В общем, цитаты из книги говорят сами за себя. И говорят они: "НЕ-Е-Е-Е-Е-Т! НЕ ЧИТАЙТЕ ЭТО!!!"
«Мудрость — главное оружие воина. А она — беспола, как апрельский ирис в пустыне, что скрывает пирамиду от глаз смертных».
«Закон Духа — не твоим сердцем выращенное для тебя пользы иметь не будет, а может, и вред. Что толку в фотографиях чужого путешествия, кргда твой собственный путь не пройден? «Не кради» - значит не подменяй истинное действие изображением, взятым в театре иллюзий. Без комментариев». Это трактовка заповеди "Не укради"
«Женька же был настолько гениален, что совершенно утратил когда-то едва зародившийся интерес к типографскому воплощению своего словотворчества». Образец творчества: «Я в тебя до глубин провалился, / Я дошел до начала нетронутого».
«Канонически красивое лицо, идеальная фигура...» - описание г. героини.
«Женька был высок, широкоплеч. Фигура у него была идеальная.... роскошным густым волосам... дамы дарили его вниманием... вспомнить хотя бы преподавательницу с кафедры нормальной анатомии, чуть не изнасиловавшую прекрасного, как античный бог, первокурсника» - описание г. героя. Но до встречи с героиней «в садах его чувственности не хлестали осенние ветры надрыва... а был лишь голый функционализм, не лишенный эстетства и положенного протоколами джентельменства, позволявший ему до сих пор что называется, выходить сухим из воды».
«Истерзанная сутками схваток и сорока минутами потуг, одурманенная закисью и нежеланием сосредоточиться и помочь, она могла лишь мешать».
«... тварь розовая, жирная, легкие расправившая, что тот орел крылья, пинал перед «вылетом» ногами, руками и здоровенной крепкой головой чудо синее, гипотрофичное, парный орган свой запоздалым писком лишь воробьиным пером в осенний дождь раструсившее».
«Костяшки на пальцах Игоря сравнялись цветом с кожным покровом мгновенье тому обездушенного материнского тела».
«И не только врачи и персонал, но и беременные, роженицы, родильницы самых разнообразных настроений и душевных состояний — от благодарно-возвышенных до раздражающе-ненавистных».
«И сделала аборт, не поставив его в известность о факте наличия беременности».
«- Ой, уж ты бы лучше помолчала бы* (*Фраза из песни В. Высоцкого «Диалог у телевизора»)
«- Не надо грубой лести, мой дорогой учитель ассиметрии* (* - Аллюзия на роман «Учитель симметрии» (Э.Тайрд-Боффин в вольном переводе А. Битова). На самом деле никакого Тайрд-Боффина не сществует — это «одноразовый» псевдоним Битова специально для этого цикла новелл)» (ссылки из текста, не мои)
«- Кажется, я трахнула боевого товарища. Как ты находишь это с нравственной, моральной, этической и прочих деонтологических точек зрения?...» «- Меня последнее время любили не на жизнь, а на смерть... Изучали реакции диковенной звершки. Кидали то сладкий пряник, то обжигающий кнут и наблюдали из-под полуопущенных век». Из разговора героини с любовником.
«- Он ни для кого из тех, кто хоть на мгновение соприкоснулся с ним в этой временно изгнанной из Рая жизни, не прошел даром. А в моем случае, еще и синхронно лег на природные склонности, не будем именовать их громким словом «предназначение»...» (Герой о своем учителе).
«Но принести с собой на кончиках пальцев флюиды экстирпации матки, резекции кишечника и прочих стигм лекарского ремесла означало бы разбавить «запах женщины» (* фильм с Аль Пачино «Запах женщины») привкусом коллеги. Как бочку меда — ложкой дегтя. Может, идя к ней, и стоило бы взять плеть (* Аллюзия на Ницше «Так говорил Заратустра»), но энергию, сгенерированную в нем ургентным оперблоком главного корпуса, - точно не стоило брать с собой».(Он же о будущем свидании)
Автор о критике словами героев:
«...известный в узких кругах тамбовской интеллигенции критик Пупкин обвинял ее в излишнем физиологизме, грубости и предрекал кануть в Лету, где самое место «блядям, насравшим на алтарь литературы». И лишь светлый образ аскета-интеллектуала, филолога, вынужденного читать такое унылое говно по долгу службы, навсегда останется в сердцах целевой аудитории издания, покупаемого ради телепрограммы и рекламных объявлений».
«глянцевая журналисточка чуть выше средней руки, в смысле узнаваемости ее фамилии, даже уколола мкеня своим штампованным, «овеянным мифами и легендами», пером в колонке «разочарования месяца».
«...сколько же в людях дерьма, которым они готовы совершенно бескорыстно делиться с близкими» (А надо как автор, делиться за деньги).
И, наконец, финал в стиле «графоманская горячка».
«Это нельзя рассказать, написать, снять, посчитать, измерить, взвесить, услышать, увидеть, обонять и ощутить вкус. Это вне молекул, вне атомов, вне квантов. Вне времени и вне пространства.
Это — то, чего нет.
И это все, что есть.
Это можно предвидеть.
И это примет нас.
Это никогда не закончится, как никогда и не начиналось.
Ибо это сотворило нас.
И это необходимо пережить».