Какое всё-таки замечательное время года – весна! А какая зелёная зелень! Смешно? Но, правда – летом она темнеет, а к осени выгорает, и только в мае она такая вот зелёная – глаз не отвести.

Ангелина широко улыбнулась солнышку, вдохнула как можно больше воздуха, напоённого ароматом цветов и гулом пчёл, и отправилась в школу. Последние деньки перед выпускными экзаменами.

Кто как, а Ангелина не боялась, девчонки ещё думали, в какой институт поступать, или куда пойти работать, Ангелина будущее своё знала наперёд. Дитя цирка, цирк её дом, семья, работа, судьба.

Её мама – бывшая гимнастка, блистательно выступавшая с папой в красивом дуэте, тоже родилась в семье циркачей. Правда, после смерти папы, мама запила, ушла с арены и теперь работала контролёром, проверяла билеты. Но цирк остался для неё родным домом.

Да, собственно, и не было у них своего дома. Всю жизнь на гастролях, на колёсах, в гостиницах, порой таких, что штукатурка сыпется на голову. Конечно, у ведущих артистов номера получше, а у них с мамой… Что и говорить, Ангелина – сирота, а маму её держат из жалости, учитывая былые заслуги.

По нежному личику Ангелины пробежала тучка, но она снова заулыбалась, вспомнив о том, что её ждёт после уроков. Можно было бы и не ходить в школу, учителя относились к Ангелине с пониманием, как, наверное, ко всем творческим детям. Эта школа была уже невесть какой по счёту, а девочка после уроков ещё и работала – убирала в клетках животных, кормила их.

Так уж получилось, что Ангелина, Ангел, как мама её назвала при рождении и упорно не хотела звать по-другому, не пошла по стопам мамы. Она была такой же тоненькой, хорошенькой и милой, как мама в молодости, когда Ангелу исполнилось 2 годика, мама стала выносить её на сцену, показывая гуттаперчевую девочку. Так было до 5 лет, когда погиб папа. А потом и мама перестала тренироваться, и Ангела забыла тренировать, и девочка перестала быть «гуттаперчевой».

Время шло, Ангела тянуло к животным и постепенно дрессировщики и их ассистенты стали позволять ей помогать им. А когда они с мамой перешли в цирк известной цирковой династии, Ангелине даже стали платить за уборку клеток.

Ангелина мечтала, что когда-нибудь станет известной дрессировщицей, как Марица Запашная, например. Но пока это было лишь в мечтах, потому что своих животных ей никогда не заиметь, а государственного цирка уже нет. Ангелина не надеялась на случай, по молодости лет она могла только мечтать. Мечтать и быть рядом с теми, кого любила – мама, звери и… . О! это была тайна, которую она никому не рассказывала.

После уроков все девочки пошли в новый магазин посмотреть платья для выпускного бала, Ангелина почти бегом заспешила домой. Сегодня им должны были привезти новых зверей – шимпанзе и собак.

– Здрасте! Ну, что как они там?

– Плохо дорогу перенесли, – ответил сын владелицы цирка Дэн, махнув рукой в сторону клеток, – а вон та самочка вообще приболела. У неё недавно детёныш погиб, она очень переживает. Видишь, сидит как, сжалась в комочек.

– А ты уже заходил в клетку?

– Нет, нельзя пока. Они же дикие, мало ли что у них на уме? И ты, смотри не заходи. Я знаю, что ты заходишь в клетки, и мама уже знает.

Ангелина вздохнула. Заходить в клетки нельзя. Во-первых, звери не должны знать и слушаться никого, кроме дрессировщика, во-вторых, звери – есть звери и что у них на уме, и есть ли он ум, никто не знает. Ангелина знала это, но к собакам всё равно заходила. Марс вообще был её другом и не потому, что она носила ему сахарные косточки, он всегда ласкался к ней, даже когда она была с пустыми руками.

В каком-то зоопарке медведь загрыз смотрителя. Ну, и что? Во-первых, смотритель пытался рассмешить публику, размахивал лопатой перед мордой медведя, во-вторых, он повернулся к нему спиной. Ангелина много читала о повадках тех животных, которые были у них в цирке, и никогда бы не допустила такого, чтобы относиться к зверям, как игрушкам, это же братья наши.

– Ну, ладно, что это ты нос повесила? Всё у нас ещё впереди! Мы не только в клетку войдём, но и на арене будем выступать! – обаятельно улыбнулся Дэн, а у Ангелины защемило в груди.

Какой же он всё-таки красивый! А ловкий! Он в стольких номерах участвует и не зазнаётся, что он ещё и сын владелицы цирка. И сейчас было сказано «мы», уж не её ли – Ангелину он имел в виду? Нет, нет, на это даже надеяться нельзя. Даже если он и сказал так – просто так, уж мама его не позволит никогда, чтобы уборщица заняла её место на арене. А вокруг него столько девушек увиваются. Он ведь к Ангелине относится, как к ребёнку, который вырос у него на глазах, он не замечает, что она стала девушкой. На сколько лет он её старше? Кажется, на 6 или 7. У артистов цирка считать – плохая примета. Никто никогда не скажет, сколько у него зверей в номере или в скольких городах он побывал на гастролях, сколько полных лет и т.д.

– Ну, кто тут у нас? – подошла Марица – владелица цирка.

– Смотри, мам, вон та обезьяна больна.

– Надо врача вызвать.

– Врач уже был. Ольга Ивановна сказала, что надо давать ей успокоительное и на некоторое время оставить в покое.

– Жаль. Я бы хотела уже сегодня с ними позаниматься, хотя бы познакомиться.

– Успеется. Остальные – классные ребята. Я уже за руку с ними познакомился. Вон тот, видишь, зубы скалит, самый продвинутый, видимо он у них альфа.

– Посмотрим. Ну, а Ангел что тут делает? Не вздумай, девочка, в клетку зайти.

– Хорошо.

– Знаю тебя. Тебе интересно, а если что случится? С кого спрос? И потом животное должно привыкать к дрессировщику.

– Хорошо.

– Ладно, убери пока с поддона. Пусть обвыкнутся. Пошли, Дэн, посмотрим собак.

Ангелина подошла к клетке. Два молодых самца следили за ней через прутья с неподдельным интересом, а самочка сидела в углу, свесив голову на грудь, не обращая ни на что внимания.

– Ах, вы мои хорошие! Откуда ж вы приехали? Говорят, из зоопарка. Значит, людей знаете! Будем дружить с вами. Скоро вас потихоньку к работе будут приучать. Сначала посмотрят, что вы умеете делать, потом будете показывать это всем людям. Бегать, прыгать по арене! Здорово-то как!

Говоря это, Ангелина вычистила поддон, она нисколько не брезговала, все звери в её представлении были маленькими детками, и подошла поближе к самочке:

– Ну, что ж ты, девочка моя, не надо так расстраиваться. Будут у тебя ещё детки. Ты ж молоденькая ещё.

Ангелина просунула пальцы сквозь решётку клетки и осторожно погладила плечо самочки, которым та прислонилась к решётке. Та медленно подняла голову и посмотрела на Ангелину. Ангелина ужаснулась, сколько боли было в глазах обезьяны. Человеческой боли! Ангелина прослезилась и запричитала:

– Ну, что ты, что ты! Если бы ты умела плакать, ты бы сейчас поплакала, и тебе бы было легче. Ну, ну, девочка моя.

Самочка шумно вздохнула и опять опустила голову. Ангелина долго ещё гладила её по плечу и руке и отошла только когда самочка задремала. Всё это время молодые самцы вели себя шумно – прыгали по клетке, дрались между собой, но к самочке не подходили.

Ангелина поспешила к маме, рассказать про новых актёров. Мама была пьяненькой, увидев Ангелину, принялась оправдываться:

– Ангел мой, ты же помнишь дядю Мишу – папиного друга? Он сегодня зашёл, столько лет мы не виделись! Ну, выпили чуток, папу помянули. Ты ж не будешь сердиться?

– Мам, у тебя каждый день причина находится. Пора уже прекращать. Ты же скоро совсем сопьёшься. Ты же умереть можешь!

– Нет, доченька, пока я не увижу тебя не арене, не умру. Ни за что!

– О, Господи! Ладно, хватит. Если к тебе и завтра друг придёт, я попрошу Ольгу Ивановну сделать тебе укол. Да и вообще, пора закодироваться. Ну, что ж ты уже и на женщину перестала быть похожей.

Мама расплакалась, разговора не получилось. Ангелина, перекусив тем, что не доели пьяницы, уселась за уроки.

Но из головы не шёл образ несчастной самочки, которая потеряла ребёнка, а теперь её ещё и завезли неизвестно куда. Она отложила учебники и порылась в своих книгах. Когда-то она подписалась на многотомник по зоологии и книги о животных ездили с ней теперь по всем городам. Это была её гордость…, ага, вот – шимпанзе….

Хм, шимпанзе и люди стоят в одном ряду приматов… Homininae… Кастрюля рода… хм, смешно – кастрюля, троглодиты Кастрюли. У нас одного мальчика дразнили троглодитом…. Мужские особи борются за статус доминировать в стае, женские особи борются за доминирующий статус, чтобы улучшить социальное положение в пределах группы. Тьфу, вот ведь заумно как…. Ага, они просто борются за еду, ведь у них сначала едят высокопоставленные, а потом – остатки – остальные.

Часто самки выбирают альфу-мужчину…. Дэн тоже что-то про альфу говорил, он умный, всё знает! Есть случаи, когда группа самок изгоняют альфу-мужчину, то есть вожака, если он не способен обеспечить их питанием… Ха! Как у людей!

Исследователи наблюдали, что в поведении шимпанзе есть романтическая любовь, есть «траур» …. Вот оно что, у нашей самки тоже траур. Бедная девочка!

Шимпанзе по имени УОШО изучил язык жестов – более чем 800 знаков…. Ух, ты! Вот бы научиться разговаривать так с нашими шимпанзе!

Так, что ещё… в цирке используются в качестве клоунов, так как их мимика разнообразна, движения – быстрые и люди находят это забавным…. Как можно найти забавным печальные глаза?

Агрессивны, особенно самцы…. Да, не зря меня Мари всё время предупреждает. А так бы хотелось обнять и пожалеть самочку. Надо бы ей имя придумать. Завтра же подойду к клетке и буду называть её по-разному, пока не откликнется. Да, только Дэну надо сказать, а то Мари опять ругаться будет.

Ангелина отложила книгу и задумалась. Вот закончит она школу, потом цирковое училище, а потом? Где, и кем она будет работать? Мама сказала, что можно поискать свободное место в других цирках, но ведь в цирк берут только вспомогательные номера – акробатов, гимнастов, эксцентриков, клоунов. А она мечтает работать с животными! А для этого нужны свои звери!

Но в молодой головке подобные мысли надолго не задерживаются. К ней заглянула подруга – гимнастка Аня и позвала к себе:

– Ангел, пойдём, посмотришь, мне новый костюм сшили, а заодно выберем тебе что-нибудь к выпускному.

В коридоре они столкнулись с Мари:

– Куда это мои воробышки полетели?

– Костюм новый примерять!

– Да как же это без меня? Я с вами! – Мари иногда была, как ровесница, а иногда, как 3 бабки сразу.

Костюм сидел на Анне исключительно, все были в восторге, добрая Аннушка сразу же начала выкладывать все свои костюмы на стол, чтобы выбрать выпускное платье для Ангелины.

– Всё это никуда не годится, – заявила Мари, – Что ж ты думаешь, Аннушка, что наша девочка будет вот в такусеньком коротеньком бальном платьице? Или в трико, поскольку все знают, что она из цирка? Нет, пошли ко мне!

Шумной гурьбой они отправились в «святая святых» – гардеробную Мари. Здесь она хранила старые костюмы и вешала новые.

Девочки притихли, но Мари самой интересно было перебрать свои «сокровища».

–