Часть 1

«Ничего личного!…»

Глава 1

1993г. Владимирская область с. Ольховка

Маленькая голова с растрепанными золотыми кудряшками боязливо просунулась в приоткрытую, просевшую до дощатого пола дверь.

– Гена! Генааа!…– тоненьким голоском позвала девочка. Ответа не последовало. Лера обиженно оглядела полутемный предбанник старого дома, уже года два стоявшего заброшенным. Потоптавшись у порога, девочка нерешительно шагнула внутрь. Часть вещей осталась на своих местах. Пробивавшегося сквозь пыльные окна света было вполне достаточно, чтобы разглядеть помещение, служившее когда-то кухней. Обстановка была довольно убогая. Небольшая, не слишком аккуратно сложенная печь, возле которой валялась на полу пара закопченных дочерна чугунков. Криво висящие на стене с выцветшими, рваными обоями ходики. Покрашенный голубой масляной краской, местами облезший стол, на котором стояла потрепанная коробка. Рядом с ней лежала россыпь алюминиевых ложек и вилок и стояли, составленные стопкой, щербатые тарелки. Видимо их собирались упаковать, но так и оставили. Что у владельцев дома произошло, и почему они в такой спешке уехали, побросав половину имущества, никто в деревне толком не знал. Разумеется, подобная таинственность порождала множество слухов, один фантастичнее другого. Но, так или иначе, дом пользовался славой «дурного места». Деревенские обходили его стороной. Даже поживиться чем-нибудь из оставленного добра, что могло сгодиться в хозяйстве, желающих не нашлось. Зато детвора, привлеченная как раз именно окружавшей дом таинственностью, то и дело забиралась в него для игр. Взрослые ругались и запрещали, когда видели. Но разве ж за шустрой ребятней уследишь.

Как раз сегодня Лерин брат Генка собирался вместе с приятелями «ловить злых духов», по их мнению, обитавших в доме. Пятилетнюю Леру, естественно, не взяли. Обидно обозвав малявкой и трусихой, так как она девчонка. Само собой, как следует поревев после подобного заявления и наконец справившись, с обидой, Лера немного поиграла в чумазых кукол, потом нарвала цветов чтобы украсить крыльцо бабкиного дома. Играть одной было скучно и девочка боязливо посматривая по сторонам, пошла в сторону заброшенного дома. В надежде, что если она придет мальчишки ее все же не прогонят. Если будут гнать, Лера решила пригрозить, что наябедничает бабке.

В глубине дома что-то поскрипывало. Совсем тихо. Может кошка пробралась и охотится за мышами, или просто рассохшиеся доски скрипят. Лера, чувствуя страх и одновременно любопытство, снова негромко позвала:

– Генка! Генааа!…

Идти дальше Лера не решалась. Но судя по всему, мальчишки уже ушли, наверное на речку пошли купаться, со вновь возрастающей обидой решила Лера. А может они специально от нее прячутся, ждут когда она уйдет?

Выйдя на улицу, Лера обошла дом и влезла на рассохшуюся бочку, поставленную возле одного из окон. Привстав на цыпочки, девочка попыталась разглядеть что-нибудь сквозь покрытое грязными разводами стекло. Вдруг мальчишки и правда прячутся от нее. Все что ей удалось увидеть – смутные очертания кровати с панцирной сеткой без матраца и темный дверной проем рядом с ней. Лера осторожно спустилась с бочки и вдруг заметила, что стекло в одной из створок следующего окна отсутствует. Видимо в какое-то из посещений юных исследователей кто-то не в меру разошелся и случайно выбил его. Лера поискала глазами на чтобы ей встать, чтобы заглянуть в пустой проем. Она уже не столько надеялась обнаружить брата и прочую компанию. Ей было любопытно, что там в той части дома, куда она ни разу не заходила.

У забора валялось ржавое ведро с большой вмятиной на боку. Лера принесла его и сверху положила еще пару поленьев из наполовину заполненной поленницы. Даже дрова из «нехорошего дома» никто взять не захотел. Но Лере было не до размышлений о предрассудках местных жителей. В ней взыграл инстинкт исследователя. Стараясь сохранить равновесие и не упасть, Лера кое как взобралась на шаткую конструкцию. Ничего особенного она не увидела. Почти пустая комната со старым шкафом, дверцы которого были распахнуты, демонстрируя отсутствие чего либо внутри. И два видавших виды стула, один из которых стоял у стены, а второй валялся на полу посреди комнаты. Лера попыталась разглядеть часть комнаты которая не была видна с того места, где находился ее пункт наблюдения. Поленья под ногами девочки заходили ходуном и она крепко схватилась за подоконник. В глубине дома послышались голоса. Но не мальчишеские, принадлежавшие Генке и его товарищам, а взрослые, мужские. Мужчины о чем-то спорили. Интонации обоих голосов звучали раздраженно, даже сердито.

– Да я же тогда сразу сказал, что понятия не имею куда родич свалил! И откуда он про бабки узнал тоже без понятия! Может, догадался…

– Ага! Такой догадливый. А по виду и не скажешь, что он такой мыслитель этот твой дядька двоюродный или кто он тебе? – второй голос был более низким и глубоким. И в нем звучали одновременно насмешка и угроза.

– Да, ты че?! Не веришь мне что ли? Скажи, я хоть раз подвел?! Ну хоть раз? Было такое?…

В этот момент спорившие вошли в комнату, в окно которой заглядывала Лера. Она испуганно отпрянула в сторону где оконный проем прикрывала выцветшая рваная занавеска. Лера успела заметить, что вошедшие вовсе не какие-нибудь совсем уж взрослые-превзрослые дядьки, успевшие обзавестись пузцом, а заодно и лысиной. Несмотря на довольно грубые и низкие голоса, их обладатели выглядели не намного старше их с Генкой брата Сереги, который только недавно вернулся из армии.

Лера, чувствуя какое-то беспокойство, с удовольствием ушла бы от «нехорошего дома». Незнакомцы с их непонятным спором ее пугали. В их поведении была явная агрессия, хотя Лера, разумеется, даже слова такого не знала. Девочка просто чувствовала опасность, исходящую от них.

– Я вообще не понимаю чего мы сюда приперлись? – с некоторым беспокойством в голосе сказал один из мужчин. – ты ж не думаешь, что он бабки перепрятал у себя же в доме, а сам свалил. Нет тут ничего. С собой он бабло забрал, ясно же…

Послышался смех. От его звуков, Лере почему-то стало еще страшнее. Девочка закусила пухлую губку, готовая разреветься от непонятного ей самой испуга. Она застыла на своей конструкции, боясь шевелиться и даже дышать. И зачем она пошла искать Генку? Ну его, раз не хочет с ней дружить. Лера скосила глаза в сторону забора. Может попробовать убежать, может сердитые посетители заброшенного дома ее не заметят? Тоненькие пальчики вцепившиеся в подоконник дрожали. Лера едва слышно всхлипнула.

– Слушай, Клык, ну пропали бабки, все! Тут ловить нечего… Нужно смириться. Ермолай, сука, сделал нас. Ну вот такой вот родич у меня. Гнида последняя оказался! Знал бы где найти его, сам бы кончил падлу!…

В наступившей тишине был слышен тоненький комариный писк. Насекомое кружило возле Лериного лица подыскивая место для посадки. Лера зажмурилась. Ей было очень-очень страшно.

– Да, родич твой подвел нас, – без какой-либо интонации согласился обладатель более низкого голоса. И после этого уже почти радостно добавил – А, знаешь, ведь мы нашли бабло, Веник. Представляешь!…

Послышался звук похожий на бульканье. И первый голос, по непонятной причине словно бы разом севший и охрипший, чуть слышно произнес:

– Ккак нашли?…

Снова послышался этот приводящий Леру в ужас смех.

– Пришлось постараться, но, кто ищет тот, как говорится…

Второй голос что-то нечленораздельно промычал. А потом Лере показалось, что она услышала всхлипывания.

– Клык! Постой! Я не хотел! Богом клянусь!… Это все Ермолай меня с толка сбил… правда… он догадался про деньги. Сам! Пригрозил, что если я с ним деньги не поделю, он меня сдаст ментам…Я бы сам никогда…ты же меня знаешь. Бес попутал, нужно было не соглашаться нужно было вам рассказать… Клык…

– Богом клянешься, бес попутал. Эх Веник, Веник…

Теперь Лера была убеждена, что мужчина, которого зовут Веник, действительно плачет. И это тоже было очень пугающе. Потому что мужчины не плачут. Лера не могла припомнить ни одного случая, чтобы взрослый мужчина плакал.

–Клык!!! – взвыл Веник. У Леры по телу побежали мурашки и застучали зубы.

Не обращая внимания на вопли, тот которого звали Клык засмеялся своим жутким смехом.

– Я даже не представлял, что человек способен издавать такие звуки, – немного успокоившись сказал Клык. – Свиньи на бойне так не визжат, как визжал твой дядька Ермолай.

– Ааааа! – взвыл на этот раз уже во весь голос Веник. – Клык, умоляю! Пожалуйста!…

– Да не ссы, мы ж с тобой кореша! – судя по звуку Клык хлопнул плачущего приятеля по плечу.

У Леры зубы выбивали дробь, а маленькие ладошки стали мокрыми от пота. «Мамочка, мама!…» – повторяла про себя девочка. По покрытым нежным пушком щекам катились слезы. Больше всего ей хотелось домой к чумазым куклам, к ворчащей, вечно ругающей их с Генкой бабке…

– Клык, пожалуйста!… Я все, что хочешь!… Вот никогда больше, чем хочешь клянусь…

– Не клянись Веник, не нужно, – низкий голос звучал холодно и равнодушно. – Ты свой выбор сделал. Но ты не бойся, я с тобой не стану как с Ермолаем поступать. Мы ж кореша…

Лера услышала резкий хлопок, а затем такой звук, будто в комнате за спасительной занавеской о деревянные половицы ударилось что-то тяжелое. От неожиданности Лера дернулась и едва не свалилась со своей ненадежной конструкции. В доме воцарилась тишина. Лера осторожно выглянула из за обтрепанного края ткани.

– Ах! – почти беззвучно выдохнула девочка, расширившимися глазами глядя на открывшуюся перед ней картину.

– Тшшш, – успокаивающе сказал широкоплечий светловолосый незнакомец и шагнул к окну. – Тшшш.

Он улыбнулся и приложил палец к губам. Серые глаза внимательно смотрели на детское личико.

– Это все невзаправду, – сказал мужчина. – Мы играем. Такая у нас игра. Понимаешь?

Лера судорожно сглотнула и закивала головой как китайский болванчик. Конструкция под ногами вновь заходила ходуном, но Лере казалось, что если она и развалится сейчас под ней, то она сама не упадет, а так и повиснет на вцепившихся в подоконник руках и будет висеть. Потому что пальцы приросли к шершавому дереву и при всем желании больше не смогут его отпустить.

– Не бойся! – сказал незнакомец чуть ли не с нежностью.

Лера снова закивала завороженно глядя на улыбчивое, почти круглое лицо.