Большое дело

Было около девяти часов утра, когда судья Бастьен вошел в свой кабинет во Дворце правосудия в Париже.

Его секретарь только что положил портфель с документами на место своего шефа и теперь стоял в покорной позе, готовый помочь месье Бастьену снять шляпу и пальто, а затем пройти в свою комнату.

Бастьен сел за письменный стол и, не глядя на лежащие перед ним бумаги, посмотрел через открытое окно на серые воды Сены, которая текла вдоль северной стороны Дворца правосудия, отделенная от него лишь узкой набережной.

Бастьену было скучно.

Он не находил удовлетворения в продолжении своей профессии, которая казалась ему однообразной в долгосрочной перспективе.

Годами он мечтал о большом, великом уголовном деле, в котором никто не мог бы обнаружить никаких следов преступников, и запутанная история которого прояснилась бы благодаря его проницательности.

Он никогда не сомневался в своих больших способностях, но ежедневная рутина банальных краж и мелких правонарушений не позволила ему осуществить свою мечту.

Долгожданное "большое дело" не появилось.

Никогда прежде ему не приходилось сталкиваться с коварным преступником.

Бедные дьяволы, приведенные к нему, были далеко не хитрыми; обычно они признавали свою вину без лишних слов. Они не давали ему возможности задать много проницательных вопросов с подвохом, и работа Бастьена ограничивалась записью их признаний, работу, которую с таким же успехом мог бы выполнить его секретарь.

Судья, наконец, взглянул на лежащий перед ним портфель с делами и только начал доставать бумаги, как раздался стук в дверь.

На его "Войдите!" вошел секретарь, протягивая ему визитную карточку.

Бастьен прочитал:

“Джеймс Бакстер. Скотланд-Ярд, Лондон”.

Радостное удивление охватило его, когда он прочитал название всемирно известного детективного управления в столице Англии.

Если к нему пришел чиновник этого великого учреждения, то это не может быть по незначительному поводу, и Бастьен уже видел в своем воображении осуществление своей давней надежды.

– Впустите этого джентльмена!

Секретарь ушел, а Бастьен повернулся в своем кресле, чтобы хорошо рассмотреть вошедшего.

Когда Бакстер вошел, он встал и после того, как они представились друг другу, предложил своему посетителю стул и заговорил:

– Чем, мистер Бакстер, обязан вашему визиту?

– Скоро узнаете, – ответил ему англичанин. – Лорд Листер, который скрывался в Англии под именем Раффлз и которого мы разыскиваем, находится в Париже.

Бастьен вскочил.

– Раффлз, тот самый, за заключение которого в тюрьму английские чиновники назначили награду в 1000 фунтов?

– Да, – продолжал Бакстер, – это он, и, как мне достоверно сообщили, этот Раффлз находится в Париже, и я очень удивлен, что он еще не совершил здесь преступления, о котором вам стало бы известно.

– Нет, пока что я об этом не слышал, – ответил Бастьен, – и я полагаю, что этот лорд Листер, если, как вы думаете, он действительно в Париже, будет заинтересован в сохранении спокойствия здесь.

– Я так не думаю, – размышлял Бакстер, – почему Раффлз должен быть более осторожен здесь, чем в Англии?

– Конечно, мистер Бакстер! – пояснил Бастьен, – потому что если бы вам удалось разыскать его здесь и взять под стражу на основании уголовных дел, совершенных в Англии, его экстрадиция в Англию вызвала бы много серьезных возражений. С другой стороны, если он совершит преступление здесь, ему придется предстать перед французским судом, и перспектива долгих лет каторжных работ в Новой Каледонии, вероятно, побудит джентльмена к осторожности.

Бакстер, похоже, согласился с этим. После некоторого раздумья он заговорил:

– Мне было бы достаточно взять его под стражу на территории Франции. Правда, экстрадиция займет некоторое время, но серьезных возражений не возникнет. Я хотел узнать, могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

– Конечно! – поспешил заверить Бастьен, когда в дверь снова постучали.

Теперь секретарь принес письмо, адресованное судье с пометкой "срочно, очень срочно!".

Бастьен попросил у Бакстера разрешения вскрыть письмо, но едва он взглянул на бумагу, которую вынул из конверта, как издал возглас удивления.

– Вы знаете, от кого пришло это письмо? – спросил он Бакстера.

– Нет! – ответил тот.

– От Раффлза! – ответило эхо.

Словно укушенный гадюкой, Бакстер вскочил со стула и бросился к Бастьену, чтобы вместе с ним прочитать письмо.

Оба подбежали к окну и с лету прочитали следующее:

"Господин судья! Я знаю, что в этот самый момент мистер Бакстер из Скотланд-Ярда из Лондона находится в вашем офисе, и поскольку я очень хочу помочь этому достойному офицеру в его напряженной работе, я не могу не указать вам на некоторые инструменты, которые могут позволить вам поймать меня.

Я сам сообщил своему другу Бакстеру, что нахожусь в Париже. Бакстер был настолько любезен, что нашел этот факт настолько интересным, что сам приехал сюда из Лондона и поселился вчера вечером в "Hotel Terminus".

Я постоянно следил за ним и проследил его путь к вам и сегодня.

Полагаю, он обратился к вам за помощью в поисках меня, и поскольку ему не терпится снова получить от меня весточку, я предлагаю ему навести обо мне справки у господина Менуазье на улице Байен.

У этого уважаемого человека, сколотившего за долгие годы немалое состояние, я шесть раз брал по сто тысяч франков без всякого насилия. Напротив, месье Менуазье лично передал мне деньги. Со своей обычной скромностью, столь хорошо известной мистеру Бакстеру, я довольствовался шестьюдесятью тысячами франков, которые месье Менуазье дал мне для изготовления фальшивых банкнот. Этот хороший человек, скорее всего, не будет с вами откровенен, но благодаря своему красноречию вы сможете выведать у него все, что хотите узнать.

Я не премину сообщать вам о себе снова и снова, через короткие промежутки времени,

обещаю свою дружбу и остаюсь искренне Ваш ДЖОН. К. РАФФЛЗ".

Оба офицера прочитали письмо, и пока Бастьен безмолвно смотрел на своего английского коллегу, Бакстер заговорил:

– Это как раз то, что нужно!

Он сунул письмо в карман и снова повернулся к судье с наставлениями.

– Мы должны немедленно пойти и встретиться с этим месье Менуазье.

Пораженный, Бастьен уставился на англичанина.

– Но действительно ли вы верите в существование господина Менуазье, думаете ли вы, что в письме содержится правда?

– Вы не знаете Раффлза, – заявил другой. – Это не первое письмо, которое я получаю от него, он говорит всегда правду, он не лжет!

– Это, должно быть, странный человек, – сказал Бастьен, покачав головой.

Затем он взял свою шляпу и пальто и вышел из здания суда вместе с Бакстером.

Дом ростовщика

Было около 11 часов утра, когда машина выехала с широкой авеню Ниэль на узкую грязную улицу Байен и остановилась перед домом, в котором жил месье Менуазье, старый ростовщик, со своей экономкой Корали.

Недоверие Менуазье, одна из главных черт его характера, стало еще более огромным с тех пор, как Раффлз, переодетый художником, обманом выманил у него шесть раз по сто тысяч франков за изготовление фальшивой банковской бумаги.

Он дрожал от бессильной ярости, вспоминая, как этот так называемый художник арендовал у него садовый домик и подставил его.

Хотя у него оставалось достаточно средств, чтобы беззаботно провести остаток жизни, он все еще не мог смириться с понесенной утратой, и если что и могло усугубить его гнев, так это мысль о том, что у него не хватило смелости обратиться за помощью к суду в этом деле.

Он даже должен был радоваться, если бы ничего из этой истории не просочилось наружу, потому что за то, что он дал деньги на изготовление фальшивых банкнот, он подлежал наказанию.

Из своего окна он видел машину, и когда из нее вышли два элегантно одетых джентльмена, подъехавшие к его дому, он заподозрил, что они приехали по делу.

Разгневанный, он сел в свое старое кресло, готовясь на этот раз от души пощипать свою жертву.

Но он пришел в ужас, когда прочитал на визитной карточке, которую протянула ему старая Корали:

“Генри Бастьен. Офицер ордена Почетного легиона.      Судья”.

Дрожа от страха, он встал и попросил господ войти. Бастьен и Бакстер вошли в комнату, и когда старая Корали ушла, судья обратился к старику с вопросом:

– Вы месье Менуазье?

После утвердительного кивка головы узурпатора он продолжил:

– Один английский проницательный плут, известный под именем Раффлз, обокрал вас шесть раз по сто тысяч франко.

– Я не знаю, господа… – прозвучало из дрожащих уст Менуазье, но судья не дал ему говорить.

– Вы будете отрицать, и я понимаю причину, ведь вы дали Раффлзу эти деньги, чтобы вместе изготовить фальшивую банковскую бумагу.

– Это неправда, – воскликнул Менуазье, снова став смелым.

– Негодяй взял у меня деньги,