Помещичья правда. Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIХ века

Я такого длинного вступления в жизни не встречал. На описание актуальности, методологии, историографии и истории историографии Татьяна Литвинова из Днепровского университета имени Гончара отвела больше четверти (!) объема - это фактически книга в книге. То есть вообще-то это было интересно, но надо ж как-то предупреждать, что до реальной темы книги читатель доберется далеко не сразу, а только после того, как продерется через плотные главы, обсасывающие терминологию, разницу между украинскими и российскими научными подходами и традициями и тому подобным. Это отличная отдельная монография, но читать это несколько утомительно, а иногда и не совсем понятно, да и предназначено скорее для украинского читателя.

Это не сборник биографий, как может показаться на первый взгляд: автор использует рассматриваемых ею украинских помещиков (имена упоминать не буду, к своему стыду, я никого их не знаю, хотя вроде они сыграли немалую роль в российской истории) для того, чтобы взглянуть на взаимоотношения землевладельцев и крестьян вообще, так что часто даже забываешь, что речь вообще-то идет о жизни и деятельности конкретных персонажей - так часто Литвинова отвлекается на особенности сословного уклада Малороссии, взаимоотношений с центром, развития сельского хозяйства и многое другое. В общем-то её интересуют даже не конкретные персонажи российско-украинской истории и их жизни, сколько их письменные работы, касающиеся крестьянского/помещичьего вопроса. Литвинова использует имена скорее как повод, чтобы посмотреть насколько деятельность конкретных лиц была уникальна/обычна для региона и времени.

Книгу читать довольно сложно и необходимо прилагать серьезные усилия - автор, кажется, убеждена, что все читатели ориентируются в массе перелопаченных ею документов не хуже, чем она. Несколько раз в тексте мелькают отсылки к неким событиям и явлениям, которые поданы как само собой разумеющееся и известное (по-видимому украинскому) читателю, но лично я про них ничего не знал.

Монография дает возможность взглянуть на помещичье землевладение, взаимоотношения между крестьянами (различным их видами) и хозяевами, и крепостное право как на более сложные явления, нежели то, к чему мы привыкли. На многочисленных примерах Литвинова демонстрирует, что крепостное право давало помещикам (извините за тавтологию) не только право, но и немалое число обязанностей - помощь крепостным во время неурожаев/бедствий/голода, строительство и содержание различных школ, сельских больниц, хлебных магазинов, церквей, выплаты бедным дворянам и уплата налогов за крестьян. Впрочем, стоит отметить, что все это делалось только крупными помещиками - большинство подобного себе позволить не могли. К тому ж чем дальше, тем больше помещики тяготились навязанными им сверху обязанностями и апеллировали к правительству, прося вернуть взад старый докрепостной порядок.

Надо, однако, учитывать, что все выкладки о крепостном праве и взаимоотношениях помещиков и крестьян даются исключительно на материале Малороссии, где значительная часть закрепощения произошла при Екатерине II. Отсюда и какие-то странные, панибратские, соседские отношения дворян и селян, которые автор цитирует часто и с удовольствием. Литвинова полагает, что большинство выступлений крепостных происходили из-за смены статуса - смерти владельца, споров в семье о наследстве, введения новых правил, появления нового управляющего, перераспределения барщины и т.д. Крепостное право в Малороссии было недавним, поэтому крестьяне активно вступали в отстаивание своих прав при удачном случае, но упоминается и ряд случаев, когда крепостные добровольно отказывались получать вольную. Автор отмечает интересный парадокс: украинские помещики не успели до конца разобраться, как себя вести и что делать в условиях крепостной системы, как им уже пришлось раздумывать над тем, как правильно ее демонтировать.

Литвинова старается рассматривать с неортодоксальной точки зрения различные аспекты помещичьей деятельности и дает им новые объяснения. Например, массовое закредитование она не считает показателем кризиса системы, как это делали советские историки, а скорее сравнивает с современными кредитами для развития частного предпринимательства; огромные недоимки с ее точки зрения являлись не следствием налоговой перегруженности, а просто повальным уклонением от налогов - как и сейчас; модернизация же хозяйства при своей внешней прогрессивности приводила к усилению эксплуатации крестьян. Кроме того, украинский историк полагает, что оппозиция дворян реформе своей причиной имела не реакционность и защиту крепостничества, а тот факт, что с помещиками просто никто не посоветовался и не учел их мнения.

Мне не показалось, что Литвинова пытается оправдать крепостное право. Просто она указывает в основном выгоды, получаемые крестьянами от патерналистского управления поместьями и обязанности душевладельцев перед своими крепостными, почти не упоминая традиционных отрицательных черт этого явления - в этом нет смысла, эти отрицательные черты активно и многократно разрабатывались и описывались историками как дореволюционными, так и советскими.

Проблема книги в очень свободной структуре текста. Читаешь и не замечаешь, как плавно одна тема перетекает вроде в совсем другую, и на середине главы ты уже не помнишь, чем все начиналось, и о чем вообще глава - то есть написано здорово, но найти потом нужный текст в книге не представляется возможным, потому что название главы может не коррелировать, да и соседние тексты связаны только в голове у автора. В книге постоянно меняется масштаб и делает это автор довольно мастерски, но иногда возникает головокружение.

Книжка написана очень плотно, концентрация информации на страницу текста просто зашкаливает. Автор цитирует какую-то невероятную массу документов (в том числе редких), мемуаров, писем, записок и докладов, комментирует их, уточняет мнение о них других историков, спорит, предлагает собственную интерпретацию, приводит доказательства - чтение захватывающее, но это как вместо воздуха дышать чистым кислородом.

Права ли Литвинова и те украинские помещики, кого она цитирует, на чьи жизни и работы опирается, сказать сложно, но это интересная точка зрения и с ней было любопытно ознакомиться. Монография во многих смыслах уникальна и я бы наверное даже бы советовал ее другим - пусть и с оговорками.

В декабре я почти две недели проболел ангиной. Дети в саду, жена с младшим ребенком старалась держаться подальше, так что я, когда самочувствие позволяло, нещадно эксплуатировал мультимедийность телевизора, посмотрев за это время изрядное число фильмов 30-50-х. Был среди них и великолепный «Тарас Шевченко» с относительно молодым Бондарчуком, в котором пытливый зритель может познакомится с некоторыми героями этой книги, выведенными, правда, в крайне гротескном виде.

В каком-то смысле именно с этой гротескностью автор и пытается бороться. Нет, не с киношной, которая является производной от производной, а с теми образами крепостников и морально непривлекательных людей, что нарисовали для усвоения читающей публикой и либеральные историки века XIX, и официальные марксистские историки века XX. Посмотрим же, насколько успешно исполнение.

Книга, вышедшая на русском благодаря совету Алексея Миллера, представляет собой доработанную напильником и переведенную с украинского докторскую диссертацию автора. И доработка, и перевод не без огрехов, ибо от структуры убежать не получилось, а следы украинского то и дело вылезают, в основном в примечаниях, которые редактировали слабо, поэтому то и дело попадаются ссылки вроде «вiн же» или «вiд 2 лютого».

Наибольшую ценность представляют, очевидно, историографические усилия автора. Вряд ли я преувеличу, если назову их титаническими. Что привлекло мое внимание, так это работа со вторичными источниками XIX века. Автор не ограничилась современными и следующими за современными оценками тех или иных людей и их взглядов и, естественно, документами из архивов, но копала все глубже и глубже сами истории меняющихся оценок вплоть до первых обзорных трудов и историографических списков, появившихся сразу после реформы 1861 года.

Синтез же показался мне крайне отрывочным и поверхностным, автор просто обрисовала круг лиц, которые кажутся ей симпатичными, указала, что им навесили сомнительные ярлыки, и призвала будущие поколения историков воздать им должное. Стоит однако отметить, что большего она и не обещала, хотя на фоне восхищающей работы с источниками читателю очевидно хочется большего.

В работе очевиден легкий ресентимент, желание вернуть полюбившихся героев со свалки истории обратно в канон. Думаю, что шансы на это предельно малы – российским исследователям эти малороссийские помещики редко нужны, так как заниматься всей империей мало кто готов, а украинским эти паны, не вписывающиеся в резко очерченный путь к национальному возрождению, давно доминирующий в украинской историографии, совершенно не нужны. И с 2011 года стали еще менее нужными.

Так и останутся на задворках истории, если политические ветры в очередной раз не переменятся, все эти Полетики, Галаганы, Кочубеи и прочие Позены, которые думали, писали, советовали, планировали и хотели что-то изменить. Кто-то хотел отпустить крестьян так, кто-то так, этот вообще не хотел отпускать, но с высокоморальной точки зрения, боялся, что крестьяне одни, без опеки, не справятся. Все они были, если верить легким намекам автора, имперским конструктом, созданным указом Екатерины II в 1783 году, и были вынуждены участвовать в демонтаже системы, в которую попали на самом ее излете.

Из современных авторов благосклонностью Т. Литвиновой очевидно пользуется Б.Н. Миронов и (несколько неожиданно) Б.Ю. Кагарлицкий, из мирсистемной попытки описания истории России которого она делает любопытный вывод, что включенность в торговлю зерном на дальние расстояния означает, что крепостное право можно было и дальше сохранять. Отсюда, опять же, делается вывод, несколько раз повторенный, что традиционная форма хозяйствования хорошо подходит зоне рискованного земледелия, а значит не стоит списывать крепостное право со счетов (и далее идут отсылки к Миронову, «доказавшему» вышесказанное). Трудно не увидеть некое противоречие с тем, что крепостное право в Малороссии вроде бы привнесенная в 1783 году институция, да и сам выверт оригинален – вот так начинают с воспевания традиционного земледелия в духе Скотта в «Благими намерениями государства» , а потом доходят до оправдания крепостного права как защитника в неурожайные годы.

Но, повторюсь, интереснее было читать про историографию, про историю идей – как менялись концепции. В избитой максиме про плечи гигантов что-то есть.

P.S. Я нередко вспоминаю Гоголя и его милое подтрунивание над малороссами, критику изнутри. Как оказалось, ограниченные люди, не понимающие иронию и сарказм были всегда – Татьяна Литвинова пространно цитирует книгу одного из героев книги, где он высказывает возмущение тем, как Гоголь представил малороссов. Как мало меняются люди, раньше просто чуть сложнее было оставлять комментарии.

Весьма обстоятельная работа, посвященная "крестьянскому вопросу" в среде помещиков Левобережной Украины в период с конца 18 века (когда бывшая гетманская шляхта приобрела равный статус с российским дворянством, а "посполитые" крестьяне подверглись закрепощению) по 1861 год.
Много и местами нудно - ожидал работу из разряда научно-популярных, а получил на 90% научную.
Но есть ряд плюсов. Во-первых, интересно посмотреть на проблему взаимоотношения дворян и крестьян глазами украинского историка, учитывающего местную специфику. Во-вторых, интересно было читать про процесс "правовой ассимиляции" Украины и Российской Империи (нобилитация шляхты, закрепощение посполитых). В-третьих, интересен взгляд на крестьянский вопрос не с сугубо марксистских позиций (борьба классов и т.п.), а с позиций анализа высказываний конкретных исторических персонажей (ранее необоснованно записываемых в "крепостники" или в "либералы", хотя на самом деле всё было гораздо сложнее). Оказыается, далеко не все дворяне поддерживали крепостное право, причём не только по моральным причинам: статус дворянина, владеющего крепостными, накладывал довольно много обязательств на помещика (благотворительность, общественное призрение, уплата податей за крестьян и т.п.).
В целом, скорее понравилось, но уж очень тяжеловесно.