Глава 6. "Любовный камертон"

Выйдя на улицу, я с удовольствием глотнула свежего (если таковой вообще имеется в Москве) воздуха. После нервной, какой-то напряженной и давящей атмосферы в квартире полусумасшедшего коллекционера, шумная автомобильная пробка, в которую я тут же попала, показалась мне просто милой домашней суетой, в которой можно расслабиться.

Включив «Релакс-ФМ», я приоткрыла пошире окно и приготовилась к томительному ожиданию, периодически пролезая на своем «Жигуленке» между автомобилями, в которых важно восседали неумейки.

Чтобы не выйти окончательно в «астрал», расслабившись, и не допустить ситуации, когда в «зад» въезжает какой-нибудь зазевавшийся «Шумахер», я решила поразмыслить над только что состоявшейся встречей и «разложить все по полочкам».

Но первые минуты у меня перед глазами лишь мелькали блестевшие драгоценными камнями ордена, медальоны на бантах, лица знаменитых полководцев. Немного погодя я собрала волю в кулак и стала вспоминать услышанное от Юрия Андреевича Переплетчикова.

– … сам Великий Магистр Мальтийского ордена вручил этот орден послу Петра Первого, графу Шереметеву, в знак признания растущего могущества России, – настойчиво зудел над ухом голос Перплетчикова. Я даже в испуге посмотрела по сторонам – может, он догнал меня и продолжает «экскурсию»? Но слева и справа от меня стояли лишь автомобили, которые «мелкими шажками» передвигались в «пробке».

– … а Павел Первый удостоился звания «Великого Магистра ордена Иоанна Иерусалимского», – продолжалась моя слуховая галлюцинация, – и только после убийства Павла Первого Александр Первый прекратил все эти игры с католиками и отменил привилегии Мальтийского ордена в России.

Похоже, что Переплетчиков изголодался по благодарным слушателям, – подумала я. Сидит, словно сыч, в своей огромной квартире, и сторожит свою умопомрачительную коллекцию. Прямо «скупой рыцарь» какой-то. Рыцарь… Рыцарский орден… В голову мне неожиданно пришла еще одна строчка из русской поэзии: «Там царь Кащей над златом чахнет…» Ясно было одно: Переплетчиков ради своей коллекции готов на все.. Вот только, на что именно?

Мотив? А почему бы и нет? Только вряд ли скромный пенсионер Петр Семенович Симаков решил «избавить» своего друга от коллекции орденов. В конце концов Переплетчиков, заметив какие-либо поползновения своего друга-помощника в этом направлении, мог бы преспокойно выставить семидесятипятилетнего старичка на улицу. Зачем же было убивать его так жестоко? Не-т. Вряд ли это Переплетчиков убил Симакова. Зачем убивать сторожа, которого сам же и нанял? Эта версия, пожалуй, к сожалению, тоже опадает…

Интересно, а Переплетчиков продает какие-нибудь свои раритеты или, может быть, обменивает их на другие? Наверное, сидит днями и ночами в Интернете и переписывается с такими же безумцами, как и он сам… Вот эту версию надо бы проверить более тщательно. Может, даже придется попросить помощи у Олега Соловьева…

«Пробка» неожиданно стала рассасываться, и я, воспользовавшись этой приятной возможностью, помчалась на всех парах домой.

Дома меня встретила оживленная Маргоша.

– Звонил Соловьев.

– Ну и что ему надо?

– Он просил передать тебе, что Милена умерла от какого-то «долгоиграющего» яда.

– Как это? – не поняла я.

– Ну, Соловьев пока и сам не особенно, похоже, все понял, – хмыкнула Марго, – но, судя по всему, Милена приняла яд, который проявляет свое действие не в тот же миг.

– Ты хочешь сказать, что ее отравили ядом Медичи? Масонской котлетой? – пошутила я.

– Откуда я знаю, чем ее отравили? Главное, что это убийство.

– Или самоубийство. Потому как она могла сознательно принять яд.

– Ну да, а потом пойти на танцы.

– А кто ее знает. В тихом омуте… Не сложившаяся личная жизнь… Может быть, гены… Кстати, мы ведь ничего не знаем о ней.

– И что ты предлагаешь?

– Давай покопаемся в ее прошлом. Можем начать с самого недавнего. Например, нанесем все-таки визит в агентство «Любовный камертон», где в последнее время работала Милена. Может, узнаем что-нибудь интересное.

– А как же запрет Батона?

– Да успокойся, пожалуйста. Батон даже и не узнает ничего. Мы запишем в «невесты» тебя. Наплетем им с три короба, что ты баснословно богата, но необычайно скупа. Ищешь жениха, не альфонса, а сказочного «бедного принца»…

– Придумаешь тоже, – почему-то обиделась Маргоша…

Но обсуждать эту тему дальше мы не смогли, так как с работы приехал злой и голодный Димка, и мы с Маргошей бросились со всех ног накрывать на стол.

На следующее утро, как только за мужем закрылась дверь, я разыскала в Интернете адрес «Любовного камертона». Оказалось, что агентство это расположено в самом центре, поэтому мы решили проехаться на метро – чтобы не зависеть от плотности автомобильного движения.

Немного поплутав по кривым и узким улочкам и переулкам, мы наконец нашли в одном из особнячков дверь с золотой табличкой «Любовный камертон».

Позвонив в домофон и отрапортовав охраннику, что пришли сюда, чтобы устроить свою личную жизнь, мы поднялись по крутой полукруглой лестнице на второй этаж. Там за высокой стойкой сидела радостная симпатичная темноволосая девушка, которая приветливо расспросила нас, а потом, нажав какую-то кнопочку в стене, вызвала «дежурную сваху».

Спустя несколько минут прямо на нас откуда-то из-за угла выплыла дама средних лет с американской застывшей улыбкой на все 32 зуба. От дамы за километр разило духами «Пуазон». Я закашлялась.

При виде нас дама пришла в неописуемый восторг: Всем своим видом она как бы показывала нам, что мы – именно те, кого она и ждала всю жизнь. Слегка растерявшись от такого сервисного напора, мы, подхваченные, словно два слабых листочка мощным ураганом, Аллой Эдуардовной, как отрекомендовала нам себя дама, через несколько секунд оказались в довольно просторном помещении.

Предложив нам снять пальто, Алла Эдуардовна поинтересовалась, что мы предпочитаем – чай или кофе, и после наших изумленных ответов вихрем унеслась куда-то вглубь помещения готовить напитки.

– Ну, что делать-то будем? – шепотом спросила Маргоша, – я в шоке… может, сразу сбежим?

– Еще чего, – тоже шепотом возмутилась я.

– А вдруг денег не хватит?

– А я пока не поняла, за что я должна платить.

– Потом поздно будет, когда поймешь.

– Прекрати, истеричка, – цыкнула я на Маргошу и, повесив свой теплый плащ на вешалку, стала осматриваться.

Помещение примерно в сто квадратных метров было разделено изящными перегородками в виде белых книжных полок на несколько небольших отсеков. На полках кое-где стояли небольшие вазочки, горшочки с цветами, какие-то книги по психологии и толстенные кожаные альбомы.

Потолки были не менее четырех метров, люстры, похоже, покупались в «ИКЕА», во всяком случае, сей полупрозрачно-витиеватый ультрамодный дизайн я узнала сразу.

Пол устилал ненавязчивого серого цвета добротный палас. Чуть поодаль стоял большой белый кожаный диван, рядом с ним – два таких же кресла. На журнальном стеклянном столике лежали ноутбук, какие-то журналы или рекламные проспекты и дымилась ароматизированная индийская палочка, распространяя повсюду сандаловый запах.

Рядом с вешалкой висело довольно большое зеркало, около которого в огромном горшке стояла искусственная пальма.

На окнах белели гламурные шелковые занавесочки с рюшками, кое-где на тонких длинных ножках стояли белые торшеры. В общем и в целом помещение показалось мне уютным и добрым.

Мы с Маргошей осторожно присели на краешке дивана и затаились. Скоро примчалась возбужденная до предела Алла Эдуардовна, поставила на столик чашечки с кофе, подмигнула нам и … начала пытать нас, что есть мочи.

Алла Эдуардовна хотела знать буквально все – москвички ли мы, наши даты рождения, образование, места работы, рост, вес, наличие детей, увлечения, а также, какого спутника жизни мы хотели бы получить через агентство «Любовный камертон».

Она записывала наши робкие ответы себе в блокнотик. Самое удивительное, ей нравилось абсолютно все, что бы мы ни говорили. Разумеется, что наши подлинные имена называть я не собиралась, поэтому предварительно наступила Маргоше на ногу, чтобы она не вздумала вывалить на Аллу Эдуардовну всю подноготную.

«Сваха», как Алла Эдуардовна с придыханием попросила нас называть себя, с восторгом кивала головой в такт нашим словам, периодически заходилась в гомерическом хохоте, подмигивала и чрезвычайно утомила этим.

Наконец, спустя двадцать минут весьма изнурительного допроса с пристрастием, я решила поинтересоваться, зачем, собственно говоря, нужна столь подробная картина наших личных недоразумений. На что Алла Эдуардовна, выпучив глаза, гордым басом произнесла:

– Что вы, милочка моя, а как же я вам тогда мужа найду, если не буду знать о вас буквально все?

На это я не нашлась, что ответить.

Когда, как мне показалось, спрашивать было уже нечего, «сваха» попросила нас предъявить паспорта. Поняв, что сейчас обнаружится все наше вранье, я сообщила, что паспортов мы с собой не захватили. И пока дама пыталась справиться с волнением, поинтересовалась, сколько стоят ее услуги.

– Десять тысяч рублей, – не моргнув глазом, сообщила «сваха».

– И вы гарантируете нам, что за эту сумму мы найдем себе мужей? – удивлению моему не было предела.

– Если бы я вам сказала, что вы сразу же найдете свою любовь на всю жизнь, то вы либо не поверили бы мне, либо решили, что я сумасшедшая. Нет, – продолжала в запале Алла Эдуардовна, – я гарантирую вам, что с того дня, как вы оплачиваете мои услуги, вы сразу же начинаете встречаться с мужчинами. То есть положительные эмоции я вам обещаю.

– Что вы имеете в виду?! – с ужасом спросила я.

– Ну, вы будете ходить на свидания. Для начала это будут театры, кино, рестораны. Вы станете присматриваться друг к другу. А там, глядишь, и найдете свое счастье.

– А о каких мужчинах идет речь?

– Вот это самое интересное, – начала рассказывать «сваха». Вот здесь у меня есть альбомы с фотографиями мужчин и женщин.

Она бодро подскочила к одной из книжных полок, схватила кожаный альбом и вернулась к нам.

– Вот, смотрите, какие красавцы у нас женихи. Все очень приличные люди, – она начала листать альбом, – есть бизнесмены, журналисты, музыканты, гос. служащие. Все очень обеспеченные, все очень достойные…

– И что – все не женаты? – удивилась я.

– Вы знаете, – начала объяснять Алла Эдуардовна, – к нам в основном идут холостые или разведенные мужчины. Но иногда, – она понизила зачем-то тон до полушепота, – приходят люди, недовольные своей семейной жизнью. Они начинают встречаться с девушками и женщинами, а если влюбляются, то сразу разводятся со своими «половинами». У нас за последние три месяца уже было два таких случая… Один, Игорек, продюсер, забрел к нам совершенно случайно. Просто здесь рядом театральное кафе…

– А скажите, – вклинилась я в елейный ручеек «свахи», – а возраст женихов и невест в каких пределах колеблется?

– Вы не поверите! – вскрикнула Алла Эдуардовна. – Но это действительный факт – у нас записаны люди от восемнадцати до восьмидесяти!!!

– Ух ты! Вот это да! – сказала свои первые слова Маргоша. До этого она пребывала в полукаматозном состоянии, наверное, со страху, поэтому диалог вели только мы с Аллой Эдуардовной.

– И что, пожилые тоже устраивают свою судьбу у вас?

– А как же! А как же! – рефреном вновь понеслась Алла Эдуардовна, – у нас все очень счастливы, встречаются, все довольны…

– А у вас только фотографии или есть и компьютерная база? – поинтересовалась я, чтобы хоть как-то прервать неиссякаемый поток славословия.

– У нас есть все! – заговорщически подмигнула Алла Эдуардовна и, щелкнув мышкой, разбудила ноутбук. – Вот, пожалуйста, вас какой возраст интересует?

– Ну, давайте, от тридцати пяти лет и до самых стареньких, – стала входить и я в азарт.

А что? Может, и в самом деле пристрою наконец Маргошу. И фиг с ними. С десятью тысячами! Если жених окажется не дутый, а самый что ни на есть настоящий! Ради такого дела и денег не жалко!

– Ну-ка давайте, давайте, – радостно сказала я, придвигаясь поближе к ноутбуку.

Алла Эдуардовна, сообщив нам, что база открывается с самых «взрослых», то есть почти со старцев, а дальше идет по нисходящей, к самым юным женихам, наконец, открыла анкеты мужчин.

Изумляясь огромному количеству одиноких людей, решившихся расстаться с десятью тысячами ради довольно сомнительной перспективы обрести семейное счастье по выбору свахи, я еле поспевала следить за калейдоскопом мужских лиц, меняющих друг друга под не прекращающееся ни на секунду бормотание Аллы Эдуардовны.

Маргоша, которая вообще любила рассматривать фотографии обстоятельно, давно потеряла интерес к компьютерным «женихам» и рассматривала кожаный фотоальбом.

Признаться, даже у меня начала кружиться голова, и ужасно хотелось хоть на минуту избавиться от навязчивой Аллы Эдуардовны, чтобы почитать в спокойной обстановке анкеты.

К тому же я не могла сообразить, как начать разговор о Милене Шумской, которая еще недавно работала здесь тоже свахой. Неужели и она так же трещала без умолку перед клиентами?

Мои молитвы были услышаны. Раздалась телефонная трель, и Алла Эдуардовна, взяв трубку, начала было по привычке ласково кудахтать: