Альбом группы Дайте танк(!) «Хрупко», как сборник притч, сказов и дневников.

Альбом российской группы Дайте танк(!) под названием «Хрупко» объединяет в себе песни на «хрупкую» тему – времени, смысле жизни и её прожигании. Эти темы можно назвать и проблематикой альбома. Каждая песня становится притчей и буквально раскрывает основную суть, рассматривая ее с каждой стороны, изучая смерть и самопознание, ища истину.

Этот философский трактат начинается с песни «Конец», что неслучайно, но об этой интересной детали я расскажу позднее, а пока перейдем к анализу композиции «Конец».

Всё имеет конец:

И дорога, и сладкий сон, и ремонт жилья

И овсяные хлопья, и сериал «Друзья»

Вероятно, даже у космоса есть предел

И у срока эксплуатации наших тел

В лучах ночных огней

И в дебрях заповедной рощи

Нет ничего сложней

Чем относиться к жизни проще

Пугаясь собственных теней

Мы мчимся к финишу на ощупь

Нет ничего страшней

Бесконечность – обман

Кто–то мог бы заполнить цифрами уйму строк

Но от скуки восьмёрку с ног повернул на бок

Напоследок тот, торжественно оглася:

«Поздравляю, приятель, розыгрыш удался»

В лучах ночных огней

И в дебрях заповедной рощи

Нет ничего сложней

Чем относиться к жизни проще

Пугаясь собственных теней

Мы мчимся к финишу на ощупь

Нет ничего смешней

Очередные будни сменятся субботой

Плохая память всё покроет позолотой

С лихвой окупятся потраченные силы

Всех обязательно похвалят у могилы

Любой легенде от затравки до развязки

На все полоски не хватает чёрной краски

Но как бы странно эта фраза ни звучала

Любой конец – это хорошее начало

Тематика трека, на первый взгляд, не выделяется оптимизмом. Лирический герой рассуждает о том, что жизнь и все процессы, происходящие в ней не вечны: ни ремонт у соседей, так мучащий обывателей, ни длинные сериалы (в этом случае он отсылает к культовым «Друзьям», которые снимались на протяжении десяти лет и которые состоят из 10 сезонов, включающих в сумме 236 серий), ни длительная дорога, нудная и душная, ни сладкий сон, который хочется растянуть навечно; даже космос, скорее всего, по мнению лирического героя, имеет предел. Из всех этих рассуждений образуется одна мысль: жизнь человека тоже не вечна: «…есть предел / И у срока эксплуатации наших тел». Стоит отметить, что авторами были перечислены, как радостные моменты жизни, например, сладкий сон, овсяные хлопья, сериал «Друзья»; так и негативные, вызывающие зачастую раздражение: нудная дорога, ремонт жилья, и в конце первого куплета происходит объединение этих рутинных событий, именуемое авторами «эксплуатацией наших тел». Тем самым, они подчеркивают, что в жизни существуют как приятные, так и позитивные моменты и отсылают к морали песни: принимать все как важную составляющую жизни, ведь всё, что не делается, то к лучшему. Эта идея будет высказана, как настоящая мораль, в финале песни: «Но как бы странно эта фраза ни звучала / Любой конец – это хорошее начало», – то есть даже завершение бытия становится его позитивным фрагментом, красивым и изящным. Всё завершится и хорошее, и плохое, важно уметь это принимать, как удается лирическому герою сразу, сходу заявить, что «все имеет конец».

В первом припеве лирический герой описывает людской страх перед гибелью, а значит неизвестностью. «Лучи ночных огней» – символ города, и, если говорить обобщенно, цивилизации. Им противопоставлены «дебри заповедной рощи», отсылающие к древним поверьям. Заповедная роща, от которой пошло такое понятие, как «заповедник» – это небольшой лиственный лесок, который у многих народов считался особо священным местом. В таких рощах нельзя было рубить деревья, срывать цветы, ломать ветки, косить траву, заниматься какой–либо добычей. По преданиям, деревья, обитающие в этих местах, назывались заповедными и становились домами для духов, что покровительствуют над этой местностью. Их нельзя было срубать, ведь тогда человек злил тех самых духов, которые могли навлечь неурожай или болезни. Отсылка к мифологии подчеркивает мысль о том, что неважно куда обращаться: и в социуме, и в фантастических, мифических, таинственных вещах сам конец и страх перед ним будут сохраняться, никуда не исчезнут, не испарятся: «В лучах ночных огней / И в дебрях заповедной рощи / Нет ничего сложней / Чем относиться к жизни проще». Из подобных рассуждений лирический герой извлекает идею, что тогда нет смысла тратить драгоценное время на опасения о том, что неизбежно. Он начинает подшучивать над обществом: «Пугаясь собственных теней / Мы мчимся к финишу на ощупь», – то есть люди начинают бояться всего, даже себя, но при этом тянутся к концу, «мчатся к финишу», ведь вечное его ожидание в итоге приводит к нему, оставляя за собой пустынный след. Как это происходит авторы тоже описали: «на ощупь». Следовательно, страх перекрывает глаза, затуманивает разум, но человек все равно рвется к нему и, также как боится своих собственных отпечатков света – теней, опасается конца, которым заполнены все его мысли. Образуется узел из взаимосвязанных вещей: человек хочет отказаться от гибели, ведь его пугает неизвестность, но она же его и манит. В таком случае строка «пугаясь собственных теней» становится отличной метафорой, отражающей сущность боязни смерти. Между собой припевы различаются лишь завершающей фразой. Если в первом она отсылает к названию трека: «Нет ничего страшней», – и строфа обрывается, лирический герой не договаривает, чем подчеркивает устрашающую силу слова, которое хотел произнести, скорее всего, «конец». Ритм сбивается и ускоряется, создавая ощущение падения в пропасть, усиливая волнение слушателя. Второй же припев завершается словами: «Нет ничего смешней», – они указывают на то, как на самом деле смешно, что люди боятся того, к чему мчатся.

Но второму припеву предшествует куплет, в котором ведутся рассуждения лирического героя о сущности бесконечности. Он подшучивает, что это лишь выдумка кого–то, чей–то розыгрыш, заставляющий людей так озабочиваться: «Но от скуки восьмёрку с ног повернул на бок / Напоследок тот, торжественно оглася: / «Поздравляю, приятель, розыгрыш удался»». И от этого становится еще забавнее, ведь людей ужасает и бесконечность. А боятся её не стоит: её нет, значит все плохое в любом случае заканчивается, а если и есть, то она, как и жизнь создана для чего–то хорошего.

Таким образом, авторы плавно подводят к финалу композиции, в котором раскрывают мораль трека, доказывая, что «Конец» на самом деле очень оптимистичен. Лирический герой описывает нудные, раздражающие вещи и их приятное завершение: за буднями следуют выходные, ужасные события со временем искажаются в «позолоченные», приведенная метафора символизирует радость и легкость тяжких воспоминаний, усталость преобразится в яркие хорошие вещи, в пользу, а у могилы все обиды забудутся, ведь о покойниках принято говорить только хорошее. Все события объединяются идеей о том, что ни в какой истории нет только плохого или только хорошего, во всем можно найти и то и другое: «Любой легенде от затравки до развязки / На все полоски не хватает чёрной краски», – последняя приведенная строка намекает слушателям на известное высказывание о жизненных полосах: за белой следует черная, а за черной белая, которая означает, что в жизни есть как хорошие моменты, так и плохие. Это нужно принять как факт. Поэтому не стоит лишний раз унывать и отчаиваться. И в финале слушатель вместе с лирическим героем приходят к осознанию оптимистичной истины: «Любой конец – это хорошее начало». Следовательно, основная мысль песни «Конец» заключается в том, что во всем нужно искать позитив и принимать события за должное. Как говорится: всё, что не делается, то к лучшему.

В заглавной композиции авторы обозначали одну из основополагающих идей альбома и далее описывают разные жизненные случаи и ситуации, демонстрирующие её правдивость. Так, слушатель знакомится с песней, чье название составляет всего лишь одна буква: «М».

Здорово, что до сих пор на месте чьи–нибудь дяди, отцы и тести

Вот они: молча и не спеша идут из зарослей камыша

На свет родного окна в ночи, уже нащупывая ключи

Сжимая подмышкой снасти, кивая в ответ на «Здрасте»

Так, они наконец внутри, мужчины садятся лицом к двери

Им будет видно, по крайней мере, когда в жилище ворвутся звери

Что ж, ни одной хищной морды, можно пока разгадать кроссворды

Даже не спрашивайте зачем, семь клеток – первая буква «М»

Мучиться от тоски – это не по–мужски

До гробовой доски, встречи, расставания

Вроде бы, пустяки, вроде бы, пустяки, вроде бы, пустяки

Рвать себя на куски – это не по–мужски

Мы с ними не близки даже на расстоянии

Вытянутой руки, вытянутой руки, вытянутой руки

Мужчинам свойственно делать вид, как будто у них ничего не болит

Ведь самых сильных и смелых самых мужчин пугает больничный запах

А после какого–нибудь недуга мужчины закапывают друг друга

Был человек – и нет, в поле торчит портрет

Мужчины не скажут, что верят в Бога, они вообще говорят немного

И песни слушают о тюрьме, кто знает, что у них на уме?

Кто станет в душу мужчинам лезть? Они, как правило, просто есть

Впрочем, обдумайте всё и взвесьте, если они до сих пор на месте

Мучиться от тоски – это не по–мужски

До гробовой доски, встречи, расставания

Вроде бы, пустяки, вроде бы, пустяки, вроде бы, пустяки

Рвать себя на куски – это не по–мужски

Мы с ними не близки даже на расстоянии

Вытянутой руки, вытянутой руки, вытянутой руки

Первый куплет встречает слушателей описанием возвращения мужчины, при чем собирательного образа, с рыбалки – занятие, которое всплывает в голове при упоминании этого пола. Стоит сразу отметить основную мысль песни. «М» это не просто сожаление или описание быта простой семьи, это настоящая сатира на «модную мужественность», то есть угрюмость, не близость, молчаливость. Не случайно лирический герой обособляется от них, рассуждая от лица какого–то неясного бесполого существа, и упоминает в начале строфы старшее поколение: «Здорово, что до сих пор на месте чьи–нибудь дяди, отцы и тести», – такой прием позволяет воссоздать собирательный образ стереотипного представителя «сильного пола», отчужденного от окружающего мира, погрязшего в своих заботах. Тем самым, лирический герой тут же указывает на его слабости. Первой становится молчаливость: «Сжимая подмышкой снасти, кивая в ответ на «Здрасте»», – лирические персонажи не здороваются, не проявляют взаимного интереса в диалоге, а точнее, делают вид, что их он не интересует и не радует. При чем, ранее авторы пропевают: «Вот они: молча и не спеша идут из зарослей камыша», – образ камыша не только указывает на типичное занятие – рыбалку, но и становится отсылкой к культуре и языку растений. Так, в Восточном Средиземноморье камыш выступал эмблемой царской власти. Фараоны Египта пользовались тростниковыми скипетрами. В античности же считалось, что звук камышовой свирели открывает двери преисподней и защищает от её стражей: пока она звучит, они не тронут вошедшего. То есть тростник становился символом защиты. В христианской символике камыш стал символом верующих, ведущих скромную жизнь и следующих учению Церкви как животворящего источника истин. Здесь можно провести параллель с последующим стихом: «На свет родного окна в ночи, уже нащупывая ключи», – намекающем на простоту быта лирического персонажа. А древнее население Центральной Америки, если обобщать, то это индейцы, верили, что камыш – предзнаменование засухи и символ утраченной юности и ушедшего жизненного тепла. Античные греки же связывали камыш с огнём как жизненным началом. Но все эти символы сводятся к ассоциациям со стереотипным мужским образом: здесь и власть, а как принято говорить отец – глава семьи, и защита, и простота, ведь мужчины, особенно в контексте песни «Дайте танк(!)» не нуждаются в особой роскоши и добровольно отказываются от нее, и свойственная угрюмость, холодность нравов, и обобщение – огонь, в свою очередь обозначающий мощь и силу. Значит, камыш упомянут авторами не зря, а только подчеркивает типичность создаваемого образа.

Далее описывается их необоснованное, а потому немного глупое, в рамках простого быта, желание исполнять свой долг, который навязало общество: «Так, они наконец внутри, мужчины садятся лицом к двери / Им будет видно, по крайней мере, когда в жилище ворвутся звери…», – то есть они ждут возникновение опасной ситуации, проблемы, стоят на стреме. Такая неактуальная в обычный момент готовность защищать свой дом от неведанных зверей тесно переплетается с тематикой альбома: упущение драгоценного времени в бесполезных, пустых страхах и волнениях. Помимо этого, взяв именно мужской образ, авторам удается почеркнуть нелепость гендерных стереотипов. Ведь на деле тот фасон, что социум примеряет на идеал мужчины, в современных домашних условиях изображается не принцем на белом коне, а премудрым пескарем из одноименной сказки М.Е. Салтыкова–Щедрина, который думает лишь об опасностях, а потому запрещает себе полноценно проживать года, данные ему для счастья. В итоге ничего страшного не происходит: «Что ж, ни одной хищной морды, можно пока разгадать кроссворды», – лирический персонаж принимается решать кроссворды, так и не проявив истинной заботы и внимания своей семье, ведь он все–таки вернулся в родной дом. Ирония, высказанная в приведенной строчке, отражает мысль о прожигании стереотипного мужчина жизни, ожидая событий, в которых стоит выступить в роли защитника и при этом, посвящая время лишь себе, не проявляя интереса и ласки к близким.

Первый куплет завершается загадкой, которая дает ответ на вопрос слушателей, о ком же ведется повествование лирического героя: «Даже не спрашивайте зачем, семь клеток – первая буква «М»», – разгадка этого кроссворда проста: слово «мужчина» или «мужчины». Авторы дают понять, что выбранный ими образ собирательный и относится не к конкретному лицу. Однако строку можно рассматривать как метафоричное описание молчаливости мужчин: они не терпят многословности, и потому заставляют додумываться самим до их проблем, того, что их гложет. То же самое происходит с кроссвордом, олицетворяющим скупость на слова. Лирический герой, можно сказать, передразнивает лирических персонажей, предлагая слушателям найти ответ. Ровно как выбранные им для описания мужчины утаивают свои эмоции, переживания, чувства, он играет с читателями текста.

В припеве авторы подтверждают гипотезу слушателей, зародившуюся при прослушивании первого куплета, то есть показывают над чем одновременно смеются и грустят. Они приводят распространенные стереотипы о мужчинах, то, чего от них ждут: «Мучиться от тоски – это не по–мужски», – приведенная строка становится переложением фразы о том, что мальчики не могут плакать и отрицанием существование эмоций у мужского населения. Следующей строчкой авторы подчеркивают, что мужчины заставляют себя терпеть неприятности из–за таких обычаев, принятых социумом: «До гробовой доски, встречи, расставания / Вроде бы, пустяки, вроде бы, пустяки, вроде бы, пустяки», – на протяжении жизни они будто бы обязаны переживать все лишения и конфликты стойко, бойко, с каменным лицом, что, конечно, приносит боль не только им самим, но и окружающим их людям, друзьям, любимым, родственникам. Холодность обмораживает, а не согревает. Слова «вроде бы» не только отражают отношение к мужским проблемам толпы, но и представляют мнение самих мужчин, навязанное общественностью, они буквально запрещают себе выражать чувства. Следующий стереотип еще жестче задевает близких таких мужчин: «Рвать себя на куски – это не по–мужски», – то есть исправляться, осуждать, идти на поводу у чужого мнения тоже не должно быть присуще мужчине. Но, при этом, уже соблюдая такой общественный устав, человек слушается не себя, а какое–то третье лицо. Так, данная фраза отражает самопоедание изнутри к которому приводят стереотипы и ограниченность мышления. Они заставляют человека стыдиться себя, такого, каков он есть на самом деле. Но запрещая даже стыдиться, они оставляют его в шоке и неведении, что же тогда делать. Остается лишь не думать о себе, как нравственном субъекте, но тогда сознание приходит в тупик: человек не способен анализировать свои поступки. В мужском сознании понятие о самоконтроле доходит до абсурда, что подчеркивается в песне грубой фразой «рвать себя на куски». Раскаяние не представляет самопожирание, а ненависть к себе очевидно вещь ненормальная. Но из–за стереотипов грань между двумя разными понятиями стирается, перемешивая их и образуя тупой угол, от вершин которого человек мечется: либо любая ситуация оборачивается самокопанием, жестоким осуждением и ненавистью, либо в другой ситуации человек не способен попросить прощения у того, кому доставил дискомфорт. Таким предстает мужчина в песне «М», запрещающий себе выражать чувства, и не владеющий навыками самоанализа. Лирический герой, с одной стороны, надсмехается над социальной проблемой, этой «картонностью» эмоций, а с другой, сожалеет, что она так распространена. «Мы с ними не близки даже на расстоянии / Вытянутой руки, вытянутой руки, вытянутой руки», лирический герой даже сравнивает мужскую угрюмость и нерадивость с близостью на расстоянии вытянутой руке. Эта метафора позволяет наглядно продемонстрировать насколько мужчины замкнуты, и как их трудно понять «простым смертным».

Во втором куплете авторы определяют основную мысль трека. Слушателя встречает ирония, заключающаяся в том, что чаще всего мужчины сами не пойдут в больницу, если что–то болит, они будут ждать последнего либо пока совсем не станет худо, либо их не отведет женщина (мама, жена, сестра и т.д.): «Ведь самых сильных и смелых самых мужчин пугает больничный запах». Но начинается она серьезно, раскрывая проблему запрета на чувства и навязанного желания всегда казаться в глазах окружающих сильным защитником: «Мужчинам свойственно делать вид, как будто у них ничего не болит». Далее эта идея перерастает в гиперболу, то есть преувеличение, с целью высмеять: «А после какого–нибудь недуга мужчины закапывают друг друга / Был человек – и нет, в поле торчит портрет», –