Жизнь – нерасписанная ручка,
то вкривь, то вкось ложатся строчки.
Мы сочиняем закорючки,
покуда не дойдём до точки.
 

При создании обложки использовалась иллюстрация Дины Леоновой

© Татьяна Костарева, 2024

© Александр Кафтанов, дизайн обложки, 2024

© Издательство ООО «Перископ-Волга», 2024

Я упала с края Луны

«я упала с края Луны…»

 
я упала с края Луны
и ушиблась о старый сон.
там подснежники ждут весны,
и гуляет зелёный слон.
там волчок не грызёт бочок,
он художник, флорист, поэт.
там, уткнувшись в Луны плечо,
спит, посапывая, рассвет.
там ромашки плетут венки
из цветных паутинок грёз.
боль реальности – пустяки,
не взаправду и не всерьёз.
там танцуют мои мечты
на лугу в хороводе фей,
зеркала отвечают: «ты!»
на вопрос – кто же всех милей.
и, пытаясь догнать мираж,
я свалилась с края Луны…
не поймала своё вчера
и разбилась до слёз о сны.
и ушибы болят-саднят,
в темноте заплутал восход.
ночь обнимет легко меня:
«дай подую, и всё пройдёт».
 

«безгрешной душою журавлик в небо…»

 
безгрешной душою журавлик в небо
бумажные крылья сильны, чисты
и как бы ни ждали
когда бы, где бы
я с ним так хочу улететь
а ты?
но дел повседневных тугой клубочек
уводит опять от моей мечты
дорожкой из букв, запятых и точек
я кофе с корицей варю
а ты?
и лето сбежало по звёздным лужам
из радужных снов разведя мосты
и каждый кому-то как воздух нужен
я дождик осенний люблю
а ты?
и пусть не особо талантлив автор
и строчки кривы, и чернил впритык
но в наше такое простое завтра
я, кажется, верю ещё
а ты?
 

«дай руку, и пойдём со мной скорей…»

 
дай руку, и пойдём со мной скорей
отсюда прочь по утренним росинкам
конечно, мы возьмём с собой зверей —
кота, собаку и морскую свинку
мы не захватим больше ничего
есть лёгкость душ, а значит, будут крылья
Вселенная обнимет волшебством
и груз минут с ладони сдует пылью
и будет пёс наш другом и плечом
порвёт хребет злым духам, снам и людям
и будет кот ко всем дверям ключом
ну а морская свинка просто будет
и босиком по пышным облакам
с планеты на планету в догонялки
смеясь беспечно в чёрных дыр оскал
и спать, укрывшись лунным одеялком
и будет свинка на лугах расти
а пёс катать кометы на загривке
и будет кот из Млечного Пути
лакать небес ночных густые сливки
 

«Я ничего не вижу…»

 
Я ничего не вижу.
Я ничего не слышу.
Кажется, снова осень,
Птицы летят куда-то.
Прожита сотня книжек.
Август прочитан пришлый.
Всё и легко, и просто.
Просто и так легко.
 
 
В ладушки клён играет
С ветром неугомонным.
Я со страниц рассветов
Перехожу к закатам.
Пыльная, неживая
Между листов картонных
Прячется-спит реальность
Высохшим мотыльком.
 
 
Пишет сентябрь сюиту. В струи дождя вплетает
Призрачно-невесомых, лёгких аккордов нить.
День до конца прочитан, брошен в корзину «Память».
Я открываю книгу.
И начинаю жить.
 

Девочки и мальчики

 
девочки и мальчики —
белочки и зайчики,
папы-мамы солнышки —
чёртики в глазах.
куколки и велики,
киносказки в телике,
вера в невозможное,
солнце в волосах.
вечные, бессмертные,
обгоняем ветры мы.
точно знаем – времени
за глаза у нас.
только жизни мельница
крутится и вертится.
что дышало, мелится
в профиль и анфас.
пусть неосторожно мы
меч не держим в ножнах и
знаем: мойры ножницы
точат, не спеша.
но ведёт безбашенных,
глупых и отважных нас
до последней чёрточки
детская душа…
 

Враг мой

 
спасибо тебе, мой заклятый враг
за рыцарский бой вместо пошлых драк
кукожился заокеанский fuck
от крепости русских споров
за злость с уважением пополам
за гнев, прожигающий сотней ламп
за жёсткий кулак вместо мягких лап
«своих», на подставу скорых
 
 
за правду наотмашь всегда в лицо
за ненависть, бьющую до рубцов
за то, что ни разу мне вслед свинцом
и в спину стилет упругий
за баттл без гнилых подковёрных врак
за то, что теперь как-то всё не так…
спасибо тебе, мой заклятый враг
ты был моим лучшим другом…
 

«Полуночная маршрутка грязно-жёлтая…»

 
Полуночная маршрутка грязно-жёлтая.
Неказистая карета бывших Золушек.
Вместо бархата сидений – ткань затёртая,
на слепом окне смеётся смайлик-солнышко.
 
 
Вместо кучера – субъект не первой свежести
вдохновенно и отчаянно ругается.
Но она почти не слышит эти «нежности»…
Под шансон и мат так хорошо мечтается.
 
 
И, баюкая на плоскости асфальтовой,
отражающей густое небо звёздное,
унесёт на время в Юность из Реальности
полуночная маршрутка – фея-крёстная…
 

«наколдуй себе новую жизнь…»

 
наколдуй себе новую жизнь —
поменяй в тесной старенькой кухне обои,
занавески в горошек купи
и пузатый и важный фарфоровый чайник.
и сбежит, огрызаясь, хандра,
безнадёга отступит без боя,
чудеса нарисуются вдруг
и начнут приключаться случайно.
ты внезапно простишь и поймёшь
ту себя, что в уныние куталась зябко,
подмигнёшь на бегу зеркалам,
крутанувшись со смехом в обнимку с мечтою.
будут дружно подружки пытать —
и откуда цветов и везенья охапки?
а секрет между тем очень прост —
надо правильно выбрать обои.
 

Колыбельная для внучки

 
Одинокая луна смотрит нам в окошко,
И ночные мотыльки пляшут над свечой.
Тихо дрёма в дом вошла в войлочных сапожках,
Ворох сказок принеся в узелке с собой.
 
 
Глазки закрывай, малыш, сны к тебе слетелись
Про драконов и ковёр, что летает сам.
Стайкою волшебных птиц вьются над постелью,
Унося в страну, где люди верят в чудеса.
 
 
Тихо в доме, лишь шуршит таракан за печкой,
Одинокий лунный луч дремлет на полу.
Да слезами восковыми оплывает свечка,
Тая, словно эскимо в летнюю жару.
 
 
Ночь набросила на плечи звёздную крылатку,
Будто чародей седой с посохом в руках.
Спи, малыш, пусть сны витают над твоей кроваткой
Разноцветными мечтами, замком в облаках.
 

Тебе

 
В одиночку, двое ли возводили-строили
На песке
Запускали слаженно корабли бумажные
По реке
Загораясь целями, увлечённо сеяли
На камнях
Праведным истерикам и ханжам не верили
Ты и я
 
 
Замок-мир воздушный наш время не разрушило
И «друзья»
Корабли бумажные бороздят отважно жизнь
И моря
Проросли – упёртые! – через камни мёртвые
Злой песок
Яблони и вишенье в изумрудом вышитый
Лепесток
 
 
В лабиринте Вечности подберём беспечно мы
Уголок
Будет дверь из снов цветных, из мечтаний бархатных
Потолок
Пусть стращает ящиком общество блестящего
Воронья
Быть не перестанем мы в зеркалах и памяти
Ты и я
 

«Если ты вдруг решишь, что не вышло долго и счастливо…»

 
Если ты вдруг решишь, что не вышло долго и счастливо,
Что истории нашей страницы до дыр зачитаны,
Подари мне щенка – толстолапого, умно-лобастого.
Пусть он будет лохматый, подвижный, смешной, упитанный.
 
 
Если ты вдруг поймёшь – труп любви не реанимировать,
Поселились в душе две старухи – досада с жалостью,
Не страдай. Принеси мне щенка забавного, милого,
Чтобы, пряча тоску, к тёплой спинке щекой прижалась я.
 
 
Ни к чему слов вода. Просто резать к чёртовой матери!
Так не мучай себя – уходи. Раз уйти захочется.
Только вместо «Прости…» подари щенка обязательно,
Чтобы горло он смог перегрызть врагу-одиночеству…
 

«Не трави ты душу мне, скрипка пьяная…»

 
Не трави ты душу мне, скрипка пьяная,
Плачем жалобным нутро не выкручивай.
Позабыть хочу любовь окаянную,
Поцелуи ядовитые, жгучие.
 
 
Твой хозяин – старый ром, брови космами,
Серебрится время в гриве нечёсаной.
Веки прячут глаз буравчики острые.
Безответная печаль. Безвопросная.
 
 
Стонет скрипка под летучими пальцами.
Сердце бедное моё об пол вдребезги…
Свет от ламп залапан шутками сальными,
В погребке от шумных врак не видать ни зги.
 
 
Твой последний всхлип с тоскою и нежностью
Ночь подслушивает пыльными окнами.
А цыган тебя любовно и бережно,
Как хрусталь, в футляр уложит потрёпанный.
 
 
Он шепнёт тебе: «Камлы моя чаюри»…
Он погладит твои бёдрышки узкие…
Не услышат выпивохи случайные —
Две души со страстью, болью, отчаяньем,
Как любовью, занимаются музыкой…
 

Моим детям

 
это странно, ей-богу —
вдруг забыть аромат приключений и дальних дорог
это страшно, ей-Богу —
потерять васильковое детство в безликой толпе
это скучно, ей-Богу —
по привычке брести, если можешь свободно парить
всё же просто, ей-Богу —
только крылья расправь, оттолкнись посильней
и лети!
 

«а в синем небе, а в синем небе…»

 
а в синем небе, а в синем небе
танцует ветер
играют дети
по-братски делят краюху солнца
и ловят звёзды сачком из сказок
пускают флот кораблей бумажных
по лунным лужам и млечным рекам
а слово «вечность» давно сложили
из разноцветных воспоминаний
из земляники и пляжной гальки
из белоснежных снежков хрустящих
играют дети
в карманах ветер
и впереди бесконечность детства
а в синем небе, а в синем небе
нет лжи и смерти
есть только ветер…
 

«молчанье – твой родной язык, мой друг…»

 
молчанье – твой родной язык, мой друг
ты им владеешь просто виртуозно
и потекут с ресниц минуты-слёзы
удавкой тишины сомкнётся круг
сгущается безмолвие, живёт
и скалит зубы подкроватным монстром
а я боюсь, что будет слишком поздно
оно нас просто-напросто сожрёт
и нас не станет
только я и ты —
два одиночества в огромном мире
и вот на раз и два, и три, четыре
опять идём искать свои мечты
какой невнятный и тяжёлый бред…
и давит тишина плитой пудовой
спаси меня!
произнеси хоть слово
пусть даже это будет слово «нет»….
 

Моей Катюшке

 
Доча, не тронь паука! Знаешь примету? Накличешь дождь.
Доча, не бойся терять. Если твоё, всё равно найдёшь.
Доча, болит – хорошо. Значит, живая. Страдай и плачь.
Доча, гулять под дождём здорово, если есть друг и плащ.
 
 
Доча, быть слабой, смешной, ветреной – это совсем не грех.
Доча, тебе никогда бело-пушистой не стать для всех.
Доча, не бойся воды, смерти, мышей, береги огонь.
Доча… не слушай меня, глупую. Но пауков не тронь!
 

«Когда отправит молча жизнь…»

 
Когда отправит молча жизнь
в отходы,
Мы в небо навсегда сбежим…
Свобода!
Сломает клетку дикий зверь —
и к звёздам.
Нет притяжения. Теперь
я – Космос…