Прошел уже год со дня его смерти.

Мужчина, сидящий за большим столом в немаленьком кабинете, тихо вздохнул и, печально улыбнувшись, поправил цветок в маленькой вазочке перед фотографией улыбающегося молодого человека.

Его брат… Его маленький, глупый братишка, единственный родственник, что у него был.

А теперь нет и его.

Он моргнул и, не желая, чтобы случайно зашедший секретарь увидел его состояние, повернулся вместе с креслом так, чтобы загораживаться его спинкой от входа.

Уже год! Целый год, ровно год! Ах, зачем, зачем ты сел тогда на мотоцикл, глупец, зачем отправился в этот путь!

Ведь он говорил ему, говорил не единожды об опасности таких гонок, он умолял его быть осторожнее на дорогах!

Мужчина стиснул подлокотник кресла рукой, закрывая глаза.

Беспечность юности! Ему всегда казалось, что он бессмертен, он любил скорость, любил носиться по дорогам, как стрела, и совершенно не слушал советов старшего брата.

И вот теперь его нет. А брат его до сих пор не знает, что теперь делать со своей жизнью и как ее продолжать.

Открыл в его память мототрек, проводит строгий отбор ребят, жаждущих поучаствовать в гонках… Выбирает тех, кто соответствует по возрасту погибшему брату, как будто мстит другим за его смерть!

Он понимал, что поступает неправильно. Что пустоту в его душе не заполнить чужими смертями или травмами, но ничего поделать с собой не мог. Боль, казалось, возрастала с каждым днем.

Мужчина опустил взгляд на правую руку и, слабо улыбнувшись, осторожно погладил кончиками левой опоясывающий ее деревянный браслет – последний подарок любимого брата. Единственная память о нем…

Господи, ведь от него не осталось даже тела! Мотоцикл вспыхнул, столкнувшись с грузовиком, и мотоциклист…

Мужчина закусил губу, давя поднимающуюся из глубины души горечь, не позволяя себе слез. Сегодня… сегодня ровно год со дня его смерти. Надо съездить на могилу, туда, где установлен крест с фотографией на обочине дороги.

Он резко поднялся на ноги и, проведя ладонью по лицу, заставил себя успокоиться, принимая обычный холодный и равнодушный вид. Показывать свою слабость кому бы то ни было он не хотел.

***

Сегодня был замечательный день, идеально подходящий для обкатки нового мотоцикла. Молодой человек в кожаной куртке, в шлеме и кожаных перчатках, уверенно сидя в седле нового транспорта, мчался по загородной дороге, то и дело опасно наклоняясь то на один, то на другой бок. Он любил рисковать.

Любил скорость, любил связанную с ней опасность, любил свист ветра вокруг и ощущение единения с мотоциклом, когда несешься, разрезая воздух своим телом, сквозь проблемы и невзгоды, летишь сквозь жизнь.

Он гонял, убегая от смерти, он чувствовал опасность на каждом повороте и смеялся над ней.

Даже после того случая.

Нет, он так толком и не смог вспомнить, что произошло в тот момент – первым и последним его воспоминанием было дерево, о которое он изрядно приложился затылком, но в больнице ему рассказали, что он попал в аварию. Причем, судя по всему, в аварию на мотоцикле – как раз неподалеку от того места, где его нашли, мотоциклист влетел со всего маха в грузовик. Мотоцикл, говорили, вспыхнул пламенем, мотоциклист погиб, а его отбросило в момент удара в сторону…

Иногда, вспоминая этот рассказ, он искренне изумлялся, недоумевая, почему же, если был только пассажиром, его самого так тянет ехать на мотоцикле.

Поначалу он честно опасался двухколесного транспорта, честно старался держаться подальше от железных коней… но потом плюнул.

Свою первую поездку после той странной аварии он запомнил, как нечто удивительно-прекрасное, лучшее в его жизни, из которой проклятое дерево вычеркнуло прожитые годы. Он помнил лишь последний год, все, что происходило «после»… «До» исчезло безвозвратно.

Врачи говорили, что память вернется, однажды, возможно, внезапно, вероятно, после сильного потрясения… Но время шло, а потрясений все не предвиделось, как, впрочем, и возвращения памяти.

Он смирился и начал жизнь заново, с чистого листа. Устроился на работу – у него оказались неплохие способности к программированию, очевидно, сохранившееся почти на уровне инстинктов, поэтому работа ему досталась хорошая, – приобрел квартиру, мотоцикл… Сначала один, а теперь вот другой.

И сегодня, в этот чудесный солнечный день, в свой выходной, он с наслаждением несся по одному из загородных шоссе, испытывая ни с чем ни сравнимое удовольствие от скорости. Мотоцикл слушался, как покорная собака, подчинялся любому, даже самому незначительному движению руки хозяина, и на губах его то и дело возникала довольная улыбка. Воистину, покупку он совершил отличную, воистину, сегодня был великолепный день!

Легкая вибрация в наглухо застегнутом кармане куртки отвлекла его от блаженства, заставляя, недовольно морщась, резко вильнуть вправо и тормознуть у обочины, досадливо сдергивая с головы шлем.

За последний год он, благодаря своим увлечениям мототранспортом, успел обзавестись некоторым количеством друзей, которые нередко звонили в самое неподходящее время.

Выудив из кармана мобильный, и бросив взгляд на его экран, парень вздохнул. Ну да, конечно, как он, в общем-то и предполагал.

– Чего тебе? – друг был хорошим, и позволить себе грубоватое приветствие по отношению к нему, он мог.

– Здоро́во, – голос приятеля прозвучал как-то странно-настороженно, и молодой человек удивленно вскинул брови, – Кай… с тобой все нормально?

Изумление возросло многократно, на несколько секунд порождая даже ступор.

– Отлично все, – он растерянно посмотрел на свое отражение в стекле удерживаемого в руке шлема, – Коня нового обкатываю, за городом гоняю… а что?

– Да так… – друг замялся, по-видимому, не зная, как объяснить свой неожиданный вопрос, – Я тут… слушай, ты далеко за городом?

Кай огляделся, прикидывая, как далеко успел уехать и, наконец, легко пожал плечами.

– Да нет, пара километров… Ну, может, пять. Хочешь компанию составить?

– Хочу, – голос собеседника вновь прозвучал довольно странно, с непонятным вызовом в нем, – Сможешь через полчаса быть у заправки, где в воскресенье пиво пили?

Мотоциклист ухмыльнулся. «Полчаса» давали ему одновременно вызов и фору, и он не преминул воспользоваться обоими.

– Буду через двадцать минут! – весело отозвался он, – Надеюсь, при встрече объяснишься?

– Не сомневайся, – мрачно пообещал друг и отключился.

Кай пожал плечами и, сунув мобильный в карман, скрупулезно застегнув его, вновь натянул шлем. Что такого могло прийти в голову приятелю, он не представлял, но уже успел усмотреть в предложении встречи отличную возможность похвастаться новым транспортом, поэтому и не стал отнекиваться.

Он вообще был довольно легок на подъем, а если уж учесть, что сейчас выехал просто покататься, то легкость эта становилась и вполне объяснимой – какая, в конечном итоге, разница, куда ехать? Главное, чтобы дорога под колесами была, а остальное приложится.

…На заправке он оказался через двадцать две минуты – замешкался, обгоняя какого-то придурка на джипе, шарахнувшегося от его мотоцикла, как от прокаженного, – и покидая седло железного коня, был несколько недоволен результатом.

Приятель уже ждал его – сам он не сказал, через сколько подъедет, но, по-видимому, по какой-то невнятной причине очень спешил.

– Ого, какой монстр! – завидев подъехавшего Кая, друг восхищенно присвистнул, поспешно приближаясь и рассматривая его приобретение, – Классная игрушка, а в дороге как?

– Выше всяких похвал, – мотоциклист, надувшись от гордости, приподнял подбородок, – Слушается на счет раз, работает, как часики, – он потрепал мотоцикл по рулю и устремил вопросительный взгляд на собеседника, – Так что у тебя там за ужасы в голове завелись? Чего ты меня сдернул?

Приятель помрачнел, как-то сразу забывая о восхищении мотоциклом, и тяжело вздохнув, махнул рукой.

– Тебе надо самому это увидеть, – в голосе его зазвучали какие-то очень странные, не то недовольные, не то скорбные нотки, и Кай снова удивленно вскинул брови. Что такого ему мог показать друг, он не понимал, и тем более не представлял, почему это должно было вызвать такую реакцию в нем самом.

– Ладно, – тем не менее, спорить и требовать рассказать прямо сейчас он не стал, вновь перекидывая ногу через седло и проворачивая в руках шлем, – Дуй вперед, я за тобой.

– Один ты и не найдешь, – мрачно буркнул собеседник, уже направляясь к приземистому байку, стоящему неподалеку. Его мотоцикл был значительно старше «коня» Кая, которого тот безжалостно сменил на более новую модель, но расставаться с ним мужчина не спешил. То ли это была память о бурной юности, то ли просто ему доставляло удовольствие ругаться на транспорт, когда тот начинал барахлить и болтать с ним, когда работал нормально – парень не знал, да и, говоря начистоту, не вдавался в подробности. У каждого человека есть свои, нежно любимые и оберегаемые тараканы, к чему разгонять их?

Моторы взревели, и мотоциклы, один за другим, выехали на большую дорогу, направляясь в сторону, противоположную той, из которой приехал Кай.

Путь начался.

Мотоциклист, восхищенный своим новым транспортом, рвущийся в бой, тихо негодовал, следуя на небольшой скорости за приятелем – ему казалось, что он заставляет молодого жеребца плестись со скоростью старой клячи, – и за время пути совершенно извелся, принимаясь от нечего делать изучать все встречные авто.

Ничего интересного в этом занятии не было, поэтому парень попытался угадать, о чем думает его друг, едущий впереди, но заметил лишь, что тот частенько косится на обочину, словно высматривает что-то на ней.

Дорога немного сузилась, превращаясь из двухполосной в какую-то сельскую. Транспорта стало меньше.

Навстречу еще изредка попадались автомобили, но объехать их, тем более на такой маленькой скорости, труда не составляло.

Обогнув несколько чужих машин, Кай неожиданно нахмурился и мимолетно оглянулся. Ему почудилось, что джип, который он ловко обошел только что, был тем самым, что он объезжал по пути сюда… Впрочем, ничего особенного в этом быть не могло – может, у водителя здесь тоже были какие-то дела.

Переведя взгляд вперед, парень торопливо сбросил скорость. Друг, вскинув руку, чтобы привлечь его внимание, уверенно сворачивал к обочине, и Кай поспешил последовать за ним, рефлекторно озираясь.

Интересно, чего он его сюда приволок? Дорога как дорога, обочина как обочина, лесок по сторонам… а там что?

Заметив установленный на краю дороги крест, молодой человек нахмурился вновь. Что еще за ерунда? Неужели друг решил поучить его уму-разуму, и продемонстрировать, к чему приводят гонки на мотоцикле? А то он не знает этого!

Приятель остановился, и Кай резко тормознул тоже, паркуясь несколькими метрами дальше. После чего решительно сдернул шлем, и недовольно оглянулся.

– Ну, и чего ты меня сюда приволок?

Друг, тоже стянувший шлем, мрачный и печальный, уверенно указал на крест.

– Посмотри.

Парень закатил глаза. К смерти постороннего человека сочувствия он не испытывал, любоваться на его последний приют не желал, однако, и друга обижать не хотел, поэтому, сохраняя на лице выражение недовольного одолжения, слез с мотоцикла и приблизился к кресту, устремляя взгляд на фото на нем.

Земля ушла из-под ног.

Не отдавая себе отчета в действиях, парень вцепился в плечо понимающе поддержавшего его друга и, приоткрыв рот, недоверчиво вгляделся в фотографию молодого, приятного на вид, человека с шальной улыбкой, озорными глазами и растрепанными русыми волосами.

В свою собственную фотографию!

– Что… что за… – приятным это не было: лицезреть собственное фото на могиле никому бы не понравилось.

– На имя посмотри, – буркнул друг, и Кай, скользнув взглядом ниже, вцепился в него сильнее.

«Кай О’Ши» – значилось под фотографией, и радовала в этой надписи только другая фамилия.

– Я… – голос сел, и парень попытался взять себя в руки, – Я Фоули…

– Я знаю, – приятель, продолжая его поддерживать, на секунду сжал губы, – Но, Кай, таких совпадений не бывает! Нет, конечно, может быть, парень просто твой тезка и двойник, но… черт возьми, ты же не помнишь ничего, что было до той аварии, которую ты тоже не помнишь! Может… может, это не совпадение, может, вместо тебя твоя родня похоронила кого-то другого?

Кай его не слушал. В голове звенело; он не мог отвести взгляд от фотографии и от имени, значащегося под ней, и чем дольше смотрел, тем хуже себя чувствовал. Ему казалось, что где-то в сознании пробуждается и ворочается раскаленный колючий ком, что он все растет и растет, заполняя собою всю его голову.

Парень оттолкнул друга и запустил руку в волосы, зажмуриваясь. Он помнил… помнил это место, здесь, здесь, это произошло здесь, он был уверен в этом! Дерево… дерево… то треклятое дерево, о которое он ударился затылком, оно же, наверное, до сих пор растет где-то тут!

Потрясение… врачи говорили о потрясении, а разве может быть потрясение большим?

Он мотнул головой, заставляя себя очнуться от бреда, застящего его разум.

– Я поеду домой, – голос его прозвучал тихо, отстраненно и, как показалось его приятелю – парализовано, – Поеду домой, мне… надо осмыслить.

– Хорошо, – собеседник его был старше, опытнее и прекрасно понимал, что другу сейчас не до разговоров, – Тебя проводить? Сам доберешься?

Кай отрицательно покачал головой, но ответил совсем не то, что подразумевалось.

– Да. Мне нужно подумать… побыть одному.

– Как скажешь, – мужчина быстро облизал губы и тяжело вздохнул. Другом он был хорошим, и приятелю своему сочувствовал вполне искренне, да и переживал за него немало, однако и знал его неплохо. Человеком Кай Фоули был упрямым, если решил что-то – лучше было с ним не спорить. Тем более, что его мотоцикл значительно быстрее старенького байка…

– Только будь осторожен, ладно?

Парень дернул уголком губ.

– Мастерство не пропьешь, – буркнул он и поспешил к своему железному коню.

***

По дороге ему стало хуже. Голова разрывалась от боли, в сознании теснились, сменяя друг друга, какие-то обрывочные, смутные воспоминания – будто вся его забытая жизнь вдруг нахлынула разом, одновременно, и выдержать этого он не мог.

Перед глазами все плыло, смазывалось; ехать становилось все труднее, а он, вопреки собственному состоянию, только увеличивал скорость. Ему безумно хотелось поскорее попасть домой.

Автомобили мелькали по сторонам, как смазанные пятна, он ловко избегал столкновения с ними, и мчался, мчался, мчался вперед, не останавливаясь ни на миг.

Впереди, из смутной мешанины красок вдруг вынырнул красный сигнал светофора, и он машинально сбавил скорость.

Силуэты вокруг стали различимее, стало возможно рассмотреть машины.

Он попытался отвлечься от мыслей, изучая их.

Светофор переключился, он рванул с места и, краем глаза заметив справа от себя джип – все тот же джип, опять этот джип! – вдруг ощутил резкую боль в левом виске.

Руки выпустили руль, хватаясь за шлем. Мотоцикл вильнул вправо, врезаясь в тяжелый бок большой машины.

Он еще помнил, что его выбило из седла, что он прокатился по асфальту, а потом наступила тьма.

…

Сегодняшний день, когда сравнялся ровно год со смерти его младшего брата, выдался омерзительно чудесным.

Мужчина ехал, крепко сжимая руль, и изо всех сил старался сдержать наворачивающиеся на глаза слезы, пытался не позволить себе отвлечься от дороги.

А ведь он любил такую погоду. Всегда говорил, что, когда на небе светит солнце, лучше всего кататься по загородным дорогам – дорогу хорошо видно, да и мотоцикл красиво блестит.

Мысли причиняли боль, и ему казалось, что сердце разрывается на части.

По дороге его обогнал какой-то мотоциклист, и на душе стало еще хуже. Вот глупый мальчишка, носится и даже не знает, не представляет… А погибнет он – ведь тоже будет кто-то о нем рыдать, как сейчас он о брате!

Он добрался до креста, слабо улыбаясь, скользнул пальцами по фотографии брата, положил свежие цветы.

Сердце заболело еще сильнее; по щекам скатилось несколько слезинок.

Мужчина торопливо стер их и, не в силах дольше задерживаться здесь, поспешил отправиться в обратный путь.

На узкой дороге, на этой проклятой дороге, где в тот день откуда-то взялся тяжелый грузовик, ему навстречу вновь попались мотоциклисты, ловко разминувшиеся с ним. Он стиснул зубы, и сильнее сжал руль.

Нет, нет, нельзя сейчас плакать, нельзя! Только не так, не за рулем, не здесь… Он поплачет дома. Он вспомнит о нем, выпьет…

Он мотнул головой, отгоняя мысли и надавил на газ.

Дорога вилась впереди длинной змеей, постепенно расширяясь до двух полос, превращаясь в шоссе.

Он притормозил на светофоре и, заметив в зеркальце заднего вида очередного мотоциклиста, досадливо вздохнул. Что же им неймется-то сегодня… все, что ли, такую погоду неожиданно начали любить?

Светофор переключился, он надавил на газ, проехал несколько метров…

От удара в бок автомобиль вильнул по дороге, едва не въезжая в столб; он торопливо вывернул руль и надавил на тормоз.

Мотоцикл, влетевший в него, валялся на земле; мотоциклист, кубарем прокатившийся по асфальту, замер, лежа на боку.

– Дьявол… – голос дрогнул. Мужчина торопливо выскочил из джипа, бросаясь к пострадавшему.

Да, он сам подбивал многих молодых людей носиться, сломя голову, на его мототреке, он сам губил их жизни! Но не мог допустить гибели незнакомого мотоциклиста у себя на глазах.

Только не сегодня, только не здесь, не сейчас!

Он упал на колени рядом с неизвестным парнем и, осторожно перевернув на спину, аккуратно стащил шлем с его головы.

Русые волосы рассыпались по асфальту. С красивых губ слетел слабый стон.

Мужчина уронил шлем и, ощущая, как дрожат руки, осторожно провел кончиками пальцев по бледной щеке.

Эт… этого не может быть… Призрак?.. Галлюцинация?.. Что… как…

– Кай… – слетел с его губ почти стон, и мужчина неуверенно сжал ладонями щеки молодого человека, приподнимая его голову.

Это был он, он! Его брат, его маленький глупый братишка, мотоциклист, он, погибший год назад! Живой… и вновь попавший в аварию.

Нет, такого не бывает.

Он выпустил голову юноши из рук и, отшатнувшись, грузно осел на асфальт, хватаясь за голову.

Что делать, что делать?! Вызывать «Скорую»? Кому – парню или самому себе? Это же невозможно, это… это же… нет, этого не может быть.

Трясущимися руками мужчина добыл из кармана мобильный и, кое-как потыкав в сенсорный экран, вызвал «Скорую помощь».

Еще несколько минут у него ушло на то, чтобы объяснить, где он находится и что, собственно говоря, произошло.

Получив обещание прислать машину, мужчина немного успокоился и, убрав телефон, запустил руки в волосы, не сводя взгляда с бледного лица парня.

Это не он. Это не может быть он, это… просто какое-то странное наказание, высшие силы решили посмеяться над ним, и послали на его путь двойника погибшего брата!

За что его так наказывают?!

Ах… да. Он построил этот чертов мототрек, дал возможность людям калечиться и погибать на нем. Он виновен, и его следует наказать.