Татьяна Устинова
Призрак Канта
Разговаривали двое.
Голоса – тонкий и погуще – звучали взволнованно.
– Если дома не станет, – пищал один, – нас не станет тоже!.. Куда мы денемся? Мы не можем…
– Не можем, не можем! – передразнивал второй. – А что делать?! Что предпринять?…
– Раньше нужно было думать!
– О чём?! Ничего не должно было случиться! Триста лет и три года ничего не менялось, а тут такое!..
– Если бы пораньше, если бы сразу, – сокрушался писклявый, – мы бы подготовились! Что угодно можно отдать, лишь бы время вернуть!
– Пустая болтовня! Что отдать?! Да и что мы можем сделать, отравы ему подмешать?
– Да хоть бы отравы, – воинственно пищал первый. – За этот дом ничего не жалко.
Собеседники помолчали.
– А если не жалко, – осторожно начал второй, – то я тут кое-что измыслил.
– Что, что?…
– Погоди, расскажу. Нам же не просто так!.. Нам надо, чтобы никто, ни одна живая душа не заподозрила, что мы в этом… замешаны.
– Это да, это чистая правда.
– Так вот. Мы сделаем всё чужими руками.
– А как, как?…
– Да погоди ты!.. Надобно всё обставить так, словно нас нет и не было.
Первый тоненько захихикал:
– Так нас ведь и вправду нет. А были, нет ли… Какая уж теперь разница!
Василий Васильевич Меркурьев из окна машины смотрел, как ноябрьская Балтика катит тяжелые, ртутные, волны – до самого горизонта, до неба. Песчаные пляжи залиты серым дождём. Должно быть, летом этот песок бывает весёлым, солнечным