Он вскочил и бросился ко мне. Я только пискнула, когда его длинное тело прижало меня к подушке.
– Я же просил называть меня на «ты».
Рот его был сухим и горячим. Когда Ганиэль отстранился, по его подбородку текла моя кровь: только начинающая подживать ранка опять открылась.
– Что ты теперь скажешь?
Я схватила со стола бокал, отпила, только бы смыть вкус чужого неправильного поцелуя:
– Ты победил. Ты сильный. Не трогай меня больше, пожалуйста!
– Когда я возвращал тебе память, ты не была столь целомудренна.
Я покраснела. Вопить знакомое «во сне не считается!» было опрометчиво. А то вдруг он мне вдругорядь примется что-то доказывать. Они-то в своем храме вообще на плотских утехах повернуты, как я погляжу. А чем я его отгонять буду, если он в раж войдет? Подвеской с ракшасом размахивать? Оружия-то у меня больше никакого нет. Я заполошно схватилась за грудь. Кругляш подвески жег пальцы.
– Покажи.