Глава 10. Иллюзия

«Мне было двенадцать, когда Дима избил моего отца.

Отец явился домой пьяный, начал ругаться матом и нападать на маму, я вступилась за неё, но он грубо меня схватил и оттолкнул. На моем плече теперь расплывался огромный синяк. Я сидела на лавочке у подъезда, стараясь унять бегущие слёзы. Мне не было больно, была лишь обида и непонимание того, почему моя жизнь так складывается, что мы с мамой вновь вынуждены уйти из дома к тёте Наде, и я опять прячу от посторонних глаз синяки, полученные от отца. Погружённая в свои мысли, я не заметила, как подъехала Димина машина.

– Что с тобой произошло? – напряжённо спросил он, подойдя ко мне.

– Ничего, – я наспех вытерла слёзы и поднялась. – Пойдём погуляем.

– Нет, подожди, что случилось? – его рука сжала плечо в том самом месте, где был синяк, и я недовольно поморщилась. – Что там? – увидев выражение моего лица, спросил Дима.

– Ничего, – стыдливо отвела глаза я, нервно натягивая рукава своей кофты до самых пальцев.

– Нет, покажи! – он насильно закатал рукав и, увидев след от удара, переменился в лице, его глаза потемнели и наполнились яростным блеском.

– Я скоро вернусь, – сквозь зубы процедил Дима, направляясь к моему подъезду.

– Не надо, Дима, пожалуйста, не надо, оставь это, – просила я, пытаясь его остановить.

Но Дима словно не слышал и не видел меня, больно отпихивая, как надоедливого щенка. Он устремился к моей квартире, перескакивая через ступени. Залетев, стал бешено рыскать глазами в поисках отца.

Папа находился на балконе, курил, сидя на табуретке, харкая и сморкаясь вниз. Он был плотного телосложения, высокий, мускулистый от физического труда, Дима по сравнению с ним был худощавым подростком, но его ярость придавала ему недюжинной силы. Дима подлетел к отцу и начал его избивать.

– Дима, не надо, не надо! – прокричала я.

Отец был очень пьян и не ожидал нападения, поэтому не смог оказать Диме никакого сопротивления и свалился на пол. Дима стал запинывать его ногами, я слышала, как отец тихо стонет, на его лице появлялось всё больше крови.

– Не надо! Оставь его, Дима! – плача прокричала я и попыталась оттащить Диму, но он грубо меня оттолкнул. Я отлетела к подоконнику и сильно ударилась спиной о торчащий край плитки.

Я побежала за помощью к тёте Наде.

– Мама! Дима сейчас папу убьёт! – прокричала я.

Тётя Надя позвала двух своих сыновей, и они с мамой бросились за мной в квартиру.

Им вчетвером с трудом удалось оттащить разъярённого Диму от моего окровавленного отца.

– Ещё раз, гандон, её тронешь, я от тебя живого места не оставлю! – кричал в ярости Дима.

И, взяв меня за шкирку, вытащил из квартиры, оставив охающих женщин одних.

Меня трясло от страха, ноги были как ватные, я не могла идти и говорить. Дима усадил меня на лавочку и, накинув свою куртку мне на плечи, сел рядом.

– Папа жив? – чуть слышно спросила я онемевшим языком.

– Да что этому ублюдку сделается, – с презрением ответил он.

Его всё ещё продолжало колотить от дикого гнева, он шумно выдыхал воздух, я накрыла своей рукой его руку.

– Я за тебя любого порву! – со злостью произнёс Дима.

– Я знаю, – чуть улыбнувшись, ответила я.

– Он больше никогда к тебе не притронется. А если притронется, я его убью, – в холодной решимости проговорил он.

С тех пор я была под защитой, как бы невменяемо пьян не был отец, он шарахался от меня, опасаясь задеть даже случайно. Я могла спокойно защищать маму, не боясь пострадать самой. Я была счастлива и бесконечно благодарна Диме за это.

В тот день на моем теле остались не только синяки отца, на нём впервые появились и следы, полученные от рук Димы. Острый край плитки сильно рассёк мне спину, рана заживала долго, и маленький шрам виден до сих пор. Но тогда меня это не интересовало, Дима меня спас, и это всё, что имело значение».

***

Я остановилась в прихожей, разглядывая фарфоровую статуэтку, выполненную в античном стиле – мужчина, бегущий с факелом в руках. Это странно, но я не помнила, стояла на этом месте другая или та же самая фигурка до этого, он мог запросто поставить любую подобную на её место, она была просто белым непримечательным пятном в моей голове. Но я ясно помню звук бьющегося фарфора, рассыпанные на полу осколки, его гнев и мой страх.

– Что-то не так? – настороженно на меня посмотрев, спросил он.

– Нет, всё в порядке, – покачала головой я, раскрыв глаза.

– Юля, я могу остаться ещё на один день дома, – заботливо произнёс Дима, поглаживая меня по плечу.

– Всё хорошо, не стоит, я погуляю по парку, выпью кофе.

– Ты до сих пор видишь свои иллюзии? Может, вместо похода в парк мы съездим к психотерапевту? Я пойду с тобой, мы расскажем ему о нашей проблеме.

– Дима, не волнуйся, я в норме. Я слишком часто бываю у психотерапевтов, дай мне справиться самой, – я начинала заметно нервничать от его навязчивого желания помочь моей ненормальности.

– Я всегда готов прийти тебе на помощь, дорогая, – поцеловав меня в губы, произнёс он. – Мы со всем справимся.

***

– Доброе утро всем, простите, что опоздала, – на ходу бросила Карина, пролетев в комнату для персонала.

Мы с Сергеем и Максом, переглянувшись, улыбнулись. При мне каждое начало её смены начиналось с этой фразы. И, судя по разговорам в кофейне, вовремя приходить ей ещё никогда не удавалось.

Быстро переодевшись, она встала за стойку и принялась, бухтя себе под нос, громко греметь чашками.

– Что-то случилось? – поинтересовался Сергей, взглянув на неё.

– Он меня так бесит! Я его придушу когда-нибудь! – со злостью произнесла она, сжав руки.

– О, я смотрю, Яныч опять накосячил, – смеясь, ответил Макс.

– Он сожрал мою гранолу! – раздраженно воскликнула Карина.

– Оу, это внушительный повод для злости, – улыбнулся Сергей.

– Ненависти, я бы сказал, – веселясь, добавил Макс.

– Это не смешно! Я без завтрака осталась из-за него.

– А почему нельзя было приготовить на двоих? Люди иногда так делают, когда вместе живут, – спросил Максим.

– Я спрашивала, рассчитывать ли на него, но Ян сказал, что он же мужик и не будет есть такую девчачью хрень, а потом его мужское начало видимо куда-то испарилось, и, пока я умывалась, он её распробовал. «Ты же себе ещё приготовишь, это же недолго?» – сказал он, дожирая, а ничего, что мне на работу надо, да? – сердито произнесла она.

– Ты же всё равно не приходишь к началу смены, так что мы бы пережили ещё полчаса опоздания.

– Да дело же не в опоздании, вы вообще не понимаете, о чём я, что ли? – нахмурилась Карина. – Юля, ты же на моей стороне, да? Тебя бы это тоже выбесило?

– Мне кажется, я бы даже не обратила на такое внимание. Но я многое не замечаю, поэтому… – развела руками я.

– Да блин, ну как так-то?! – возмущённо воскликнула Карина. – Как можно не заметить съеденный завтрак?

– Так, Карин, хватит возмущаться, у нас сегодня много работы, я могу на тебя положиться, не переубиваешь посетителей? – шутливо произнёс Сергей.

– Только одного, с хвостом и гитарой, если он сюда явится, – пробухтела она.

К девяти часам в кофейне стало слишком людно, я встала с места, освобождая его нахлынувшему потоку посетителей. На улице шёл сильный дождь и бушевал ураганный ветер, я нехотя натянула куртку и поёжилась, готовясь столкнуться со стихией.

– Юля, ты уже домой? – проходя мимо меня с заказом, спросил Сергей.

– Нет, пойду прогуляюсь.

– Сейчас? – удивился он. – Погода же просто мерзость, ты уверена в своём желании?

– Я просто не хочу мешать, у вас и без меня полно посетителей.

– Ты можешь переждать в моём кабинете.

– О, это, наверное, не совсем удобно, – смутилась я.

– Неудобно будет тебе бродить под ливнем и бескрайним лужам. Пойдём, я провожу тебя.

Серёжа довёл меня до своего кабинета и ушёл, оставив его в полном моём распоряжении. Я осмотрелась. Он так и не рассказал ничего нового о себе, а мне хотелось понять его хоть чуточку лучше. И я решила воспользоваться предоставленной возможностью. В его рабочем пространстве царил хаос: стол, заваленный кипами бумаг, доверху наполненные папками и книгами стеллажи, коробки с продукцией, среди которых приходилось лавировать. Я мельком пробежала глазами по разложенным листам: бесконечные графики, расчёты, таблицы. Финансовые справочники, коучбуки по развитию кофейни и предпринимательства – стоящие книги были также безличны и ничего нового не рассказывали. В глубине стоял небрежно задвинутый кубок и сертификат победителя чемпионата бариста.

Я с досадой закусила губу, на пыльной поверхности полок виднелись мои отпечатки, моё присутствие здесь не останется незамеченным. Это не наш дом, где всё оттирается Наташей до блеска, и любые следы уходят в небытие.

Сняв обувь, я забралась с ногами на подоконник и принялась писать воспоминания своей жизни, потеряв счёт времени, так же, как и пространству, пребывая в собственной памяти. Я смотрела на чистый белый лист бумаги, мыслями всё время возвращаясь к полке в шкафу и пытаясь вспомнить, как выглядела та фарфоровая статуэтка. Почувствовав прикосновение к своему плечу, я испуганно вздрогнула.

– Прости, не хотел тебя напугать, – тихо произнёс Сергей. – Ты просто не откликалась.

– Да, я… я задумалась, – виновато улыбнулась я.

– Я зашёл сказать, что посетители разошлись и можно выходить из убежища, если, конечно, хочешь.

– Да, с радостью, – я спрыгнула с подоконника. – Ничего, что я здесь немного осмотрелась? – опустив глаза, словно нашкодивший ребёнок, спросила я.

– Никаких проблем, – добродушно улыбнулся он. – Нашла что-нибудь интересное?

– Нет, каким ты был таинственным незнакомцем, таким и остался.

***

В кофейне стало тихо, около стойки больше никто не толпился, а в зале появились ожидающие новых гостей пустующие столы, оставшиеся посетители в наслаждении попивали кофе и чаи. Буря закончилась не только внутри, но и снаружи: дождь больше не лил, робкие лучи солнца мягко проскальзывали сквозь двери и окна кофейни.

– Юля, готова к экспериментам? – озорно подмигнул Макс.

– Конечно, – присаживаясь напротив, живо отозвалась я.

Максим всегда доверял мне выбор ингредиентов. Назвав очередные свои любимые сочетания, я приготовилась наблюдать за ним с восторгом маленького ребёнка, перед которым показывает фокусы иллюзионист. Макс ловко жонглировал апельсинами, бутылками с сиропами и прочими попавшимися под руку вещами, пританцовывая и насвистывая. И пока внимание было отвлечено трюкачеством, создавал очередной кофейный шедевр.

– Всем здорово! – громко крикнул Ян, пожимая Максу и Сергею руки.

– Вы только посмотрите, кто пришёл. Вам в кофе плюнуть или соли насыпать? – язвительно спросила Карина, взглянув на него.

– Кариш, давай мириться, – примирительно улыбнулся Ян, протягивая стаканчик.

– Это что такое? – настороженно поглядывая на протянутое нечто, спросила она.

– Гранола.

– Откуда ты её взял?

– Купил в соседней кафешке. Признаю, ты была права, она за 5 минут не готовится. Я же реально думал, что это по фигне сделать какие-то мюсли. Я попробовал, и потерпел фиаско, оно всё прилипло к форме, я пытался содрать ножом, в итоге форму мы потеряли.

– Охренеть! – возмущённо воскликнула она. – У меня только один вопрос: ты сюда мириться пришёл или сильнее поругаться? Мало того, что испортил мою любимую форму, ещё и еду конкурентов притащил, у нас есть в кофейне гранолы, Ян!

– Я подумал, что прийти купить тебе гранолу в твоей же кофейне как-то совсем тупо.

– Конечно, когда меня здесь ей бесплатно кормят. Яныч, вот знаешь, я действительно очень жалею, что поругалась с тобой с утра, у меня теперь нет формы, зафоршмаченная духовка, и ты ещё выручку нашим конкурентам сделал!

– Я достаточно накосячил для примирения или мне ещё постараться искупить свою вину? – потянувшись к Карине через стойку, улыбнулся он.

– С тебя новая форма и духовку отмоешь сам, а гранолу свою можешь выбросить, – с напускной строгостью сказала она.

– Хорошо, – он чмокнул Карину в щёчку. – Прости меня, детка, я торжественно клянусь больше не сжирать твою еду по утрам. – Ян протянул мизинец для примирения.

– Ладно, ты тоже меня извини, – состроила жалобное лицо Карина и пожала его мизинец своим. – Я постараюсь больше не орать на тебя как бешеная дура.

– Нет, ты совсем не дура, но бешеная, – рассмеялся он.

– Засранец! – она чмокнула Яна в губы. – Иди, занимай столик, у нас сейчас будет обед.

– А кофе?

– Сделаю. Кстати, Юля, ты никогда не хотела попробовать сварить кофе? Ян может стать отличным добровольцем. Если накосячишь, будет не жалко, – небрежно бросила она.

– Я бы с радостью, – с готовностью отозвалась я.

– Босс, можно Юля попробует?

Сергей внимательно на меня посмотрел и, тихонечко кивнув, произнёс: «Можно».

– Ура! Он дал испить тебе свой священный грааль! Ты первая, кого он допустил к кофемашине не из бариста, – широко улыбаясь, произнесла Карина.

– Карина, – строго посмотрел на неё Сергей.

– Молчу-молчу, – хихикнула она. – Так, смотри, Ян пьёт капучино. Если в двух словах, это кофе с молоком.

– Ну, нет же, Карина, не разбивай мне сердце этими словами, – состроил гримаску боли Максим.

– Ой, потом расскажешь теорию, а то Ян умрёт, пока мы будем вдаваться в детали.

– Пойду поем, чтобы не слышать этой жути, – поморщился Максим, уходя.

– Садись к Янычу, я скоро присоединюсь. Итак, Юля, знакомься, это Нюша, наша кофемолка, а это – Джокер, наша кофемашина, – нежно погладив корпус, представила она. – Мегакрутые ребята, без которых мы бы пропали. Алгоритм такой: кофе в холдер смолоть, разровнять, спрессовать темпером, и можно будет варить эспрессо, – вручая мне непонятные инструменты, произнесла Карина.

– Боже, как это всё сложно, – растерянно промолвила я, – а нельзя просто нажать волшебную кнопочку с надписью «эспрессо»?

– Макс бы умер, если б это услышал. Нет, конечно, иначе мы бы здесь не работали, а вместо кофемашины поставили кофейный автомат.

Под чутким руководством Карины я проделала всё необходимое, и на выходе мы получили чашечку ароматного эспрессо.

– М-м-м, пахнет вкусно, – произнесла я, довольная своим результатом.

– Ещё бы. Так, а сейчас будем взбивать молоко в питчере. Держи, – она протянула мне железный стаканчик с выпуклым носиком. – О, мои мамуля с папулей пришли! – оглянувшись на звон колокольчиков, радостно воскликнула Карина и бросилась к ним навстречу.

Я осталась одна и беспомощно вертела в руках стакан.

– Требуется помощь? – спросил Серёжа, увидев моё замешательство.

– Да, пожалуй, – растерянно улыбаясь, проговорила я.

– Остался последний штрих, – он протянул мне пакет молока. – Наливать нужно до этой выпуклости.

Я аккуратно налила молоко до указанной им отметки.

– Отлично, теперь будем взбивать. – Сергей подвел меня к кофемашине. – Держать питчер нужно вот так, – он мягко обхватил мои руки, придав им необходимое положение. – Сейчас включу взбивание.

Он нажал кнопку, и кофемашина громко пшикнула, от неожиданности я вздрогнула и выпустила из рук металлический стаканчик с молоком. Падая, он зацепил чашку с эспрессо, чашка разбилась, а кофе и молоко превратились в большую лужу на полу.

– О, боже, прости, прости, прости! – я в ужасе прикрыла ладонями лицо.

Он улыбнулся.

– Да всё в порядке, мне следовало предупредить, что Джокер любит порычать.

– Мне так жаль, – отряхивая его рубашку, виновато проговорила я.

– А мне кажется, красиво получилось, – глядя на растекающуюся по полу лужицу, сказал он. – Кофе с молоком ты всё-таки смешала, хоть и весьма экстравагантным образом.

Мы встретились глазами и рассмеялись.

– Охренеть, вы что здесь натворили? – громко воскликнула Карина. – Так, Юля, похоже бариста – явно не твоё. А ты, видимо, тоже далеко не на кофемашину смотрел, да? – взглянула на Сергея она.

– Я всё уберу, – виновато сказала я.

– О нет, не надо здесь больше ничего трогать, пошли лучше я тебя со своими родителями познакомлю.

Я пыталась возразить, стесняясь знакомства с новыми людьми, но Карина была непреклонна и буквально силком усадила меня за стол к ребятам и своим родителям.

Каринины родители очень быстро расположили к себе своей душевностью. Они были весёлыми, разговорчивыми людьми, без труда понимающими наполненный сленговыми словечками язык Макса и Яна, который для меня порой казался загадкой. Родители обожали Карину, это чувствовалось в той теплоте и гордости, с которой они на неё смотрят.

– Да блин, Макс, ну хватит жрать уже, а! – Ян пихнул его локтем в бок после очередного раздавшегося громкого чавкания. – Тебя голодом здесь морят что ли? Сидишь, жуешь громче, чем мы общаемся, я даже не слышу ни хрена.

– Раз в день можно, – проговорил Максим, не отрываясь от поедания.

– Правильно, пусть ест, растущему организму нужно хорошо питаться, – поддержал Каринин папа.