© Т. Нелюбина, 2017

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2017

* * *

I

Декабрь 2016

Людмила

Мы тут в Берлине уже все перегрызлись – украинцы с русскими, западники с патриотами, демократы с альтернативщиками^[1], хоть на улицу не выходи. Дома сиди!

Но и дома не посидишь – муж достал! Разведусь! А что? Многие развелись или разводятся.

Ещё и бриксит случился.

Потом – Трамп.

Про Сирию уж не говорю.

А началось всё с Олимпиады.

– Не, – сказала подружка. – Раньше.

Вот видите? Уже и с подругой нормально не поговоришь, любое замечание принимает в штыки.

Ну, может, и не с Олимпиады, но меня муж начал доставать конкретно с неё.

– Ненаглядная! – кричал муж. По-русски. Он немец. – Ты была моя ненаглядная, а теперь стала наглядная!

Я прыснула. Глупо, конечно. Типа «наглядная агитация». У него проблемы с нашей частичкой «не».

Он тощенький, длинный, а я…

Я выскочила и припустила, насколько позволяли лишние килограммы, по улицам. Приземлилась в кафе. Не внутри, а снаружи, где мёрзли курильщики. Заказала кофе. Укуталась в плед. Зажигалку нашла, сигарет нет. Здесь не принято сигареты стрелять. А, плевать, попросила. Поблагодарила. Затянулась. Тошно. Холодно. Мерзкий декабрь, то дождь со снегом, то снег с дождём. Кому рассказать, никто не поверит.

Кому рассказать?

Проклятье, и телефон не взяла. Сыну бы позвонила.

Сынок у меня ничего. Копия папы. Не моего, к сожалению, своего.

Разведусь!

Да, разведусь с ним, достал, надоело!

Не кипятись.

Легко сказать: не кипятись! Достал меня Украиной! Что у них там перманентный майдан, это ладно, но Олимпиада в Сочи при чём? Мы смотрели её по немецким каналам, российские почему-то нам её не транслировали. Смотрим мы Олимпиаду, и вот я замечаю, тут что-то не то. Про геев почему-то заговорили. Я у мужа спрашиваю, о чём они? Муж отвечает, что Путин однополые браки запретил. Я не понимаю, причём здесь это? Ведь запрещают то, что было разрешено? А ведь не было. Вот интересно, а почему тогда про Францию не говорят? Когда правительство хотело браки разрешить, французы вышли на улицы – не допустят такого! Мне подружка француженка рассказывала, она тоже за сохранение традиционных устоев. Ну, дальше смотрим Олимпиаду, радуемся достижениям спортсменов, я – русским достижениям, муж – немецким. Красота! Но открытию Сочинских олимпийских игр мы радовались вместе – грандиозно, ново, поразительно, волнующе, удивительное зрелище! Но вот какие-то горы мусора стали показывать, свалки на стройплощадках, покосившиеся хибарки. Что-то не припомню, чтобы всё это показывали, когда транслировали Олимпиаду в Афинах. А в Греции, кто там был, знает, мусорных гор по одной на квадратный метр. Согласна, утрирую – по одной на квадратный километр. Да вот что-то ни одной не показывали!

Но вот немецкие спортсмены собираются в студии, и модератор задаёт им наводящие вопросы. Даже не наводящие, а такие, прямой наводкой:

– Вам тут в Сочи неуютно живётся, сидите на ограждённом участке, с исконным населением не общаетесь.

И микрофон подставляет одному из немцев-олимпийцев. А тот отказывается чушь подтверждать, всё хвалит, всё ему нравится, про русскую старушку рассказывает, как она ему подарила матрёшку на память, такая сердечная, как и все русские, с которыми ему доводится каждый день встречаться. У модератора лицо, будто лимон съел.

В общем, одни сплошные придирки. Я ещё подумала, ой, как им завидно, что у нас всё так замечательно получается. Что ни день, победа! Что президент Гаук по каким-то своим причинам на Олимпиаду не приехал, его дело, что канцлерша Меркель своих спортсменов не приветствовала, потому что тоже не приехала, её дело, хоть и странно мне всё это было.

Сейчас и не припомню, каких ещё гадостей тогда наговорили, но самая пакостная была такая – рано утром муж, послушав свои новости, вбежал в спальню:

– Вся ваша сборная, все ваши золотые чемпионы были… под наркотиками!

– Да брось, – я только посмеялась, и вечером выяснилось, что это была всего лишь «утка».

Тогда. А потом из этой «утки» такое раздули! Отстранили наших спортсменов от всех последующих чемпионатов-олимпиад, паралимпийцев дисквалифицировали.

Я расплатилась за кофе и побрела по Шлоссштрассе, которая переходит в Райнштрассе, та – в Хауптштрассе. Улица-то одна, только у неё на отдельных отрезках названия разные. Эта улица издавна связывала Берлин с Парижем на юге и с Кенигсбергом на севере – Bundesstraße 1.

Теперь не связывает – напрямую не связывает, теперь виза нужна. В 1945 году Кенигсберг был передан под юрисдикцию СССР, в 1946 переименован в Калининград.

Да, подружка права, не с Олимпиады всё началось, а ещё раньше – с лета, когда Москва приютила Сноудена. Просто я этих перемен не замечала.

Как слепая жила!

А сейчас и того хуже. Глухонемой хочу стать! Не слышать, не знать! Сирия, беженцы, бриксит, Трамп.

Обама, хромая утка, в Берлин притащился. Центр оцепили, не пройти, не проехать три дня. Мне-то ладно, я не в центре живу, но почти. Из окна телевышку видать. Чего опасаются, террористов? Демонстрантов, как в Афинах, куда он поначалу нагрянул? Зачем? Убедиться, что колыбель демократии ещё не рассыпалась?

А в Берлине никто не вышел на улицы. Здесь его любят. До сих пор. Здесь он душой отдыхал. На пресс-конференции заявил… я ушам своим не поверила, но поверить пришлось, я думала, как тут говорят, mich tritt ein Pferd, лошадь меня копытом ударила.

В самую грудь. Он, оказывается, эти восемь лет… демократию в мире распространял.

Я взвилась.

Муж – тоже:

– Вы о нём ещё с благодарностью будете вспоминать!

Ирак, Сирия, беженцы, хаос…

То есть что получается, а? Идея выше человеческой жизни?

Мы это уже проходили! Советский Союз тоже глобальную идею в мире распространял – социализм.

СССР больше нет, теперь они свою идею проталкивают. Опять цель оправдывает средства?

Опять с мужем в пух и прах разругалась.

Опять тащилась по нашему Штеглицу. До соседнего Шёнеберга дотопала. Мы живём на самой границе между этими берлинскими районами. Давно живём. Но досконально я их изучила за последние два года, когда, как сейчас, скиталась по улицам. Чтобы успокоиться после наших разборок. Мы же с ним по всем вопросам расходимся.

Расходимся, расходимся, разойтись всё не можем.

Я же надеялась, он со временем сам во всём разберётся.

Но не тут-то было. Как Крым наш стал, он перестал думать самостоятельно, повторяет то, чем их немецкие медиа пичкают.

Что тогда было! Брат позвонил:

– Крым наш!

Безумно радовался, хотя раньше говорил: «Зачем нам Крым? Одни проблемы».

– Я по Крыму соскучилась, – сказала его жена. – Давно там не была. А в детстве мы туда каждый год ездили. Геленджик, Ялта, Евпатория, Гурзуф. «Артек».

А мой Аксель (муж) Третью Мировую войну ожидал. В том году 100 лет исполнилось, как началась Первая.

Илья, племянник, тоже был мрачно настроен. Я спросила, как у них дела?

– Плохо, – сказал он. – Снова холодная война, железный занавес. Такая пропаганда ведётся массированная.

Я сказала, что здесь тоже ведётся. Всё в России, если верить немецким журналистам, не то и не так, и те русские, которые выходят на улицы, чтобы продемонстрировать свою солидарность с Крымом, выходят поддержать «режим», ведь они всего лишь «масса, привыкшая к подчинению и выполняющая волю власти».

Ничего нового в таких утверждениях нет – привычная пропаганда. Ведётся уже много веков, Европа расписывает свою картину о России и русских, не жалея чёрной краски.

Правда, во времена Горбачёва преобладала радужная палитра.

И, будто всю её изведя, Европа вернулась к мрачным цветам. Снова их щедро выплёскивает – идёт отвратительное промывание мозгов, факты подтасовываются до такой степени, что порой не знаешь, плакать или смеяться.

Потом позвонил папа.

– У вас в Берлине весна? – спросил.

– Весна! Нарциссы, тюльпаны лезут. А у вас?

– У нас холодно. Снег выпал.

– Как настроение?

– Двойственное. С одной стороны, радуемся, что Крым наш, с другой… страшно, конечно. Но мы надеемся, что политики всё же договорятся.

Эти два года… почти уже три… как мы их вынесли? Как три десятилетия прошли.

Я заглянула в кондитерскую. От пирожных решительно отказалась, взяла чай, села за столик у батареи, полистала прессу. Аксель (муж) читает газету Tagesspiegel (каждый день) и журнал Spiegel (раз в неделю). Я туда, естественно, тоже заглядываю. Чтоб быть в курсе, о чём врут немецкие медиа. С победы Трампа врут конкретно о: нём (какой он бяка) и Сирии (как войска режима и российские самолёты губят детей, женщин и умеренную оппозицию).

Как меня это бесит.

А ведь Аксель поначалу очень поддерживал наши операции в Сирии. Теперь поёт как и все. И, понятно, как все, ополчился против Трампа.

И дался им Трамп. Образцовый капиталист. Воплощение американской мечты – успех, красавица жена, много детей. Уж как его ни обзывают, ни поливают.

Они так к Обаме привязаны. Медиа, я имею ввиду. О читателях такого не скажешь, если их отзывы почитаешь. Это первое, что я читаю, и радуюсь, когда мнения немцев совпадают с моим.

«Обама и Меркель, – написал Дитмар из Кемница, – восхваляют друг друга, воскуривают фимиам, и наши медиа им вторят. А основание для этого есть? Мир за время их правления стал не лучше, а хуже. Евросоюз демонстрирует признаки разрушения; разрыв и напряжённость с Россией больше, чем в Холодную войну; национализм в большинстве стран на марше; террористические атаки крайне усилились; в Средиземноморье всё так же гибнут беженцы. Голову надо посыпать пеплом, а не курить фимиам».

Под каждым словом подписываюсь.

Я подождала, пока чай настоится, вынула пакетик, положила два сахара, решила: эх!., и ещё два положила. Может, когда-нибудь и посажу себя на диету, но не сейчас, не зимой. Настрадаешься, исхудаешь, а толку? Рождество грянет, гуся есть будем (если до рождества не разведусь), а там и оливье и прочие новогодние вкусности… и православное рождество… и Старый Новый год… Я встала, прошла к продавщице, попросила творожник. Со сливками.

Ой, вкусно!

И с удовольствием прочла ещё одно письмо. Хайнц из Бад Райхенхалль тоже круто высказался::