* * *

Надя опаздывала на десять минут.

Вообще, назвать ее непунктуальным человеком было бы неправильно – редко когда Надя заставляла кого-то ждать. Но она издалека увидела Альбину, одиноко сидевшую за столиком летнего ресторана «Темные аллеи», и ей стало не по себе.

У Альбины было слабое сердце.

Правда, с этим слабым сердцем Альбина благополучно прожила тридцать лет и, как говорили врачи, могла прожить еще столько же, а то и больше, – но все равно Надю это утешало мало. Альбину нельзя было огорчать!

– Альбиночка, милая, прости! – заговорила Надя, с виноватой улыбкой подходя к столику. – Троллейбус в пробке застрял...

– Господи, Надя, какая ерунда! – укоризненно покачала головой Альбина. – Все в порядке. Это я сама не рассчитала время, пришла без пятнадцати пять... Райка с Лилей будут?

– Обещали, – сказала Надя, садясь в плетеное кресло.

То, что Рая с Лилей опаздывали, было вполне нормально – они всегда опаздывали, тут не только возмущаться, но даже удивляться бесполезно.

– Закажем что-нибудь? – спросила Надя.

– Нет, подождем их... Здесь хорошо, правда? Не перестаю восхищаться этим местом.

– Да, изумительно! – горячо согласилась Надя.

Ресторан был обнаружен случайно – однажды Лиля Лосева стриглась в наимоднейшей парикмахерской со стеклянными стенами. За одной из них был шумный центральный проспект, а за другой, противоположной, – лес. То есть никакой не лес, конечно, а обычный старый парк, спрятавшийся в московских переулках, но этот контраст очень поразил Лилю. Когда сеанс закончился, Лиля немедленно отправилась на разведку.

Старый парк выглядел чудесно – тенистые аллеи, пруд со стрекозами, клумбы и тишина. А еще в парке был ресторан с элегическим названием. Лиля сунула нос в меню, понюхала аромат, доносившийся с кухни, еще раз окинула взглядом окрестности и пришла к выводу, что лучшего места для встречи четырех подруг нельзя и придумать. И ехать сюда, в центр, было одинаково удобно для всех...

– Ты похудела, – сказала ласково Альбина. – И синева под глазами... Плохо спишь?

– Нет, работы много... – Надя потерла виски. – А так все в порядке...

– Не ври, Надежда! – Альбина взяла ее за подбородок. – Ты все еще думаешь о нем?

– Неправда, неправда, трижды неправда! Я и имя его забыла! – с досадой дернула головой Надя. – И не будем об этом, Алька!

– Как скажешь, – мягко произнесла Альбина, и Надя опять ощутила укол совести. Огорчать подругу нельзя! Не только из-за слабого сердца, а вообще... Она такая милая.

Все располагало в ней – и внешний вид, и манеры. Была Альбина среднего роста и средней же комплекции – не худая и не толстая, а какая-то соразмерная, аккуратная. Движения у нее плавные, лаконичные: ничего лишнего – никакой аффектации или же, наоборот, зажатости. Бледное круглое личико, огромные карие глаза, глядевшие тревожно и в то же время доброжелательно... Нос, пожалуй, чуть великоват, но именно что чуть. Короткие черные волосы, блестящие и гладкие, челка мысиком. Прическа придавала Альбине немного детский, трогательный вид и очень шла ей.

Макияжем Альбина пользовалась умеренно – немного пудры светлого тона, почти не отличающегося от основного цвета ее лица, полупрозрачный блеск для губ – вот, пожалуй, и все. Одевалась она обычно в классические костюмы и предпочитала туфли-лодочки всем остальным фасонам. Вот и сейчас на ней был летний льняной костюм песочного цвета – юбка до колена и приталенный жакет, а на ногах светлые туфельки на невысоком каблуке. Да, еще сумочка (к сумочкам Альбина питала особую страсть, их у нее было не меньше двух десятков) – светлая, летняя, из рисовой соломки, в тон лодочкам.

– Идут, – сказала Надя, увидев в конце аллеи знакомые фигуры. Высокая и тонкая принадлежала Лиле Лосевой, обладательницей другой, более круглой и объемистой, была Рая Колесова. Кроме того, у Раи Колесовой шевелюра сияла ярко-малиновым цветом.

– С Райкой что-то не то, – заметила Альбина, имевшая очень острое зрение. – Ревела, поди, только что...

– Наверное, из-за Колесова, – предположила Надя.

– Из-за кого же еще!

Тем временем две опоздавшие подошли к столу.

– Пробки какие везде, – безмятежно улыбнулась Лиля Лосева, – еле доехала. Поцеловалась бампером с каким-то дураком... Ну да ладно, ерунда все это. Надюша, Алечка... А мы у входа с Райкой столкнулись!

И Лиля нежно расцеловала своих подруг.

– Лилька, сто лет тебя не видела! – засмеялась Надя, ущипнув Лилю. – Ты где так загорела? На юга, что ли, уже успела съездить?

– Какие юга! Обычный солярий...

– Райка, а ты чего скуксилась? Садись поближе... – придвинула кресло Альбина.

– Мерси... – буркнула Рая и плюхнулась в кресло. – Сволочь, урод, скотина! – И она высморкалась в платок. Руки ее заметно дрожали.

– Кто? Тоже чуть не врезалась?

– Да нет... Колесов – сволочь, вот кто!

Альбина с Надей переглянулись.

– Райка, ты погоди, потом расскажешь, – строго сказала Лиля, положив Рае руку на плечо. – Давайте сначала что-нибудь закажем, а уж потом будем впечатлениями делиться.

– Логично...

Подошел официант, принес всем меню.

– Вино или пиво? – спросила Надя.

– Вино, – сказала Лиля, все так же безмятежно улыбаясь. – Тут есть каберне...

– Какое каберне?! – огрызнулась Рая. – Мы все за рулем, кроме Надьки!

– А у меня сердце, – напомнила Альбина. – Я вообще не пью, если кто забыл.

– Ладно, возьмем каберне, – согласилась Надя. – Мне, в общем, все равно...

– Лилька, ты же тоже за рулем! – опять напомнила Рая, напряженно вчитываясь в меню, – это занятие немного отвлекло ее, даже слезы на глазах высохли.

– Ну и что? – пожала плечами Лиля. – Немножко можно. За встречу. Вы вспомните, девчонки, когда мы в последний раз все вместе встречались?..

– Зимой, – коротко бросила Рая. – Колесов мне еще тогда фингал поставил, и вы ко мне приехали, чтобы тоже ему морду набить. Подружки мои дорогие...

– А Колесов на дачу удрал! – сердито сказала Альбина. – Нет, мы еще весной у меня встречались, когда Леон в Петербург уехал, на какой-то фестиваль. В конце апреля, помните?

Леоном звали ее мужа – Леонтия Велехова, композитора.

– Точно! Ты еще нам новую кухню показывала... – кивнула Лиля. – Потрясающий абрикосовый цвет и духовка с грилем!

Снова подошел официант.

– Что будем заказывать?

– Я на диете, мне какой-нибудь салатик... – встрепенулась Рая.

– Котлеты по-киевски...

– Нет, лучше свиной эскалоп с картофелем фри. И десерт! Чизкейк, например...

– Девчонки, опять все перепутаем, когда будем рассчитываться! Давайте что-нибудь одно...

В конце концов, сошлись на эскалопе с картофелем и чизкейке.

– Это убийство... – вздохнула Рая, обмахиваясь салфеткой. – Свинина, торт... Ладно, ужинать сегодня не буду.

Она вспомнила о своей драме и опять утерла слезу.

– Раечка, что случилось? – строго спросила ее Альбина. – Что он опять натворил?

Рая сделала паузу, нагнетая напряжение, и начала:

– Позавчера Колесов в половине второго приперся... Ночи, разумеется.

– Пьяный? – осуждающе покачала головой Альбина.

– Алечка, ты не перебивай...

– Хуже! Трезвый, – продолжила мстительным голосом Рая. – Сказал, что заказ срочный был, вот и пришлось допоздна задержаться. Ла-адно... Я ни слова ему, работа так работа. Вчера звоню Хромову, его начальнику. Мол, что ж вы, Петр Евгеньич, людей задерживаете, мой Колесов человек семейный, двое детей и все такое, пусть другие остаются... А Хромов мне прямо в глаза смеется. То есть в ухо. Я, говорит, ни при чем, вчера рабочий день в семь закончился, и Колесов твой ушел сразу, как только семь пропикало, а куда, говорит, не знаю...

– И где же он был? – сурово нахмурилась Лиля. – Если не пил, то что?..

– Вот именно! – мстительно произнесла Рая. – Трезвый как стеклышко... И пятьсот рублей в кошельке было – теперь нет, я специально к нему в карман слазила. Если не пил, то где он их оставил?

– Ну, пятьсот рублей в наше время... – протянула Лиля.

– Вот именно! Букет цветов, шампанское и коробка конфет. Как раз! – с удовлетворением произнесла Рая.

– Не хватит! – покачала головой Лиля. – Приличное шампанское в наше время...

– Это ты пьешь приличное шампанское, – перебила его Рая. – А Колесов на «Вдову Клико» тратиться не будет! У бабы он был, вот что.

– У какой? – сочувственно спросила ее Альбина. – Ты ее знаешь?

– Узна-аю... – зловеще пообещала Рая. – Уж я волосенки ей все повыдергаю...

– Райка, так нельзя! – раздраженно перебила ее Лиля. – Сколько можно! Скоро десять лет, как ты его терпишь... Разводись.

– Он тебя недостоин, – печально произнесла Надя. – Знаешь, когда я оказалась в такой ситуации, то сразу и бесповоротно...

– В какой – такой? – раздраженно перебила ее Рая. – В какой – такой? Ты нас не сравнивай! Ты человек свободный, детей у тебя нет, а у меня пацанов двое! Как я их без отца оставлю?

– Рая... – проникновенно заговорила Альбина, положив ладонь на пухлую Раину руку. – Твой Колесов асоциальный тип. Он пьет, бьет тебя, изменяет, детьми совершенно не занимается... Зачем он тебе? Ты молода и симпатична, найдешь еще хорошего мужчину... Тебя и с двумя детьми возьмут!

– Нет, я не могу... – вздохнула Рая. – Я люблю его. Вы знаете, что такое любовь?

– Вопрос относится к категории риторических, и ответ на него необязателен, – пожала плечами Надя.

– Умная ты наша... Нет, вы не знаете, что такое любовь, – совсем другим голосом сказала Рая.

Официант принес заказ.

Сквозь листву пробивалось жаркое июльское солнце, на открытую веранду залетела пара бабочек.

– Лучше бы я вообще за него не выходила, – заявила Рая, тыкая вилкой в картофель фри. – Лучше бы ты, Надька, за него вышла... Может, тогда все по-другому бы было.

– За кого? За Колесова? – изумилась Лиля.

– Ну да, он же за ней ухаживал...

– Он мне никогда не нравился, – раздраженно произнесла Надя. – Он-то, может, за мной и ухаживал, но я его ухаживания никогда не принимала. Я его насквозь видела.

Слова Раи относились к такому далекому прошлому, что Надя не восприняла их всерьез. Она почти забыла о тех днях. Геннадий Колесов действительно никогда ей не нравился. Он пугал ее. Пьющий красавец, брутальная личность, бабник, мрачный демон... Это довольно распространенный мужской тип в России – притягательный и отталкивающий одновременно...

– Вот у Альбины муж хороший, – сказала Лиля. – Ей повезло.

– Ну, у него тоже есть свои недостатки, – пожала плечами Альбина, которая очень боялась сглазить свое счастье. – Мне, например, работу пришлось из-за него бросить.

– Да какая это работа! – отмахнулась Лиля. – Девчонки, давайте-ка я вам подолью... Ты кем была, Аля? Фармацевтом! Порошки в аптеке смешивала...

– Аля – прекрасный специалист! – вступилась за подругу Надя.

– За Леоном надо ухаживать, как за ребенком, – сказала Альбина и покраснела. – Он совершенно не приспособлен к жизни. Но я ни о чем не жалею. Он гений. Осенью в консерватории будут исполнять его новую композицию, приглашаю вас всех.

– Обязательно! – горячо откликнулась Надя.

– Как только, так сразу... – хмыкнула Рая.

На ее колкости уже давно никто не обижался – считалось, что Рае досталась тяжелая судьба и обижаться на нее поэтому просто неприлично. Подругам Раи полагалось сочувствовать ей, давать советы и критиковать Колесова. Она была когда-то очень хорошенькой. Впрочем, она и сейчас была довольно симпатичной, даже волосы малинового цвета, который она маниакально предпочитала всем остальным оттенкам современных красок для волос, не портили ее. Если бы не лишние килограммы, придраться к ее внешности было бы вообще невозможно.

– Я устала, – пожаловалась Альбина. – У меня сердце... Нет, правда, быть домохозяйкой – это тяжелый труд!

– Чистая правда, – мрачно согласилась Рая. – А прикинь, Алька, если бы у вас с Леоном еще дети были?

– Мне нельзя иметь детей, – опять напомнила Альбина. – У меня сердце!

– Райка, ты удивительно бестактная! – раздраженно произнесла Лиля. – Мы, конечно, понимаем, что жизнь у тебя не сахар, но всему же есть предел. Алька, не обращай на эту дуру внимания!

– Лилечка, да все в порядке, я совсем не обижаюсь...

– А у тебя как дела? – спросила Надя Лилю, чтобы немного разрядить обстановку.

– Все по-старому... Собирались с Зиной Трубецкой съездить в Испанию, но у Зины незапланированный ремонт, ее соседи сверху затопили... – лениво сказала Лиля, закуривая тонкую длинную сигаретку.

– А Адам твой как? – с любопытством спросила Рая.

– Адам уехал к матери, на целый месяц... – Пальцы у Лили тоже были длинными и тонкими, словно у музыкантки. И вся она была такой тонкой и одухотворенной, словно парила в каких-то высоких сферах, далеких от земной суеты.

– Сколько же вы с ним вместе? – наморщила лоб Рая.