Цитата из книги «Проклятый дар»

дернул вверх с такой силой, что от боли из глаз градом посыпались слезы. Рядом заржали и заулюлюкали немцы, а Захар впился в Асины разбитые губы злым поцелуем. Она брыкалась, отбивалась, пыталась дотянуться ногтями до его морды и сгорала от невыносимого стыда. – Добегалась! – прошипел Захар и, отвесив холуйский поклон Фишеру, потащил Асю прочь от комендатуры, в густую, уже почти настоящую темноту, впечатал спиной в стену сарая, перехватил горло холодной ладонью так, что ни дохнуть, ни выдохнуть. – Отпусти! – прохрипела она, вырываясь. – Отпусти, сволочь! – Громче ори. – Цыганские глаза Прицепина были совсем рядом, Ася даже могла видеть разгорающийся в них шальной огонь. – Ори, я сказал! – Пошел к черту! – Она дернулась, со всей силы лягнула Прицепина ногой. – Дура, – сказал он вроде как устало и рванул полы телогрейки с такой силой, что посыпались пуговицы. Вслед за телогрейкой пришел черед кофты, и Ася заорала отчаянно и громко, отталкивая руки Захара, уворачиваясь от жадных поцелуев. – Ори, – повторял он, в клочья разрывая на Асе одежду. – Добегалась, теперь ори… Отбиваться не было сил, и в легких почти не осталось