внимания, он не хочет быть родителем, он занят только собой) — это не брать за них ответственность, что, конечно, безопасно, оставляет «взрослого» партнера в белом пальто, но нечестно по отношению ко Второму. Это совсем не вся правда.
«Я не беру на себя ответственность ставить вопрос ребром, настаивать (а не страдать или бесконечно объяснять) на своем. Я боюсь выпрямиться в полный рост и показать свою силу». Так звучит, в моем переживании, правда.
Уважать — это оставлять его со всеми домашними заботами без чувства вины, но с уверенностью, что он справится. Даже с кислым лицом. Даже раздраженный. Даже не радующийся перспективе. Никто не должен нам милых лиц и захлебывающейся радости от смены подгузников, уборки дома, подсунутой раковины немытой посуды или укладывания ребенка.
Уважать — это перестать в целом ожидать приятного настроения партнера. Не рушиться оттого, что он не милый и не удобный, потому что вы от него что-то хотите или что-то не даете.
Уважать — это не закрывать глаза, не адаптироваться и не пытаться переваривать то, что переварить не получается. Идти на собственный страх и риск разрыва в чертов кризис, прояснять, говорить о том, что неприемлемо, а не пытаться все подряд «принять».
За почти десять лет практики я пока не встречала случая, чтобы, когда выжженная в пепел женщина наконец нашла силы сказать: «Я так больше не могу», ее муж тут же не предложил начать решать сложности, идти в терапию. Вопрос в том, что, доведя себя до полного выгорания, женщина уже не готова решать. Но каждая была бесконечно удивлена, что, оказывается, мужчине не все равно, оказывается, он не такой безразличный, как она фантазировала.
«Я тут такая взрослая, а он такой инфантильный», простите, но нет. Взрослый человек не будет относиться к партнеру свысока, как к ребенку. Так ведет себя испуганная маленькая девочка (или мальчик), которой очень страшно иметь право на себя, доверять, разочаровываться и принимать решения. Так что не стоит вообще делить на взрослых и невзрослых. Взрослый не живет с ребенком. А вот ребенок, который все свое внутреннее внимание обращает на недостатки Второго, чтобы не смотреть на себя, — запросто.
Опека и терпеж — это не про уважение, а про разрушение Второго, его инфантилизацию, про неверие в него и желание в первую очередь таким образом обеспечить собственную безопасность, безгрешность и принять крест страдания.
Мы в большинстве своем незрелые. И одна из неосознаваемых целей эту свою испуганную, израненную, малознакомую, незрелую часть не видеть — сделать Второго маленьким, чтобы рядом с ним чувствовать себя пусть фигово, но устойчиво. Это не вопрос вины, а вопрос когда-то выживания.