И ответ возник в моей голове во всей своей неприглядной, жестокой правде: я надеялась на его дружбу. На его привязанность? Может, даже не любовь? Этого я не знала. Я знала только, что вновь стала глупой фанаткой, ожидающей, что ею заинтересуется ее кумир. Хотела растрогать его, привлечь его внимание, притянуть его к себе. Я сказала ему, что автор даровал мне надежду найти человека, достаточно чуткого, чтобы понять меня, настолько чувствительного, чтобы суметь достучаться до моего сердца.
Но я солгала ему.