Редактор: Елена Неёлова

Обложка: Мария Землянова

Для обложки использовано фото автора Vitalik Radko Royalty-free Depositphotos_189594464_xl-2015

©Татьяна Герцик

* * *

Искренне благодарю за помощь и поддержку Елену Неёлову,

без которой этой книги просто бы не было.

Глава первая

Герцогская охота подходила к концу. В хмуром предзимнем лесу смолкли трубы, убраны флажки для загона зверья, охотничий замок, в котором жил наследник герцога Помаррийского со спутниками и челядью, опустел. Уставшие за неделю походной жизни охотники с удовольствием поглядывали на егерей, грузивших на телеги добытую дичь. Пять крупных, откормившихся за лето оленей, десяток жирных кабанов, два десятка подсвинков и без счету боровой птицы. Будет чем похвалиться во дворце перед дамами.

Молодой герцог в простом суконном кафтане, легко сдерживая гарцующего под ним вороного коня, от души смеялся над не слишком пристойными шутками своего друга и родственника графа Ванского. Верхом на сером в яблоках красавце тот громогласно, не боясь поранить нежные дамские ушки, благо женщин не было рядом на несколько сот миль вокруг, с фривольной откровенностью рассуждал о расцветке кружевных панталончиков, даримых им своим любовницам после страстных ночей, заставляя хохотать всех мужчин вокруг:

– Розовые я дарю тем, кто умеет увлечь меня мнимой скромностью и послушанием, ярко-красные – тем, кто темпераментен и страстен, золотистые – тем, кто отдыхает в моих объятиях от супружеских уз, ну и белоснежные – тем, кто дарит меня своими неумелыми ласками впервые, – сказал он, и, понизив голос, чтоб не слышала прислуга, гораздо откровеннее охарактеризовал своих любовниц, не скрывая имен, что впрочем, присутствующим и без того было известно.

– Как хорошо, Криспиан, что мы можем хоть на недельку смотаться из дворца, отдохнуть от наших дам с их изнеженностью и навязчивыми требованиями этикета, – признался герцог, отсмеявшись и пустив своего коня мелкой рысцой по неширокой лесной дороге. – До чего же не хочется возвращаться! Матушка снова с присущим ей пылом примется наставлять меня на путь истинный, как несмышленого малыша, требуя немедля выбрать себе подходящую, по ее мнению, невесту, а отец заставит вникать в мельчайшие нюансы по управлению страной, будто дело герцогов проверять правильность счетов, присланных прачкой!

– Не стоит так утрировать, Анрион, не то нашего замечательного правителя в самом деле заподозрят в подобной мелочности, чего ты, я совершенно уверен, вовсе даже не желаешь, – быстро укорил его граф, осторожно оглянувшись, не слышит ли кто столь неосторожные слова наследника.

– Никто не слышит, не волнуйся, я накинул полог тишины, – насмешливо успокоил его друг, – я все-таки маг, хоть и не самый сильный.

– Тебе нужно найти соответствующую жену, в этом тетушка права, – хмыкнул Криспиан, – говорят, это помогает развить магический потенциал.

– Ты сам-то в эти сказки веришь? – герцог повернулся к нему и изучающе прищурил глаза в поисках очередной насмешки.

– Не очень, – пожал тот плечами и с неожиданной серьезностью продолжил: – но в истории, как ты знаешь, есть сведения о таких случаях.

Герцог скептически сморщил аристократический нос.

– Дружище, я прекрасно помню, как мой великолепный дед исправлял историю герцогства. Ну не понравилось ему, что какой-то там его предок проиграл сражение при Ганнее, и он велел переписать летописи, сделав так, что никакого сражения не было и в помине. А золотые рудники на границе были отданы нахрапистой Аджии просто потому, что те уж очень сильно просили, то есть от щедрот тогдашнего правителя Помаррии.

– Но ведь рудники к нам вернулись, правда, не помню, по какой причине… – рассеянно припомнил Криспиан, поглаживая нервничающего под ним коня. Тому не нравилось тоскливое завывание волков в лощине возле реки.

– Надо будет через пару недель устроить облаву на волков, слишком много их за последний жирный год развелось, – с загоревшимися глазами постановил Анрион, – замечательный предлог уехать из дворца.

Криспиан удрученно покачал кудрявой головой.

– Через пару недель зимний бал в честь дня рождения твоей маменьки, ты что, забыл? Кто тебе позволит уехать из дворца во время столь эпохального события?

– Дьявол! – герцог приуныл. – Опять навезут несчетное количество девиц и заставят выбирать. А я не хочу жениться!

– А кто хочет? – друг некрасиво скривил породистое лицо, превратив его в зловещую маску. – Никто не хочет. Покажи мне такого остолопа, что добровольно надел бы на свою шею этот неподъемный хомут? Я таких не знаю, среди знати таких уж точно нет.

– Да уж, – Анрион был с ним полностью согласен. – Долг, долг и еще раз долг. Я жутко завидую простолюдинам, которых никто не заставляет жениться на подходящей особе для рождения законного наследника.

Вспомнив, что так и не убрал полог тишины и следовавшая за ним свита, не слышавшая их слов, гадает, о чем таком секретном они говорят, быстро его уничтожил.

– Это точно, – Криспиан оглянулся, чтобы взглянуть на егерей, едущих позади их небольшой кавалькады. – Не сказать, чтоб жизнь у людей простого звания была легкой, но плодиться и размножаться их точно никто не заставляет, это они делают сами, причем совершенно добровольно, я бы даже сказал – с воодушевлением.

Свита герцога дружно рассмеялась. Последовали заверения, что плодиться и размножаться вовсе не обязательно в законном браке, есть много других способов, и даже обещания наглядно показать, как это делается.

Эти шутки несколько раздражали Анриона, но говорить, что плодить бастардов он не собирается, не стал, не желая превращать ни к чему не обязывающую болтовню в менторскую скуку.

Внезапно перед скачущим впереди Анрионом из ниоткуда возникла странная карета какого-то неприглядного мышиного цвета и покатилась по дороге, перегородив путь. С трудом удержав едва не взвившегося на дыбы испуганного коня, герцог догнал карету и заглянул в окошко, желая отчитать тех, кто так бездумно пользуется амулетами переноса, мешая другим путешественникам.

На него глянуло хорошенькое девичье личико с большими зеленовато-серыми глазами под ровными черными дугами чуть приподнятых бровей. У Анриона странно дрогнуло сердце. Кто она такая? Скорее всего, простолюдинка, уж больно неказистой была карета, больше похожая на крытую повозку, да и гербов на дверце не было.

Возмущение сразу пропало, зато душу затопило непонятное разочарование. Враз забыв о планируемой им нотации, он с трудом оторвал взгляд от завораживающих девичьих глаз и послал коня галопом вперед. Ни к чему подобные знакомства, слишком большая разница между их положением. Любовниц он заводить не собирался, а на что еще годится эта девица?

Ехавшие за ним кавалеры продолжали насмешничать, не обратив никакого внимания на карету, будто ее и не было. Понятно, – решил герцог, – сработал амулет для отвода глаз. Но на магов этот амулет не действует, потому-то он и разглядел убогую повозку и милую особу, что в ней ехала. С силой тряхнув головой, постарался выбросить из головы случайную встречу.

Перебрасываясь шуточками не самого приличного свойства, за пять часов бодрой скачки охотники добрались до герцогского дворца, оставив далеко позади обоз с дичью, сопровождаемый егерями.

Показавшиеся на горизонте островерхие башни дворца мужчины встретили разочарованными вздохами. Свобода закончилась, вернулось время давно осточертевшего политеса.

Встречать их вышел лично герцог Помаррийский, не соизволивший накинуть теплый плащ на слишком легкий для холодной погоды темно-фиолетовый шелковый камзол. Хлопнув сына по плечу, засмеялся, откровенно потешаясь над его нарочито угрюмым видом:

– Что, охота слишком уж удалась, раз вид родного дома внушает тебе столь острую печаль, сын мой?

Герцог-младший распрямил плечи и постарался ответить с неощущаемой им бодростью:

– Охота удалась, отец, надеюсь, тебе понравится вкус хорошо приготовленной дичи. Но навевает мне печаль не вид родного дома, а будущий бал, на который матушка наверняка пригласит для меня очередную невесту и мне придется приложить немало времени и сил, чтоб увернуться от постылой женитьбы.

– Я говорил герцогине, что она слишком уж тебя торопит, но для нее долг перед предками очень важен, ты это знаешь сам, – вынужденно признал правитель Помаррийской земли.

– В двадцать пять лет ты еще гулял вольной птицей, отец, а я себя чувствую зверьком в клетке. – И хмурый наследник пошел внутрь своей части дворца со словами: – Пойдемте в дом, стоять на этом промозглом ветру слишком холодно.

Оба герцога, и молодой и старый, в сопровождении охотников прошли в восточное крыло, где проживал Анрион с приближенными, миновали просторный холл и всей толпой остановились возле отделанного синими изразцами камина в общей гостиной. Весело пылал огонь, отбрасывая красноватые блики по буковым панелям комнаты.

На столе стояли заранее принесенные из холодных подвалов бутылки с выдержанным красным вином. Мужчины сами, без помощи слуг открыли их, разлили вино по стоявшим тут же бокалам и дружно выпили за удачную охоту. Устроившись в удобных креслах, с облегчением вытянули гудевшие от долгого нахождения в седлах ноги в высоких запыленных сапогах и приготовились к дружеской беседе.

Его светлость, сочувственно глядя на сына, продолжил начатый во дворе разговор:

– Я женился довольно поздно, признаю. Но у меня было два младших брата, и закон о престолонаследии позволял мне подобную вольность. Сочувствую, но твои сестры при всей своей красоте и уму никак не смогут заменить наследника. Если с тобой что-то случится, то придется выбирать правителя из ближайших родственников мужского пола, и таких претендентов наберется больше десятка. Сам знаешь, чем это грозит.

Чтобы смягчить нелицеприятные слова правителя, Криспиан предложил, лукаво подмигнув другу:

– Давайте же выпьем за удачное избавление от домогающихся нашего захомутания девиц и за удачную женитьбу исключительно по сердечной склонности! – и высоко поднял бокал, салютуя окружающим.

– Давайте, – любезно согласился с ним старший герцог, – для тебя этот тост очень даже своевременен.

Уже отпив вино, граф почуял угрозу в этой невинно произнесенной фразе и насторожился, чуть было не подавившись.

– Почему именно для меня он своевременен? – вопросительно вздернул он сросшиеся на переносице черные брови, придававшие ему разбойничий вид.

– Потому что тебе уже почти тридцать, а ты все еще не женат. Герцогиня, как самая близкая родственница твоей матери, весьма и весьма этим озабочена, – его светлость был вполне серьезен.

– О, только не говорите, что мне нашли невесту! – пылко взмолился Криспиан.

– Не волнуйся, не скажу, – обнадежил его старший герцог. Но, не успел граф облегченно выдохнуть и снова поднести к губам бокал, намереваясь наконец-то его выпить, как старший родственник сокрушительно добавил: – об этом тебе сообщат твои матушка с тетушкой.

Мужчины возбужденно зашумели, уразумевая сей зловещий факт, но его светлость Эрнольд Второй пояснять ничего не стал. Предложив сыну и племяннику привести себя в порядок, дабы встретиться через пару часов в малой приемной и все обсудить, повернулся и вышел из комнаты.

Делать было нечего, приказы правителя не обсуждались, и охотники, обмениваясь на ходу впечатлениями о скорой женитьбе главного жуира их веселой компании, разбрелись по своим покоям.

Раздеваясь с помощью своего старого камердинера, Анрион попытался выяснить, что же произошло во дворце за недолгое время охоты, и на что мог намекать отец. Но верный Поль ничего ему ответить не смог.

– Я же не вхож в гостиную вашей матушки, – с сожалением признал он. – А камердинер вашего батюшки, с которым я поддерживаю доверительные отношения, тоже, как и я, ничего не знает.

– Да ладно, неужели ты считаешь меня таким простаком? – герцогу стало весело. – Будто мне невдомек, что слуги всегда знают больше своих хозяев. Так что не юли, а говори, что предполагаешь на основании дошедших до тебя сплетен. Ты прекрасно знаешь, что я никогда не выдам источник свой осведомленности.

Камердинер укоризненно покачал головой, не одобряя столь неприемлемые для его деликатной натуры намеки, но все-таки с тонкой улыбкой ответил:

– Это просто глупая женская болтовня, ваша светлость, и ничего больше. Служанки герцогини перешептываются, что в ее покоях на туалетном столике вдруг невесть откуда появился старинный магический манускрипт с запечатленным на нем договором, по которому в знак благодарности за спасение одного из предков графа Ванского необходимо сочетать узами брака старших детей в родах спасителя и спасенного.

– И кто же невеста? – заинтригованный Анрион отправился в ванную, стягивая на ходу несвежее белье.

– Этого никто не знает, – немолодой мужчина поспешил за ним, морщась от боли в пояснице. – Герцогиня этого не говорила. Но достоверно известно, что она послала гонца в то семейство с приглашением на зимний бал.

Заметив болезненную гримасу слуги, Анрион провел над его спиной раскрытой ладонью и тот выпрямился, сдержанно поблагодарив своего исцелителя.

– Криспиан будет в ужасе, – герцог уже прикидывал, как же ему помочь другу спастись от жуткой напасти в виде насильственной женитьбы.

– Молодой граф слишком уж любит вольную жизнь, – укоризненно проговорил старый слуга, подавая господину душистое мыло. – Если б он ответственнее относился к своим обязанностям, а не перевешивал их на мать и управляющего, то жить было бы легче всем.

Герцог нахмурился. Эти слова, адресованные Криспиану, вполне могли быть укором и ему самому.

– У него достаточно средств, чтоб он мог позволить себе быть несколько беспечным, – вступился он за любимого родича.

– Это не оправдание кутежам, о которых потом судачат все жители нашей благонравной столицы. К тому же он подает дурной пример молодежи, старающейся во всем подражать знати, – камердинер аккуратно расправил заранее приготовленную тонкую шелковую рубашку с узкими кружевами по краям воротника и рукавов вместо положенных пышных. Наследник не любил ненужных украшений, мешающих, как он полагал, непринужденности движений. – Да и живет он явно не по средствам, будет продолжать в том же духе, скоро промотает все свое состояние.

Поскольку Анрион деятельно участвовал почти во всех кутежах Криспиана, то поперхнулся и замолчал, тихо радуясь, что Поль не знает обо всех не слишком красивых подробностей этих оргий. Но тот с легким лукавством продолжил разбивать упования своего молодого господина:

– Поскольку в них, как правило, присутствуют дамы не самых твердых моральных устоев, не считающие нужным скрывать даже деликатнейшие подробности своего, гм, использования, то на следующий же день горожанам становится известно, что делалось на этом празднике жизни, и кто принимал в нем самое непосредственное участие.

Герцог стыдливо покраснел. Как признанный соправитель отца он не имел права ронять свой престиж подобным образом, но дворцовая жизнь порой была так скучна, что отказаться от приглашения Криспиана слегка развлечься просто не было сил. Да и откуда он знал, что о них судачит все герцогство? Прежде ему об этом никто не говорил.

Поль с удовлетворением покосился на своего озадаченного хозяина:

– Так что боюсь, что холостяцкие деньки вашего друга сочтены. И его матушка, сговорившись с ее светлостью, костьми лягут, но женят его на той самой девушке, которая предназначена ему договором. – Камердинер помедлил, и, хорошо зная маменьку Криспиана, поправился: – Хотя, если девица бедна, то графиня, наоборот, будет всеми силами противодействовать этому, с ее точки зрения, незавидному мезальянсу.

– Даже если его и женят, вряд ли Криспиан откажется от своих излюбленных кутежей. Не думаю, чтоб молодая жена смогла помешать ему развлекаться на стороне, – Анрион прекрасно знал вольный нрав друга и был уверен, что удержать его возле своей юбки не сможет ни одна красотка.

– Разве я не сказал? – Поль помедлил, заставив в предвидении неприятностей напрячься своего проницательного господина. – Невеста графа Ванского из сильного магического рода и наверняка сможет обуздать своего легкомысленного супруга.

– А вот теперь поподробнее, – Анрион схватил тонкую шелковую рубашку и принялся натягивать ее на влажноватую кожу. Та затрещала, угрожая порваться, и камердинер бросился ей на выручку.

– Осторожнее, ваша светлость, – укоризненно воззвал он к разуму молодого господина, – рубашка новая, только что сшита, а вы ее рвете.

Вздохнув, герцог перестал тянуть тонкую ткань и позволил слуге аккуратно расправить рубашку на своем теле.

– Так что же с магией? – снова спросил, с показным старанием надев на шелк сшитый точно по фигуре тяжелый парчовый камзол, и потряс кистями рук, аккуратно расправляя загнувшиеся кружева.

В камзоле вполне можно было стоять, сидеть, даже танцевать, но вот фехтовать или просто размахнуться от души – невозможно. Но положение обязывало, и Анрион безропотно позволил повесить себе на грудь тяжелую герцогскую звезду из чистого золота, усыпанную бриллиантами и сапфирами, довольный уже и тем, что его не заставляют носить герцогскую корону.