я подчинил ощущения трезвому расчету. Я понимал любовь как чувство, которое ждет меня в будущем: она придет ко мне, властно поселится в моем сердце и возвысит меня над обыденной реальностью.
я лишь затем, чтобы не разговаривать. Потому что слова, срываясь с моего языка, не умели ни сложиться в нужном мне порядке, ни выразить нужного мне смысла.
С какого момента можно считать себя писателем? С того момента, когда охватывает страсть к сочинительству? Или после того, как создан первый достаточно сильный текст, способный вырвать нас из плена повседневности?
Мое убеждение только крепло.
Меня ждет одна‐единственная женщина.
Она предназначена мне судьбой.
Лишь с ней я смогу разделить свою жизнь, лишь она станет матерью моих детей и моей спутницей в старости.
Нужно только уметь ждать.