Эта Лепешка ненастоящая! Она никак не может быть настоящей!»
Но, услышав всеобщий вздох, Ваймс вдруг понял: и все-таки она настоящая – для всех тех, кому необходимо было верить и чья вера была настолько сильна, что делала истину отличной от факта. Для всех собравшихся здесь гномов вчера, сегодня и завтра Лепешка была самой вещью и вещью в себе.