С пожеланием побед на фронтах семейного счастья

Часть первая
Клад, который уже нашли

Глава 1
Мышкины слезки

Все на свете когда-то бывает в первый раз. Первый шаг, первая двойка, первая любовь. Первый запущенный в небо змей. Правда, когда я впервые отворила сие картонно-ниточное чудовище, следуя инструкции из «Мурзилки», он у меня так и не взлетел. Но был красив и велик, ведь, шутка ли, я извела на него все мамины коробки из-под обуви и целую гору канцелярского клея. Помните, был такой, в прозрачном мнущемся тюбике? Еще цветную бумагу. И все нитки оранжевого цвета, потому что мне показалось, что в небе оранжевое будет смотреться как солнышко. В общем, получилось красиво, но громоздко. Взлететь оно не смогло.

– Вечно у тебя получается какая-то хрень. И что нам теперь с этим делать? – спросил меня братик, отдирая от рук (и лица) застывший клей.

Я задумалась. Признаться в том, что получилась ерунда, которая только и способна, что волочиться по земле, было ниже моего достоинства.

– Сделаем из него украшение, – заявила я.

– Н-да? – Брат с сомнением посмотрел на змея, который, честно сказать, мог собой украсить разве что пещеру Циклопа. – И что оно будет украшать?

– Мой балкон. Это будет символ свободы и полета, – пояснила я и впоследствии усиленно делала вид, что конструкция, перегородившая половину балкона, наполняет меня силой и энергией. Выкинуть змея мне удалось, только когда братца отправили в армию. Я потом ему сказала, что мое творение украли. В общем, пришлось признать, что великого клейщика змеев из меня не получилось.

Да и вообще, великое мне не по плечу. Только шуму от меня много. Но кое-кто говорит, что именно это и есть самое большое мое достоинство. Впрочем, кое-кто может и врать.

Жизнь, как известно, полосатая штука, но я люблю носить вещи в полоску. Мне кажется, что в любом событии можно найти свои положительные стороны. Хотя иногда это сложно даже и мне самой. Когда со всей возможной очевидностью приходится признавать, что ты в полной… как бы это поприличнее выразиться… пятой точке, надо сильно постараться, чтобы отыскать этот самый глубинный смысл. Вот, например, пару недель назад мне срочно понадобилось понять, для чего и почему я вляпалась в полное и безоговорочное дерьмо. Хотя началось все гораздо раньше. Я познакомилась с Ним, когда мне еще не было двадцати. Тогда мне показалось, что это Судьба. Только она могла так бесконечно красиво притормозить перед одиноко мокнущей под дождем девушкой большой серебристый автомобиль неопределенно-крутой марки.

– Вас подвезти? – спросил Он, перегибаясь через пассажирское сиденье. Я нависала над его приоткрытой дверцей и капала на обивку.

– У меня нет денег, – огорченно ответила я. Всей своей юной поэтической натурой мне захотелось туда – в тепло и уют иномарки.

– А кто говорит про деньги? – улыбнулся Он широкой белозубой улыбкой кинозвезды в отставке.

Я, конечно, помнила, что говорила мне мама насчет маньяков с голливудской улыбкой. Но, признаться честно, перспектива свалиться с воспалением легких показалась мне в тот момент более страшной, чем потеря девичьей чести. Тем более ее потеря в таких условиях и с таким симпатичным маньяком… Однако на всякий случай я спросила:

– А вы меня никуда не завезете?

– А куда бы вы хотели, чтобы я вас завез? – весело подстроился водитель под мой липовый испуганный тон.

Мне захотелось, чтобы он завез меня куда-нибудь прямо сейчас, немедленно.

– Домой, – вздохнула я и нырнула внутрь машины.

– Как прикажете, – хмыкнул прекрасный незнакомец и покатил меня по мокрой, жутко противной улице.

– А если я вам что-то нехорошее прикажу? – спросила я, потому что мне стало интересно, насколько далеко распространяются мои полномочия.

– Не прикажете, – без тени сомнения заявил мой спаситель. Он был сказочно красив, голубые глаза, серьезный взгляд, обаятельная улыбка. Сильный, уверенный в себе. И правда, как можно такому что-то приказать? – А если я спрошу, как имя моей прекрасной пассажирки, это не будет считаться преступлением?

– Не будет. Наташа, – представилась я, радуясь, что у этой стихийно случившейся поездки, кажется, будет продолжение.

– А я – Андрей.

– А отчество? – зачем-то брякнула я. Мой новый знакомый с изумлением посмотрел на меня и спросил:

– А что, уже пора? Или, может, я ошибся, и вы, девушка, еще посещаете младшие классы средней школы?

– Ну что вы, – обиделась я. – Мне уже двадцать! Почти. А в душе гораздо больше.

– Это многое меняет, – улыбнулся Андрей и притормозил у моего подъезда. От метро до моего дома было совсем не так далеко, как хотелось бы. Впрочем, только в этот день, потому что во все остальные дни Строгино располагалось невыносимо далеко от подземки.

– Ну, я пойду? – нерешительно взялась я за дверь. Уходить не хотелось категорически.

Андрей смотрел на меня каким-то необъяснимым пронзительным взглядом с некоторой толикой грусти и сожаления. Наверное, так кошка смотрит на милую и очень симпатичную мышку. Я чувствовала его заинтересованный взгляд. И мне это, честно признаться, нравилось, как, я думаю, понравилось бы любой девчонке внимание красивого и солидного мужика.

– А что, тебе так сильно хочется домой? Еще же совсем не поздно. Или тебя будет мама ругать? – он перешел на интимное «ты».

У меня, что называется, сердце ухнуло куда-то в пятки. Вот оно – прямое приглашение продолжить наше стихийное знакомство. Ух ты!

– Мама не будет, – заверила я, закрывая дверцу машины и с ожиданием глядя на Андрея. Что он мне предложит? Теперь, в этой несколько двусмысленной ситуации, я растерялась и не знала, что говорить и что делать. Грехопадение – дело хорошее, но я в нем не понимала ровным счетом ничего. И никак не могла его начать совершать сама. Андрей же не делал ничего предосудительного и противозаконного, а просто смотрел на меня и молчал. К моему великому сожалению, потому что с каждой минутой нашего с ним знакомства я все больше и больше убеждалась, что мне пора, ой как давно пора более внимательно относиться к своей личной жизни. А не только шляться по институтам и курсам английского.

– Ну, тогда, может, немного поболтаем? – с некоторым облегчением предложил он. – Где тут у вас можно поболтать?

– В парке, – с готовностью предложила я.

– Ты знаешь, что очень красива? – спросил меня Андрей, отъезжая от моего дома и направляя машину в сторону парка. У нас в Строгино парков как грязи, всегда есть куда притулиться автомобилю.

– Нет, не знаю, – стрельнула я глазами. Тема нашего разговора меня более чем устраивала. Неужели я наконец-то встретила кого-то, кого можно с чистой совестью полюбить? Потому что любить сопливых однокурсников у меня не получалось.

– Тогда знай. Ты очень красива.

– Буду знать, – потупилась я, не очень представляя, как себя вести. Когда кто-то, кто тебе категорически не нравится, лезет целоваться или – еще хуже – пытается тебя облапать, дать ему по руке или даже заехать по щеке и послать его подальше. А что делать со взрослым и к тому же красивым мужчиной, который задумчиво рассуждает о вашей красоте, смотрит на вас нежным, загадочным взглядом, но рук не распускает и неприличных предложений не делает. То есть совершенно никаких. Даже обидно!

– Расскажи мне о себе. Ты хорошо учишься? Хотя ты говорила, что уже закончила школу. Это правда?

– Правда, – кивнула я.

В последующие два часа мы с ним говорили обо всем на свете. Андрей оказался весьма умным и много чего повидавшим в жизни человеком. Он посмеивался над моей детской непосредственностью, кормил меня мороженым и советовал никогда больше не садиться в машину ко взрослым дядькам.

– А то это может кончиться плохо, – пугал он меня.

– Плохо – это как? – уточнила я, потому что, собственно, именно на это я и рассчитывала.

Однако в тот вечер Андрей доставил меня домой в целости и сохранности, обеспечив мне таким образом бессонную ночь, полную надежд, волнений и мечтаний. К утру я уже слепила из него прекрасного принца и идеального мужчину. Благородного, умного, терпеливого. У меня вообще все хорошее получается достаточно быстро.

Следующую неделю я не ходила, а летала. Любовь, изменившая не только мою жизнь, но и гормональный фон, была прекрасна. Естественно, когда Андрей позвонил, я была готова на все и даже больше. А он сделал это только через неделю, за которую я успела всему курсу сообщить, что я наконец встретила мужчину своей мечты.

– Я был в командировке, – извиняющимся тоном пояснил он свою неторопливость.

– А я нет, – кивнула я, еле сдерживая переполняющий меня восторг. Поразительно, как быстро мы, женщины, способны втюриться, особенно когда нам еще не стукнуло двадцати лет.

– Ты по мне скучала? – серьезным тоном спросил он.

– Совсем нет, – попыталась было я отвертеться, но Андрей со свойственной опытным мужчинам сноровкой вытряс из меня все мои мысли и ожидания.

– Я тоже очень хочу с тобой повидаться, – сказал он напоследок.

Он вел себя так, словно бы для него это просто невинный треп приятных друг другу людей. Друзей. Впрочем, может, это так и было? Для него. Я же к нашему следующему свиданию (если это можно так назвать) уже была уверена, что он просто создан для меня. И если он этого еще не понял, так надо бежать и скорее все объяснить. Хотя сказать, конечно, легче, чем сделать. Все-таки я девушка, а девушки не должны признаваться в любви. А он только и знал, что рассказывал мне, как ему хорошо, когда я сижу в его машине.

– А может, тебе станет лучше, если я буду сидеть где-нибудь еще? – спросила я его, заглядывая ему в глаза. Думаю, он все понял. Возможно, он именно этого и ждал.

– А где бы ты хотела сидеть? – аккуратно вернул он мне мяч.

– Ну… где ты захочешь, – смело отбила я пас. А что мне оставалось? Ведь он не делал никаких шагов навстречу.

– Я подумаю, – ответил Андрей и пристально посмотрел на меня, будто обдумывая следующий ход или решая, достаточно ли я созрела.

Однажды, примерно после месяца разговоров и томления, когда я уже не знала, куда девать энергию, и даже предприняла попытку неумелыми руками нарисовать его портрет, Андрей решил, что время пришло. Наш роман вспыхнул практически с пол-оборота, с половины касания, с одного невинного объятия.

– Ты самый лучший, – шептала я, глядя в его красивое лицо.

– Нет, ты, – уверенно отвечал Андрей, прикасаясь пальцем к моим губам.

Вот этим, наверное, и отличается безусый пацан от настоящего мужчины. Первый так и норовит схватить тебя за грудь, а второй нежно, еле заметно прикасается подушечками пальцев к губам.

– Нет, ты! – возражала я, а сердце трепетало от мысли, что вот оно, настоящее чувство. Потому что с таким мужчиной я пойду хоть куда. Хоть на край света, хоть за край.

– Поедешь со мной на дачу? – спросил Андрей. Видимо, отправиться на край света он еще не был готов.

– Куда угодно! – согласилась я, и его элегантная модная машина в один момент домчала нас до какой-то невероятно красивой бревенчатой дачи, где русский колорит изящно сочетался с еврокомфортом в виде душевой кабины и туалета.

– Не боишься? – игриво посматривал на меня Андрей.

Я краснела, потому что центральным моментом интерьера дачи была огромная кровать, поэтому в целях и задачах нашего променада не могло быть разночтений.

– А если и боюсь?

– Но ведь я же рядом! – «утешил» меня он.

В общем, там, около декоративного камина и в домике, окруженном сосновым бором, и состоялось мое посвящение во взрослую жизнь. Я так боялась сделать что-нибудь не то и разочаровать своего рыцаря, что практически ничего не помню. Помню только, что бешено колотилось сердце, а от каминного жара раскраснелись щеки. Еще помню его глаза. Прекрасные голубые глаза, полные любви и нежности.

Потом он кормил меня зажаренным над огнем шашлыком и угощал красным вином, от которого у меня кружилась голова и хотелось петь.

– Дай мне еще! – бравурно тянулась я к бутылке.

– А таким маленьким девочкам не вредно много вина?

– Разве я и теперь для тебя маленькая девочка? – удивилась я. И на всякий случай, для убедительности выставила вперед голую ногу.

– Ну что ты. Теперь, конечно же, нет.

– А кто я тебе теперь? – ляпнула я. Если честно, это был самый мой главный вопрос, который меня интересовал.

Андрей несколько минут молчал, смачивая губы в вине. Потом внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Ты женщина, которую я люблю. А ты? Ты меня любишь?

– Да. О да! – кричала я от радости, и вся дальнейшая жизнь вдруг предстала передо мной. Вот мы с ним идем к алтарю, а от меня глаз нельзя отвести. Вот у нас рождается первенец, и Андрей не может сдержать слезы счастья. Вот мы с ним путешествуем по миру. Вот мы… На этом мое воображение устало замолкало, потому что и так было достаточно.

– И ты хочешь быть со мной?

– Конечно! – хлопала я в ладоши.

– А если это окажется не так просто? – продолжил он допрос.

– Я вынесу все, – заверила я его, тем более что совершенно не представляла, к чему он ведет разговор.

Собственно, он ни к чему такому его и не вел. В тот день. Потом был и другой день, и третий. И снова была дача, и был камин, были прогулки по Москве, пара выставок, где он рассказывал мне о любимых художниках. В основном мы виделись только в будние дни. Мы встречались в парках Строгино, гуляли по берегу Москвы-реки, целовались-обнимались, он дарил мне красивые букеты и говорил красивые слова.

– Когда я долго не вижу тебя, мне становится плохо, – говорил Андрей. И в этот момент я понимала, что нужна ему. На душе делалось легко и приятно. Казалось, что еще чуть-чуть, и все начнется. Начнется моя сказка наяву.

– Так в чем же дело? – сказала я ему как-то. – Если бы ты захотел, ты мог бы видеть меня хоть каждый день.

– Это невозможно, – грустно ответил Андрей.

– Что-то случилось? – заволновалась я, потому что он так ни разу не говорил со мной.

Но Андрей только покачал головой и уронил, что называется, лицо в ладони. Такая патетика растрогала меня до слез. Я уже приготовилась исполнить какой-нибудь акробатический номер, который более пристал для жены декабриста, но Андрей оторвал свои ручки от лица и посмотрел на меня красными глазами.

– Я такой подлец! – сообщил он мне.

Я принялась его утешать, заверяя, что подлецом может быть кто угодно, но только не он.

– В любом случае, я уверена, что ты не мог совершить ничего без крайних причин! – уверенно заявила я.

– А что, если я тебя обманул? Ты была бы способна меня понять и простить? – Он сделал ставку на мое патетическое состояние, и надо сказать, что не просчитался.

– Ну конечно же! – лихо махнула я рукой.

– Дело в том, что я больше не хочу тебе врать. Ты слишком много для меня значишь. Я по-настоящему тебя люблю, – издалека начал Андрей, и после такого начала я готова была кушать любое продолжение.

– Я тебя тоже. Очень!

– Тогда просто постарайся понять. Когда я увидел тебя там, тогда, такую юную, совершенно замерзшую и промокшую, я просто не мог не остановиться…

– И слава богу! – вставила я свое слово.

– Как сказать. Хоть я и одинок в душе, и люблю тебя, но…

– Но?.. – тут я замерла, предчувствуя, что хорошего мне не скажут.

– Но я официально женат. Меня с женой связывает только ребенок, она давно уже живет своей жизнью, а чувства умерли…

– Женат? – тихо переспросила я.

– Да, – опустил он голову.

– ЖЕНАТ?! – громко спросила я и почувствовала, как кровь внутри меня делает что-то, что можно обозвать термином «закипает».

– Но я люблю только тебя.

– Как ты мог? Почему ты меня обманул? – Я выдавила из себя правильные в таком случае слова и сделала попытку уйти. Но ноги словно приросли к земле. Мысль, что я снова окажусь совсем одна со своей учебой и мечтами, просто лишила меня возможности двигаться. Я делала свои шаги такими маленькими, такими медленными, что любой дурак догадался бы, что я мечтаю о другом финале. Хочу, чтобы меня остановили.

– Не уходи! – твердо взял меня за локоть Андрей. – Я люблю тебя.