Сценарии судьбы Тонечки Морозовой

повернулась и бросилась ему на шею. – На самом деле я приехала, чтоб остаться, – сказала она ему в ухо. – Тем более в моем доме больше нет кроватей. Александр Герман чувствовал себя Николаем Ростовым, приехавшим в Москву с полей славных сражений. Он сидел за столом, семья помещалась по правую и по левую руку. Она – семья – не отводила от него глаз, готовая в любую секунду кинуться, чтобы исполнить любую его прихоть. Ему не давали встать, чтобы положить себе добавки или протянуть руку, чтобы взять салфетку. Все являлось само собой. Жена, сын и собака преданно смотрели на него, виляли хвостами и переминались с лапы на лапу, готовые мчаться во всех направлениях. В конце концов он взмолился: – Да не смотрите вы на меня так! Я подавлюсь. – Мы тебя сразу спасем, – откликнулась Тонечка. – Ничего страшного! – Мне кажется, что я Николай Ростов, – признался Герман. – Сцена в доме старого графа. – Почему ты Николай? – удивился мальчишка. – Родион, мы же с тобой смотрели! И даже пытались читать «Войну и мир»! – Мачеха закатила глаза. – Точно! – вспомнил Родион. – Был там какой-то Николай. Он все деньги проиграл. – О господи. – Пап, ты надолго приехал? Герман, которому, как и литературному персонажу, хотелось, чтобы обожание и восторг продолжались, спросил: – А что такое? Я вам уже надоел? Жена, сын и собака на разные голоса заныли, завыли и затявкали, что они так его ждали, так скучали, так надеялись на встречу, в общем проглядели все глаза. – Пока не знаю, что там будет с работой, – сказал он серьезно. – На всякий случай я привез роутер, чтоб из дома работать, может быть, и получится. – Плохо на работе? – спросила Тонечка. – Трудно, – ответил он. – Все проекты заморожены, и непонятно, когда можно будет возобновить. Люди по домам. Кто на зарплате, тем я плачу, но у нас же в основном на договорах. – Я сама на договорах, – пробормотала Тонечка. – Артисты взаперти сидят, – продолжал Герман. – Вот уж кому не позавидуешь! У них у всех поголовно