпав себя, но потом спохватился и сказал:

– Слушай! Сейчас генная инженерия творит чудеса.

– И что ты предлагаешь?

– У тебя ведь остался генетической паспорт жены?

– Ну остался.

– Ты слыхал про фирму «Нюмен?

– Слыхал. Она с помощью генной инженерии может клонировать людей.

– Основное предназначение фирмы «Нюмен» это создание органов человека, которые в силу тех или иных заболеваний подлежат замене. Подобные фирмы поставили точку на криминальной практике торговли людьми с целью продажи их органов, а вместе с этим отпала надобность в «чёрных» хирургах, которые были замешаны в этом деле.

– А разве клонирование человека не противозаконно?

– Безудержно двигающийся вперёд научно-технический прогресс не остановит ни мораль, ни закон. В не далёком прошлом транспортом управляли шофера, пилоты, судоводители. Теперь они канули в лету, теперь всем этим управляет искусственный интеллект. К тому же законом запрещено клонировать живого человека. А вот человека, который уже не существует разрешается. Так что тебе и флаг в руки, дорогой Рони.

– И ты предлагаешь сконструировать робот моей жены? Чушь собачья!

– А говоришь на собак у тебя аллергия, – засмеялся Эдвард, – ладно, пойдём туда вместе.

–Нет. Ни за что. И потом я слыхал, что там заоблачные цены.

– У тебя есть средства. Они и в кредит работают.

– Нет Эдвард. Кредит на покупку дома – это я ещё понимаю, но вот жену в кредит – это полный нонсенс. И давай прекратим этот бессмысленный разговор.

Уже по дороге