ему не хотелось.
Он вспомнил, как языки пламени лизали деревянный бок шкафа, перекидывались на потолок, а он все швырял и швырял снег, который шипел, превращаясь в пар, и он кашлял, отворачиваясь от жара, и боялся, что у него вытекут глаза. И все это никак не заканчивалось!..
Под безразмерными Федькиными одеждами у него вдруг запульсировали и задергались все ожоги, как будто обожгло его только что, сию минуту!.. Озеров передернул плечами.
Федя через окно забрался в дом и ходил там, то возникая, то пропадая в темном проеме.
– Нет! – крикнул он оттуда. – Не полдома, это только так кажется. Вы молодец, Максим Викторович, медаль вам за отвагу при пожаре!
Озеров задрал голову и посмотрел на небо.
– Что именно мы ищем, Федь? – спросил он через некоторое время. – Канистру с отпечатками пальцев? Или сумку?
Вместо ответа из окна вылетел желтый баллон, похожий на распылитель, которым подростки пишут на заборах «Цой жив!». Баллон плюхнулся в серый снег. Затем выглянул Федька, сильно измазанный сажей.
– Вот это что такое, как вы думаете?
Озеров посмотрел и предположил:
– Жидкость от тараканов?
Напарник перепрыгнул через подоконник и аккуратно, двумя пальцами в перчатках поднял баллон.
– Какой-то растворитель, – сообщил он, изучив находку со всех сторон. – Видите, написано «Caution, fire», что в переводе означает «не курить, пристегнуть ремни». Где-то я уже видел такую штуку! Где я мог ее видеть?..
– В магазине бытовой химии, – предположил начальник. – А?..
Федя задумчиво посмотрел на него.
– Между прочим, из вещей ничего не сгорело. Ну, скатерть на столе и шторы. Шкаф пострадал, конечно, но внутри все цело. Одежда на месте, обувь тоже.
От запаха гари у Озерова внутри головы постепенно становилось тяжело, как будто туда заливали мазут.
– А сумки нету, – добавил Федя озабоченно. – Или она ее куда-то сунула