Удар отточенным пером

Почему дело, кажущееся столь очевидным, приобрело такую сложную судебную историю? – спрашивал тем временем ведущий. Миллер томно закатила глаза и поджала губы, отчего ее лицо приобрело выражение «скорбящий интеллигент», наверняка сто раз тренированное вчера вечером перед зеркалом. – К сожалению, – начала Ада Львовна с легким вздохом, – сейчас суды назначают эксперта не только когда это необходимо, но и в тех случаях, когда специальные знания не требуются вовсе. В результате эксперт не помогает, а только запутывает суд. Возьмем дело «Русского минерала» против профсоюза. С точки зрения здравого смысла здесь все очевидно: рабочие организовали профсоюз, они недовольны рвачеством своего руководства и публикуют в газете материалы об этом для того, чтобы все работники завода знали ситуацию. Так легче организовать движение за свои права. Администрации это не нравится. По совести, по моральному закону возразить нечего, тогда юристы завода нашли повод придраться к профсоюзу формально. Рабочие – не журналисты, пишут как умеют, как получается. И вот тут-то администрация и нанимает профессионального филолога, наделенного статусом эксперта, который в буквальном смысле слова цепляется к словам профсоюзной газеты и намеренно находит в статьях то клевету, то оскорбление, то какой-нибудь вред репутации или дискредитацию. Суд вынужден принимать сторону эксперта, потому что у него научный статус, у эксперта имя, как тут поспоришь… – И нечистые на руку эксперты этим пользуются? – в предвкушении ответа сощурился ведущий.

Авторитет у Виктории серьезный, особенно после действительно блестящего раскрытия убийства. Однако как раз в силу ее большого опыта в экспертном деле я не могу поверить в то, что Виктория искренне верит в злонамеренность профсоюзной организации… – То есть эксперт попросту лжет? – предельно упростил этот сложный заход ведущий. – Я не знаю, я уже сказала, причины могут быть разные, – скорбно прошептала Миллер, сделав на камеру большие честные глаза так, что стало ясно: «Виктория, конечно, лжет, но Миллер не может сказать об этом прямо». После этого Ада Львовна исчезла с экрана, вместо нее в эфире жалобными голосами завопили какие-то женщины, изображая просторечие и почему-то «гэкая». – Вот муж мой не болел, не болел, а на заводе год поработал, и все – раз заболел, два… Неде

А филологи – что?! Черт ногу сломит иной раз. Слова, слова, слова, а он взял и между слов прошмыгнул…