"Последние римляне" появились на свет из-под пера Теодора Еске-Хоинского спустя несколько лет после выхода "культового" романа "Камо грядеши" его земляка Генрика Сенкевича, и эта последняя работа явно служила для Автора эскизом - та же борьба между христианством и язычеством, на той же арене - Рим, та же история всепоглощающей страсти, препятствием которой стоят разные веры, и похищение в надежде, что любовь сотрёт противоречия, диктуемые религиозными догмами. Но в нашем случае время действия перемещено на три столетия вперед, когда христианство уже отходило от своих простых и безыскусных истоков, а язычество, напротив, возвращалось к своим простым и безыскусным истокам в попытке удержать мираж былого величия, рассыпающийся на глазах. Разнообразнее стал и этнический состав героев - как с языческой стороны, так и с христианской действуют многочисленные готы, франки, алеманы, гунны. Притесняемые и притеснители меняются местами.
Лучшие представители и той и другой доктрины в стремлении к благородным целям действуют не всегда благородными способами - не до щепетильности, когда на кону стоит так много. Автор, за что ему спасибо, не выдает своих симпатий, и те и другие понятны в своих стремлениях и вызывают сочувствие.
Да, не тот уж Рим в четвертом столетии от Рождества, не тот. Вырождаются римляне, Центр империи перенесен на Восток, страну заполонили варвары, которые официально подчиняются римлянам, но на деле это Рим зависит от их мечей, так как воевать сами квириты разучились. И только великое прошлое, бродя призрачными тенями по Капитолию, будоражит еще не совсем остывшую кровь бывших гордых покорителей мира. Кажется им, что можно еще повернуть время вспять, провести Римскую Реставрацию и окунуться в Римский Ренессанс.
Вся работа Еске-Хоинского пропитана не только польской католической убежденностью, но и иррациональным трепетным чувством поляков к Риму. Его истинные патриоты последние римляне, грезящие возрождением могущества и славы своей Империи, стремятся вернуться и припасть к лаконичным ценностям изначального Рима, суровым и аскетическим, проклиная развращенность и тлетворное влияние праздности последних веков, лишивших их всего того, что составляло суть Рима периода его величия. При этом они не устают как молитву повторять имена Юлиев, Клавдиев и Флавиев, при которых и процветала упомянутая распущенность. Создатель романа чрезмерно преувеличивает необузданность натур варваров - франков, готов, алеманов, которые не могут справиться с обуревающими их страстями, как будто представителям других культур совершенно чужда такая невоздержанность. А вот римлянам, напротив, писатель добавил слишком много холодной рассудочности. Ну, и завершится все лишь надеждой на некое светлое грядущее, героям романа счастья, увы, не уготовано.
В целом, атмосферно хорошо передана мучительная агония старого Рима, безнадежная в своем постепенном угасании, отчаянном метании стремящихся остановить этот процесс как ржавчина захватывающий все больше и больше остатков былого могущества, и понимание того, что эта гибель закономерна и не вызвана случайным коллапсом, а потому и не может быть остановлена, а надеяться последним римлянам можно лишь на то, что они умрут раньше последнего луча этого грандиозного заката.
Рухнули все его надежды; храм римской славы погиб от единого толчка сильной руки, как жалкая мазанка бедняка. И уже никогда не воздвигнется этот храм, никогда...Буйные вихри расшатали его, века изгрызли его стены, дряхлость наклонила его к земле.