Цитаты из книги «Естественное убийство – 2. Подозреваемые»

Счастье, Сеня, – в несвободе. В несвободе от любви. В несвободе от пса. В несвободе от пробежек. Счастье – в свободе закабаления! И в ответственности за закабаливших тебя.

Он свято чтил презумпцию уважения – и всегда уважал человека, вне зависимости от возраста. Ровно до тех пор, пока человек не доказывал, что он уважения не достоин.

САМОУБИЙЦЫ – ТРУСЛИВЫЕ ДУРАКИ! — Потому что умный и смелый человек всегда найдёт решение, совместимое с жизнью собственного тела. Пользуясь собственным интеллектом и собственной душой. Смерть ничего не решает. Смерть – это даже не бегство. Потому что бегут куда-то. А смерть – это ничто. Тот, кто решает убить себя, потому что его не любят, потому что его не понимают или, например, не купили кожаную куртку, – законченный глупец. Не любят? Добивайся или смирись. Не понимают? Объясни или уходи. Не устраивает мир, в котором живёшь? Построй свой собственный и живи в нём. Или, на худой конец, поговори… С мамой. С папой. С другом. Хоть с кем-нибудь… Со мной. Класс молчал. Северный смотрел на детей и подростков. Дети и подростки смотрели на Северного. Сеня смотрел на Дария с невыразимой любовью, и, кажется, пацану сегодня грозил папин душещипательный трёп до седьмых петухов. Бедный Дарий!

Если ты чего-то коснулся, это что-то уже коснулось тебя. И ты не сможешь, просто сказав: «Excuse me!», пройти дальше в вагон. Жизнь – не трамвай. (Сан-Франциско коллекционирует трамваи, потому такое кривое сравнение, ну да ты суть уловил, да?!)