Рекомендовано Ученым советом НОЧУ ВО «Московский институт психоанализа» в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по программам бакалавриата по направлению подготовки 44.03.03 Специальное (дефектологическое) образование и программам магистратуры по направлению подготовки 44.04.03 Специальное (дефектологическое) образование

© Московский институт психоанализа, 2019

© Т. Г. Визель, 2019

От автора

Этот сборник статей представляет собой избранный мною своеобразный способ отразить то, как долгие годы шло становление профессиональной мысли. Извилистая, но четко ориентированная Дорога последнего десятилетия привела меня к источникам света, которые во многом прояснили и пока что продолжают прояснять раздумья и искания. Хронологически выстроенные «находки» на этой дороге заставили меня отказаться от чего-то, во что долго верила, а что-то начать заново. Это всегда нелегко, но что поделаешь, приходится!

Во-первых, я убедилась окончательно, что наш мозг – действительно Тайна, и вместе с тем, что он работает по универсальным законам, действующим во Вселенной. Главный из них – закон конвергенции и дивергенции: объединение и распад, сжатие и распыление. В разные возрастные периоды жизни человека они меняются местами. Во-вторых, буквально с неба, упала на голову мысль о том, какую роль в психике человека играет его величество ритм. Это откровение раскрыто в статьях о заикании. Решены – хотя, возможно, и не окончательно – другие загадки. Всему этому и посвящены работы, которые предлагаю вашему вниманию. Хочется, чтобы на закате жизни явилось мне чудо единомыслия с теми, кто поверит в мои изыскания.

Благодарю всех, кто проявит интерес к сборнику, кто работал рядом со мной и участвовал в поисках истины. Благодарю взрослых пациентов и детей с проблемами развития. Они – бесценный материал в лабиринтах Поиска.

Низкий поклон всем и радостей жизни!

Значение процессов полушарного взаимодействия в патогенезе нарушений речи

Печатается по изданию: Асимметрия. 2010. Т. 4. № 4. С. 9–19.

Представляется, что речевые расстройства являются продуктивной моделью изучения проблемы межполушарной асимметрии и пластичности мозга. Согласно современным представлениям, различные виды и стороны речевой функции имеют свою специфическую мозговую организацию.

Доминирующим в отношении большей части из них является левое полушарие мозга, при том, что правое также играет принципиально важную роль, особенно в процессах компенсации речевых расстройств, возникающих вследствие левополушарных очагов поражения (Лурия, 1962; Симерницкая, 1985; и др.).

Несмотря на то, что особенности нарушения и восстановления речевой функции достаточно хорошо изучены, остается немало нерешенных проблем. Имеется в виду интерпретация мозговых механизмов таких тяжелых речевых расстройств как заикание, безречие (алалия), трудности овладения грамотой, афазии. Рассмотри в качестве примеров заикание и алалию.

Пример 1. Заикание

Согласно МКБ-10, заикание – это нарушение речи, которое характеризуется частым повторением или пролонгацией звуков или слогов, или слов; или частыми остановками или нерешительностью в речи, разрывающей ее ритмическое течение. Диагноз ставится, когда эти симптомы значительны. В отечественно логопедической литературе устоялось более простое, но только обобщающее предыдущие, определение заикания как «нарушения темпо-ритмической организации речи, обусловленного судорожным состоянием мышц речевого аппарата». Синонимы: логоневроз, логоклония, lalone.

Представляется, однако, что такое определение не исчерпывает природу данного нарушения речи. Так, один из ведущих отечественных исследователей заикания В. М. Шкловский (1994) определяет заикание как нейромоторное дискоординационное судорожное нарушение речи, возникающее в процессе общения по механизму системного речедвигательного невроза. Мысль о дискоординаторной природе заикания имела место и ранее. Еще A. Marcel (1886), отмечает В. М. Шкловский, обращал внимание на то, что при заикании нарушена координация ритмичности речевого аппарата: его части движутся непоследовательно во времени, больные не могут соединить гласный и согласный при образовании слога. Признание же диско-ординаций как имманентной особенности речи при заикании автоматически выводит на признание ее дизритмичности (ритмичное не может быть дискоодинированным, и, напротив, координированное дизритмичным).

Аналогичная точка зрения по поводу заикания принадлежит и ведущим в области изучения патологии речи зарубежным авторам (Van Riper, 1982).

Однако, что есть ритмичность речевого аппарата? Какова ее роль в структуре речевого акта и какое значение она имеет для понимания природы заикания?

Общеизвестно, что ритм – это равномерное чередование каких-либо равнодлиннотных стимулов или их групп, имеющих тот или иной метр. В стихах он манифестируется в виде ямба, хорея, амфибрахия и т. д. В отличие от этого, метр прозаической речи остается за рамками внимания исследователей, как и то, существует ли он вообще.

Попытки разбить прозаическую фразу на равные периоды безуспешны, например: «Мы, / когда у нас есть время, / любим собираться тесным кружком / и рассказывать по очереди интересные истории». Как легко видеть, «подгонка» отрезков этой фразы друг к другу, произвольное их укорочение или удлинение, приведет к неестественности речи. Прозаический текст разбивается на отрезки не по принципу соразмерности периодов, а в соответствии с смыслом высказывания. Отрезки фразы в лингвистике обозначаются как синтагмы. По определению Л. В. Щербы (1947), синтагма – это минимальная в смысловом отношении часть предложения, отделенная от другой синтагмы паузой и дыханием. В этой замечательно точной формулировке привлекают два момента: смысл и дыхание. Оба являются принципиально важными для понимания того, как организована прозаическая речь. Они подчеркивают, что предложение делится на части не по ритмическому, а смысловому принципу. Внешне смысловые части маркируются так же, как и строки в стихотворении, т. е. паузой и сменой выдоха вдохом. Более подробно это описано нами в других публикациях (Визель, 1997, 1999).

Тем не менее ритм речи существует, но на внешнеречевом плане, а во внутричевом Например: «Мы-ког-да-у-нас-есть-вре-мя-лю-бим-со-би-рать-ся-тес-ным-круж-ком-и-рас-ска-зы-вать-поо-че-ре-ди-ин-те-рес-ны-е-ис-то-ри-и». Этот способ «высвечивает» скрытый, но легко актуализируемый при необходимости слоговой ритм. Такой ритм близок к речитативу, который, как принято считать, был основным видом речи в древности. Речитатив соответствует общей тенденции преобладающего способа деятельности вообще, имевший место в отдаленный период эволюции человечества (ритуалы, ритуальные танцы вокруг костра под барабаны, бубны, шествия и пр.). В терминологической системе учения Н. А. Бернштейна (1947) такие простые, равномерно следующие друг за другом движения можно обозначить как итерации. С нейролингвистической точки зрения, в их осуществлении доминирующую роль наряду с корой мозга играет подкорка и вегетативная нервная система. Можно провести не только антропогенетические, но и онтогенетические аналогии слогового ритма речи с движениями в общей двигательной сфере (сосание, ползание, ходьба, бег), а также со способом реализации физиологических актов (сердцебиение, дыхание, перистальтика сосудов, кишечника и т. п.). В речевой сфере сюда же следует отнести гуление и лепет, имеющие сугубо итеративное выражение. Известно, что они находятся преимущественно на подкорковом и вегетативном обеспечении. Назовем условно слоговой ритм подкорковым.

Далее, помимо слогового ритма, во внутриречевом плане можно обнаружить и словесный ритм, а именно: «Мы – когда – у-нас – есть – время – любим – собираться – тесным – кружком – и-рассказывать – интересные – истории».

Как видно, длина одного слова не равна длине другого, однако это не препятствует реализации словесного ритма, поскольку в словах определенные слоги согласно орфоэпическим законам языка редуцируются, и таким образом время на произнесение длинного и короткого слова выравнивается. Этот ритм сходен с тем, который мы наблюдаем в музыке и стихотворной речи. Заметим, что в отличие от слогового ритма ритмизации подлежат здесь (и в музыке, и в речи) не отдельные единицы, а их группы.

Нейролингвистическая интерпретация музыкального и стихотворного ритмов сводится к тому, что они осуществляются правым полушарием мозга, для которого вообще свойственно выполнять периодическую смену одних ритмических групп другими. Назовем условно такой ритм правополушарным.

Следовательно, во внутриречевом плане скрыты слоговой (подкорковый) и словесный (правополушарный) ритмы. Обсудить это было необходимо в связи с тем, что в речевом онтогенезе оба указанных вида ритма являются базисными для формирования способности членить прозаический текст на отрезки (синтагмы). Такой ракурс рассмотрения ритма речи и его связи с антропогенетическими фазами эволюции человека и онтогенетическими периодами развития ребенка еще более проясняет важность как врожденных задатков к ритмизированным действиям, так и нормального физиологического функционирования внутренних органов и систем, своевременного появления итеративных двигательных актов (сосания, ползания, ходьбы и пр.).

Когда созревает необходимый объем левополушарной коры, ответственной за речь в целом, и, главное за ее смысловое содержание, построение высказывания без хотя бы элементарных ритмических опор невозможно. При этом слоговой ритм должен быть «уложен» в слова, а словесный – в синтагмы, являющиеся, напомним, смысловыми единицами. Для этого во внутренней речи должна быть программа того, каким образом надо совместить смысловой и ритмический планы высказывания. Каким же образом они могут быть координированы?