День первый

1. Я смотрю в окно и кое-что вспоминаю

Из окна мансарды я смотрела на Энск, утонувший в зелени. Конечно, триста квадратов – это совсем не мансарда, но уж так повелось, что верхний этаж старинного дома, принадлежащего до революции губернатору Закревскому, которому я довожусь правнучкой, всегда называли именно так.

Все началось с письма, которое я однажды получила. Не электронного, как можно было бы подумать, а в настоящем бумажном конверте. На мгновение я, Нина, почти пенсионерка, почти блондинка, дама приятной полноты, имеющая на тот момент все проблемы и все радости незамужней женщины, превратилась в гипсовую девушку с веслом – такова моя всегдашняя реакция на опасные, сомнительные или непредсказуемые ситуации, в которые я имею свойство вечно влипать. Почему девушка с веслом? Потому что стою, как парковая скульптура, не в силах произнести ни слова или сбежать. Преодолев свою окаменелость, я прочитала письмо. Его отправила моя двоюродная бабушка, с трудом разыскавшая меня на просторах бывшего СССР. Родственников у меня, кроме взрослого сына, давно живущего своей жизнью на другом континенте, нет, поэтому я рванула в Сибирь, в город Энск – повидать старушку. День моего приезда туда стал точкой отсчета новой жизни.

Луиза Закревская, та самая сестра моей бабушки, умерла, оставив мне не только квартиру и немаленькие сбережения, но и свою колдовскую силу, которую до меня тридцать поколений магов передавали друг другу, как эстафетную палочку, в течение двух с лишним тысяч лет. С тех пор я читаю мысли (буквально – то есть вижу буквы над головой думающего объекта), подержав в руке вещь, знаю, что в данный момент делает ее владелец, общаюсь с домовыми, могу дать в ухо с трех метров, ну, и еще кое-что умею, а два моих путешествия в 1909 год, где я разгуливала в теле моей – тогда еще совсем юной – прабабушки, позволили найти убийцу ее жениха и пролить свет на некоторые семейные тайны.

Но самое удивительное, что со мной случилось в Энске, я встретила Гр-р, лучшего мужчину на свете, и без всякого колдовства – простая баба, и точка – вышла за него замуж, как только получила предложение руки и сердца. Все сказочные истории кончаются свадьбой, но так как моя история – чистая правда, у нас с Гр-р все только начинается. Осталось сказать, почему такое странное имя – Гр-р.

Гр-р – это Григорий Романович Громов, мужчина большой и решительный, по профессии – детектив, владелец адвокатско-детективного бюро «Гром». Любит петь старинные романсы, аккомпанируя себе на фортепиано, при этом его «р» звучит особенно раскатисто. Одним словом, Гр-р…

Мансарда так мансарда, не будем нарушать традицию. После того как убрали стены, делившие «мансарду» на двадцать пеналов, а Гр-р взял на себя функции супервайзера, снабженца, надсмотрщика и ОТК, я получила студию мечты – с десятиметровым стеллажом, куда поместились все мои книги, и с подиумом для рояля – инструмент достался мне по наследству вместе с квадратными метрами. Еще в мансарде появился камин – второй в моем доме (первый – в гостиной, этажом ниже). Перед камином красуется шкура тигра. Шкуру я привезла в подарок Гр-р из одной азиатской страны, откуда я родом. Я ездила туда завершать свои дела перед тем, как окончательно осесть в Энске, и одним из таких дел была отправка контейнера с вещами – книги, мольберт и куча скарба, который накапливается у каждого нормального человека в течение жизни. А еще предстояло позаботиться о Перепетуе – старинной кукле, ростом с пятилетнюю девочку, ей требовался специальный ящик для транспортировки. Перепетуя почти сто лет хранила секрет: внутри нее, в опилках, был спрятан огромный синий бриллиант – ужасно редкий и ценный. Мои паранормальные способности помогли выяснить, что бриллиант принадлежит Володе Шпинделю – другу Гр-р, владельцу ресторана и, как оказалось, моему дальнему родственнику, который – для такого решения были причины – не захотел единолично владеть камнем. Мы продали бриллиант австрийскому аукционному дому «Доротеум» и поделили пополам вырученные деньги. Возможно, и продешевили, как считал Гр-р, но я была на сто процентов уверена, что камень никому не принесет счастья – за ним, я это видела, тянулся кровавый след, и избавиться от бриллианта следовало как можно быстрее.

Громов и Шпиндель дружат с песочницы, то есть всю жизнь, но однажды мужская дружба чуть было не рухнула. Причина, конечно, была в женщине: любовница Гр-р ушла к Шпинделю, и только через пять лет стало известно, кого предпочла Громову дама, а открылось все лишь потому, что Вовка не верил, что я экстрасенс, и потребовал доказательств. Сейчас Шпиндель без подруги, один, с головой ушел в свой ресторанный бизнес, но я знаю, кто ему нужен для счастья. Я вообще могу узнать много чего о людях, если нажму на свою синюю кнопку. Виртуальную, конечно – не хватало магические приспособления таскать в руках. Практичный Громов, как только выяснил, на что я способна, сразу зачислил меня в штат своего адвокатско-детективного бюро – в качестве консультанта-экстрасенса. Два месяца назад нашлось дело, где мои магические умения были применены, а я схлопотала пулю, но если бы не бронежилет, который Гр-р на меня надел, никакое колдовство не спасло бы меня от верной гибели. Как всегда, победил профессионализм – ни магия, ни страсть к детективным расследованиям, гнездящаяся во мне с детства (мой отец был начальником следственного отдела, и я не стала следаком только потому, что литературу любила больше сыска), профи и в подметки не годятся. Но сам Гр-р считает это происшествие дискредитацией своего профессионализма, раз допустил возможность в меня палить – несмотря на свое присутствие рядом и приставленную ко мне охрану.

Теперь Перепетуя сидит на своем стульчике в уголке за роялем. Мольберт я пододвинула к самому окну – полукруглое, от пола до потолка, оно рождает ощущение полета, стоит в него посмотреть. А я смотрю в окно уже, наверное, битый час, пытаясь отделаться от противного металлического привкуса, будто у меня за щекой медная монета. Именно так напоминает о себе моя интуиция – или предчувствие, это кому как нравится.

Но у меня-то все хорошо! Гр-р со мной, и его отношение ко мне не изменилось с тех пор, как мы стали мужем и женой. С того знаменательного события и прошло-то всего два месяца, но если бы что-то было не так, я бы почувствовала.

Сегодня Гр-р проснулся первым и разбудил меня поцелуем, а от его фирменных поцелуев я схожу с ума до сих пор, как и от самого Гр-р – чего уж тут скрывать…

– Тепленькая… Тут тебя возьму, не понесу на шкуру…

Громов обожает затащить меня на шкуру тигра, особенно если горит камин…

– Гринь, а потом еще в душ…

– Обещаю… Потом – в душ… с тобой…

Несмотря на то, что я была замужем и после развода встречалась с мужчинами, с Гр-р я открыла для себя много нового в гендерных отношениях. Секс под душем у меня был только с Гр-р. Хотя почему был? Есть и, надеюсь, будет…

Еще недели три назад, чтобы проводить Гр-р на работу, в его контору, нужно было дойти до входной двери на втором этаже и шлепать по подъезду. Теперь я провожаю Громова до «его» лестницы между спальней и гостиной, и Гришка спускается к себе на первый, на свою «половину», а оттуда – в «Гром». Эта лестница – решение нашей проблемы, вернее, проблемы Гр-р, которому не давала покоя мысль, что он нечто вроде альфонса, раз живет в моей квартире. Еще осенью, когда ремонт у меня только начинался, я попросила Громова найти чертежи старого губернаторского дома и выяснила, что, согласно первоначальному архитектурному замыслу, из моей гостиной в мансарду вела лестница. Ее восстановили. Но по этим же чертежам выходило, что существовала еще одна лестница – из квартиры Громова на второй этаж, и вовсе не там, где ее сделали после войны, при очередном делении старого губернаторского особняка на квартиры. Гр-р собрал со всей области светил-архитекторов и инженеров-строителей, и за две недели лестницу построили – в том виде, как было до революции. Теперь у нас с Громовым общий дом, и радости совместного проживания первой оценила Морковка – моя необыкновенно рыжая кошка. Влюбленная в Гр-р, она быстро разнюхала, куда ведут новые ступеньки, и коротала дни в непосредственной близости от объекта своей страсти. Тюня – так зовут моего домового – тоже освоилась на громовской половине, и частенько я застаю ее там наблюдающей цветение орхидей – Гр-р, по примеру знаменитого Ниро Вульфа, увлекается их разведением. Вообще-то наш домовой – девочка. Я познакомилась с ней, когда она была тенью той самой Луизы Ивановны Закревской – моей двоюродной бабки-колдуньи. Тенью – это и значит тенью, бестелесной субстанцией, проявившимся призраком, наведенной галлюцинацией – или как там колдуны это делают, не знаю, я маг начинающий. Тогда же Тень получила от Луизы свое имя – Тюня. Но сначала Тюня была человеком, Устиньей, Устей. В свое второе путешествие в 1909 год я видела ее, горничную моей прапрабабушки, юную особу с длинной светлой косой. Тюня, по-моему, вполне довольна своим нынешним существованием – выглядит уже не как серая мохнатая рукавица, какой явилась мне первый раз, а как нечто крошечное с ручками и ножками, с глазками-пуговками и длинным узким языком. Зачем ей язык, не знаю, Тюня не говорит и не ест, потому что, по сути, домовой – это сгусток энергии. Зато каждую неделю она меняет цвет. Сегодня Тюня ярко-зеленая – совсем как листва за окном.