Цитаты из книги «Грехи и мифы Патриарших прудов»

как хрупок человек, как он мал и уязвим перед судьбой, перед стечением обстоятельств, перед бедой, перед преступлением и злом. Перед переменами к худшему, которых все так стремятся избегать. Но жизнь, словно в насмешку, сама диктует каждому и свою волю, и свой распорядок, свое расписание потерь.

Катя подумала, сколько раз прежде она сама чуть ли не с боем добивалась, чтобы полковник

каждому и свою волю, и свой распорядок, свое расписание потерь.

как хрупок человек, как он мал и уязвим перед судьбой, перед стечением обстоятельств, перед бедой, перед преступлением и злом. Перед переменами к худшему, которых все так стремятся избегать. Но жизнь, словно в насмешку, сама диктует

Как же так можно! Просто из-за пары фраз, из-за глупого совпадения вырастить, выпестовать в себе этот кошмар, эту паранойю, замешенную на подозрительности и недоверии! Облить человека ненавистью и грязью – просто так, за здорово живешь! Вот поэтому силовиков, полицию на дух не переносят, как он говорил. Потому что все мы параноики, психи с изуродованным восприятием действительности, с болезненным воображением. По нам всем психушка плачет…

Нельзя же так, что вот были люди, нормальные, мыслящие люди, а потом вдруг все взяли и стали тупые терпилы.

Но, может, тайная прелесть потери памяти и состоит в том, что знакомые прежде места не узнаешь, а словно открываешь заново. И не с чем сравнить свои впечатления, потому что они девственно новы, порой пугающе, остро новы.

Вот поэтому силовиков, полицию на дух не переносят, как он говорил. Потому что все мы параноики, психи с изуродованным восприятием действительности, с болезненным воображением. По нам всем психушка плачет…

Порой в некоторых обстоятельствах лучше потерять память, чем носиться с ней как с писаной торбой

Порой по утрам ей не хотелось просыпаться. Ей не хотелось ничего. По утрам она лежала, глядя в высокий потолок дома-«cтраха», и пустота окружала ее, пустота, сочившаяся из всех пор. Сусанна вот уже три года не включала телевизор, чтобы только не видеть всех этих телевизионных морд. Почти не заглядывала в Интернет, чтобы поток злобы, выпиравшей из всех комментариев, – не суть важно, о чем: о новостях, о политике, о новых фильмах, книгах – нескончаемый поток злобы, источавшийся как гной по любому поводу, не касался, не пачкал ее душу. Порой она слушала окружающих, и уши ее вяли. И она чувствовала себя как отшельник в пустыне – в любом месте, от светской тусовки до фешенебельного торгового центра, в которых так любила бывать прежде.