Цитаты из книги «100 знаменитых художников XIX-XX вв.»

Я предпочитаю быть презренной личностью, чем плагиатором… Чтобы творить что-то новое, надо обращаться к истокам, к детству человечества. У моей Евы почти животные черты. Поэтому она целомудренна, несмотря на свою наготу. А все Венеры в Салоне непристойны, отвратительно похотливы…» – говорил художник в интервью для «Эко де Пари».

Каждая фигура должна быть статична», – наставлял своих учеников Гоген еще в Понт-Авене

Пусть на всем, что вы пишете, лежит печать спокойствия и уравновешенности. Избегайте динамических поз.

изобразить современную женщину… Ему это удалось…» – писал Гюисманс, писатель-натуралист

Эта плоть вопиет. Нет, это не та ровная, гладкая кожа без пупурышков, пятнышек и пор… Это красная-красная от крови эпидерма, под которой трепещут нервные волокна… столько правды в каждой частице этого тела – в толстоватом животе, свисающем на ляжки, в морщинах под обвислой грудью… За долгие годы г-н Гоген первый попытался

К середине 80-х гг. в творчестве живописца наступает так называемый «энгровский период».

браке 33 года, многое дала своему мужу: «душевный мир, детей, которых он мог рисовать, и отличный предлог, чтобы по вечерам сидеть дома». «Она давала мне возможность размышлять. Она умела поддерживать вокруг

Ренуар стал держать в руке кисть… в своих мальчишеских мечтах, за тридцать лет до встречи с Алин Шариго, он уже создавал ее портрет. Венера, изображенная на вазе… была моей матерью, воплощенной в богиню, за десять лет до ее рождения». А

он «создан для живописи, как лоза для того, чтобы давать вино». «Пухленькая, но с осиной талией» двадцатилетняя Алин принадлежала к тому типу женщин, которые всегда привлекали Ренуара, – «мягкая пушистая кошечка, которой хочется почесать за ушами».

Я перестал понимать где я, я тонул!..в моих работах словно произошел перелом, я дошел до конца импрессионизма и пришел к констатированию факта, что не умею ни писать, ни рисовать. Словом, я очутился в тупике»,