Пролог

Словно почувствовав, что организму грозит опасность, в нашу общую спальню ворвался сосед. Очень странный, дерганый что ли. Прошелся мимо, в одежде развалился на постели, повернул голову, хищно прищурившись.

– Что, Алекс, как встреча с семьей? Как сестра?

За что надо мной издевается.

– Виктор, а тебе какое дело? – закатила глаза я. – Впрочем, отвали, не хочу разбираться. Ты мне мешаешь.

Вновь подхватила артефакт связи.

Юноша вернулся в вертикальное положение.

– Даже занятно, чему такому я мешаю, – не унимался он. – Не уборке же.

Бросил взгляд на стол, где я привычно насорила. Фыркнул.

– Я думал, у тебя свидание, – притворно зевнула, страдая от любопытства. – С Ивой. Зачем так рано ушел, обидел новую девушку?

– А ты не ответил, чем сам занимался, Алекс? – спросил подозрительно  сосед, игнорируя предыдущие вопросы.

– С подругой переписывался.

– Значит, с подругой…

Голос заскрипел. Он шагнул к шкафу, бросил туда галстук.

Мне не нравилось, что  блондин ходит по комнате с выражением хищной акулы. Складывалось впечатление, что он о чем-то догадался, но как?

Нет, бред, я все равно не верила, что адепт Уэллинг разгадал мой маскарад.

– Виктор, чего ты пристал?

Он застыл. Такой высокий, огромный, внушительный. Его ученическая форма это только подчеркивала. Голубой взгляд пробежался по мне и опустился ниже. Богами клянусь, несколько секунд парень разглядывал мою грудь, а после, поправившись, застыл в поисках кадыка.

– Причина в тебе, Алекс…Алисия, – поправился он, и я сглотнула. Все. Это финиш. – Знаешь, я много размышлял о тебе, о твоей семье. Как удобно, близнецы, безумно похожие друг на друга, неизведанный дар, малоизученный, огромное количество подруг.

Зрачки округлились.

Я скосила взгляд на приоткрытое окно. Учитывая, что этаж второй, побег из общежития не принесет мне много проблем.

Словно читая мои мысли, сосед по комнате с каким-то скрытым остервенением толкнул по створке.

– Даже не думай, – догадался парень.

Подошел вплотную, приблизился, чтобы я ощущала его гневное дыхание.

В мыслях сайгаком пронеслись воспоминания о моем заселении, о знакомстве с Уэллингом, о том, как он бесился и раздражался, обучая меня в образе  брата.

– На что ты намекаешь?

Как ни ругала себя, но все-таки встала, а под его пронзительными глазами начала отступать. Между нами начался своеобразный танец, где явно я не вела. Споткнулась о какой-то учебник, чуть не упала носом вниз.

Виктор меня поймал, поставил прямо, дождавшись, чтобы и ноги догнали не слушавшееся от страха тело. Ладонью он уцепился за артефакт, помогавший держать иллюзию.

Картинка моргнула, спала, когда Виктор, ни слова ни говоря, сорвал цепочку с моей шеи.

– Так и знал, – он воззрился, горделиво подняв подбородок.

Рядом образовалась спасительная ширма.

Несмотря на то что я была одета, что брюки и рубашка скрывали от соседа все мои впечатляющие части, я все равно шагнула в закуток.

– Это было тайной, – воскликнула я, почувствовав себя будто в убежище.

Зашла, ощутила себя в тайном месте и осознала, что притворяться больше не имеет смысла.

– Обожаю их разгадывать, – не заржавело за магом. – И смею предположить, что твой дар слишком редкий, что тебя намеревались выдать замуж, но ты уперлась.

Слова били не в бровь, а в глаз. Правда, произнесены довольно поздно.

– Если в планах пересказывать мою биографию, прибереги заключения, – я смирилась с неизбежным. – Чего ты хочешь за молчание?

Вышла перед ним в обычной одежде, но сняла и амулет иллюзии, и все чары. Волосы свободно заструились по плечам.

Не так давно мне бы хотелось, чтобы Виктор смотрел на меня с восхищением. Вселенная исполнила все желания, но не так, как я об этом мечтала.

– Я предлагаю тебе защиту, Алекс Перл, или лучше Алисия?

На мгновение привел меня в истинное замешательство.

– Как-нибудь обойдусь.

– Может, я неправильно выразился, – изогнул брови Виктор. – Я не спрашиваю твоего разрешения, мне не нужно твое позволение, у тебя буквально нет выбора.

– О чем ты? – поморщилась я.

– Мы помолвимся, Алисия. Иначе твой жених с ума сойдет.

Это он про ректора?

Глава 1. О том, что я полагаю, а родители располагают.

Алисия

Боги, спасите!

Я сидела за приоткрытой дверью и слушала диалог между отцом и матерью. Неприятная беседа, между прочим.

Шила и Ричард Перл в выражениях не стеснялись, активно переругивались друг с другом, обвиняя вторую половинку в противном характере их детей.

– Это шанс, понимаешь? – доказывала матушка. – Шанс для них. Что они забыли в Атарийской академии магии? Средненькое учебное заведение.

– Менять все за пару дней до начала года, – фыркнул глава семьи.

– Хватит, я, что, зря пороги обивала? Это не обсуждается. Сия, – это дома так называли меня, – едет в Пресьенский институт благородных девиц, а Алекс…

Рядом со мной опустился брат-близнец и прислушался к громкому разговору.

– А Алекс в Шеронвудскую магическую академию для кадетов.

– Твою мать, – сжал кулаки брат, удерживаясь, чтобы не забежать в гостиную.

Без нас нас женили. Обидно.

– Тихо, – прижала палец к губам, чтобы расслышать все остальное, – позже обсудим.

А Шила Перл буквально разошлась в своем гневе.

– Это отличная идея, муж, – не унималась она. – Сия потом с легкостью выйдет замуж, а Алекс сделает карьеру в армии.

– Дорогая, не смею спорить, – отозвался флегматичный супруг. – Но наша дочь почти помолвлена с юным господином Дженксом, а твой сын имеет склонность к меланхоличным завываниям под музыкальные инструменты. Они не одобрят, воспротивятся и проклянут нас.

–– Да плевать мне, к чему близнецы имеют склонность, – фыркнула наша любимая мамочка, – я забочусь о будущем.

Взглянув на брата, я подала знак, чтобы шел наверх, в мою комнату. Требовалось переварить услышанное и наметать план.

Как водится в аристократических семьях Атарии, детей никогда не спрашивали, чем они намерены заниматься после получения высшего образования. Девицы обязаны выгодно выйти замуж, а молодые парни заиметь доход, чтобы стать той самой выгодной партией для девиц. Круговорот выгодных партий в природе. К сожалению, круговорот строился на богатстве. А нашей семейке на огромное богатство рассчитывать не приходилось…

Мы не бедствовали, но до знати было…

Естественно, наши родители исключением не стали. Чиновники средней руки, не ступавшие на высокие должности, они из кожи вон лезли, чтобы получить хотя бы кроху внимания от высшего круга.

Понятия не имею, как матери удалось, но она пристроила нас в самые крутые, самые вожделенные учебные заведения. Жаль, что усилия ее прахом. Не то чтобы мы не ценили ее старания…

Из меня благородная девица, это как жабу в платье нарядить. Я буду квакать, поправляться, а потом выдам что-то грубое и неприличное.

А из Александра кадет – это как ребенка вывезти на поле боя. Он сильный юноша, честный, но это не про бои, а про битвы, кто лучше приложит гитару об пол.

И дары совершенно неподходящие. Я иллюзионист и огневик, а Алекс владеет ментальной и актерской магией.

Родители будто издеваются! Сами сетовали, что нам бы обменяться.

Я мечтала, чтобы женщинам разрешили поступать в ШМАК, а по нашему, издевательскому, в Шмакадемию. Брата устраивало нынешнее место обучения. В нем были курсы по музицированию. Не готов он к строевой службе, он на ранней побудке споткнется.

– Я туда не пойду, – обозначил Алекс, оставшись со мной наедине. – У меня концерты на весь год расписаны, а у кадетов выход только при наличии отличной учебы.

Мы оба знали, что все основные предметы тот завалит.

– Прикинь, как ты удивишься, узнав, что я к благородным девицам не стремлюсь, – закатила я глаза.

Александр в голос заржал, представляя меня в платье с узким корсетом и с крохотным песиком в сумочке. Я повернулась и застыла. В мыслях образовался настоящий сумбур, ведущий к катастрофе.

Мы невероятно похожи. Словно одно лицо. Он смазливый блондин с голубыми глазами и пухлыми губами, высокий, жилистый, очень худой. А я его женская копия. Одно различие, это моя отращенная шевелюра, достигавшая ремня джинс.

– Они ведь не отстанут, – заключил брат, имея в виду заботливых предков.– Сами заберут документы.

– Надо действовать на опережение.

Не буду скрывать. Услышав название кадетского заведения, сердце дрогнуло. Я неистово захотела туда попасть.

Это же просто. Как двумя пальцами об асфальт, как отобрать конфету у ребенка. Даже волосы отрезать не придется. Наложить иллюзию, взять дедовский амулет, подаренный лично мне…

И академия меня примет. Поступление требует капельки крови, а я принадлежу роду Перл. Артефакт не будет разбирать, девушка я или мужчина.

Но если со мной сложностей нет, то с Алексом возникали. Подкупить администрацию Атарийской академии не составляло труда. Тамошний ректор и деканы жаждали денег. Они бы подделали документы, но кому-то придется отправиться в Пресьенский институт.

– Инга, – выпалила я.

– Инга Бекманн, – одновременно со мной проговорил парень.

Есть у близнецов одна способность. Мыслим мы одинаково. Я свела общие ниточки и сочла, что мне выпал удачный шанс попасть в Шмакадемию. Брат и слова не сказал, но подумали-то мы одинаково. Он тоже просчитывал варианты, не сомневаясь, что я мечтаю учиться в кадетке.

Он не идиот, хотя прикидывается.

В целом, Алекс с младых ногтей вычислил правило, что в большой семье, чтобы тебя никогда, никто и ни о чем не просили, нужно один раз серьезно облажаться.

Короче говоря, к уборке, сбору документов, к дипломатическим визитом моего брата не привлекали.

У нас была общая знакомая, точнее, моя подруга. Она вечно тараторила про Пресьенский институт. А ведь никому и не ведомо, как выглядит Алисия Перл, какое у нее лицо. Инга тоже шатенка, тоже голубые глаза, да она идеальный кандидат.

– Но надо с ней поговорить, – прочитал мои мысли Алекс. – И чтобы она как-то от родителей отбрехалась.

– Заплатим и за нее, – отмахнулась я рукой.

Барышни, обучавшиеся в вышеназванном заведении, выходили замуж в течение пары лет. Полагаю, женихам плевать, на чье имя будет выдан диплом. А родители у Инги принадлежали очень ушлому слою населения. Попросту, к мошенникам. Кажется, отец ее совершал какие-то сделки, а мать пространственно гадала на картах. Определенно, дочку за предприимчивость ругать не будут.

Моих накоплений хватало на год-два, заберу все карманные брата, а родители нас любили и в содержании не обижали. Не буду требовать в Шмакадемии каких-то особенных изысков, а Алекс сократит свои расходы. Мы вывезем. Будет преступно, если не осилим.

– Все равно, Сия, – погладил он меня по голове, – это мошенничество. Если нас обнаружат…

– Что тебе дороже? Твоя гитара или подъем в шесть утра? – съязвила я, вызывая в парне противоречие.

– Гитара. Я и тебя на нее променяю.

– Вот и оставь слезливые замечания для своих фанаток. Хочешь сдрейфить, давай. Или сам в себя не веришь?

Я отвратительная родственница, игравшая на самоуважении. Александр был действительно талантливым исполнителем, с хорошим голосом и харизмой. Он заимеет успех… надеюсь.

А я ждать не готова. Шмакадемия принимала студентов лишь в определенном возрасте, в определенное время, исключительно юношей, исключительно мотивированных. Все выпускники становились генералами или адмиралами. Правители там учились, и тут я, девчонка.

– Все круто, – закатил глаза братишка, – но сначала разговор с Ингой.

На следующий день, не дожидаясь подъема родителей, мы понеслись выполнять свой план. Предварительно я списалась с подругой и попросила увидеться со мной поутру в одном студенческом кафе.

Инга, слава богам, всегда была пунктуальной и ответственной. И умной, что играло нам на руку.

– Привет, – я уселась, а рядом устроился Алекс. – Не долго ждала?

– Кофе заказать успела, – взглянула девушка на часы. – Что-то случилось? Новый концерт? – она постаралась скрыть эмоции, но выходило плохо.

Брата и его творчество она терпела исключительно ради меня. И ненавидела посещать подвальные клубы города ради его бренчаний и завываний.

– Нет, но кислую мину с лица убери, – не заржавело за парнем, – мы по делу. Как тебе перспектива – учиться в Пресьенском институте?

– Отличная, – Инга вертела соломку в ладонях и не показывала своего интереса. – К чему вопрос?

Но я-то заметила огонек, блеснувший в ее глазах. Она бы и рада туда уехать, не отождествлять себя с родными, чья слава пошла по не только по столице, но по всей Атарии, и не могла. Средства не позволяли.

Вкратце описав свою ситуацию, ни разу не солгав, я откинулась на спинку скамейки, дожидаясь ее решения.

– Хм, – постучала она пальцем по пухлой губе. – А если вас раскроют?

– Средства уже будут уплачены. Институт принимает при условии, что обучение полностью оплачено. Договор заключается под действием артефакта, лично с тобой. А если выяснится, что мы подменили друг друга, то тебя, максимум, ждет презрение от сокурсниц. Выгнать тебя могут лишь в случае, если ты не сдашь экзамены.

– Да, в целом мне выгодно, – заерзала на месте девушка. – Но, Сия, образумься. На твое место претендует несколько десятков девиц. Неужели ты готова пожертвовать и этим. Из Шмакадемии-то выгоняют гораздо быстрее. Ты потянешь?

– Лучше быть недоучкой, чем чинной невестой, – признала я и пожалела о своих словах. Инга помрачнела. – Прости.

– Ничего, – отмахнулась она и повернулась к юноше. – А ты не переживаешь, что теряешь теплое место?

– Теплое? Инга, ты в своем уме? Первые курсы адепты там в грязи днями и ночами ползают, а потом бьются в поединках, зарабатывая шрамы. Алисии хочется, не препятствую. А я создан для более глубоких вещей.

В общем, мы договорились. Инга настолько преисполнилась и расщедрилась, пообещав оплатить часть взятки Атарийской академии магии.

– В конце концов, будет у меня два высших образования, – объявила она, взмахнув волосами.

Мы заключили магическую сделку и запечатлели ее общими клятвами. Теперь и при допросе информации лишней не выдадим.

Единственное, что меня смущало, это остальные мои девочки и единственный друг. Алекс не обрадовался, а шатенка поддержала. Держать в неведении Надю, Тессу и Клайда было смерти подобно. Их дружба пригодится, тем более что мы не просто меняемся, а практически на преступление идем.

– Предлагаю все обсудить на концерте, – завел свою шарманку братик, напоминая, что сегодня у него очередное выступление в захудалом клубе. – Как раз все будут. А Клайд еще и учится в ШМАКе.

– А Тесса у девиц, – добавила я.

– Вечером так вечером, – заключила Инга, намеревавшаяся избежать концерта. – Тогда я на подработку, а позже встретимся.

– Идет.

– Идет.

Все хлопнули по рукам.

Как-то с детства у нас создалась компания из разных молодых людей. А объединяла всех нас соседство и любовь к игре «боевая зарница». Смысл был в том, чтобы победить команду соперника и первыми стащить флаг, минуя всяческие испытания и ловушки второй стороны. Вся Атария болела этими играми, следя за успехами полюбившихся команд. Сильнейшими считались шмаковцы.

Я часто выступала капитаном, соревнуясь за это звание с Клайдом Бернингом. Светловолосым магом, владеющим стихийным даром воды. В последнее время он от нас отдалился, учась в кадетке, не в силах выбраться из-за суровой нагрузки.

Он оказывал знаки внимания Тессе Маклин – такой же блондинке, как и он сам. Ее семья была баснословно богатой, определила подругу в Пресьенский институт, заставляла появляться на всех светских балах и вечерах. Едва ли им было известно, что их дочь – превосходный тактик и держит всех благородных девиц в страхе перед своей персоной.

Надя Барр училась вместе со мной и Алексом. Рыжая, обладающая магнетическим взглядом зеленых глаз, она покоряла юношей и мужчин, благодаря корням, доставшимся от бабушки-сирены. Она невероятно пела, танцевала, флиртовала. Не оставляла никого равнодушным. Девушки ей завидовали, а парни молниеносно влюблялись.

И Инга.

Инга Бекманн чем-то походила на меня. Но была хитрее, умнее и изворотливее.

Ну, и я с Алексом. Мы всегда были вместе. Не могу понять родителей, решившихся нас разделить. Во многих семьях, взять друзей к примеру, отпрыски между собой не ладят, а мы, напротив, любили и ценили друг друга.

Я написала общее сообщение в наш чат под названием «Не нам судить, но мы обсудим». Честно призналась, что дело не требует отлагательства, и явка строго обязательна. Сразу прилетели ответы:

Тесса:«Страдайте, прощелыги».

Клайд: «Буду в 21:00».

Надя:«Близнюки, что у вас опять? Вас ни на минуту оставить нельзя».

И смехотворное Ингино: «А мне все известно, уах-ах-ах».

 ***

Вернувшись в наш дом, мы не ожидали, что попадем в засаду родителей. В роду Перл не были приняты семейные завтраки, обеды и ужины. Мама там пыталась этому противиться, но обучение детей в закрытых академиях не играло ей на руку. Часто мы хватали тарелки, отправлялись в свои комнаты или валялись у визора, пачкая соусом диванные подушки.

Сегодня приятные минуты трапезы были омрачены материнским благоприятным настроением и стремлением побеседовать с кровинушками.

– Сия, Алекс, – собираемся в столовой, – встречала она нас уже в дверях. – Переоденьтесь, мойте руки и приходите в зал.

Ей не давало покоя, что истинные аристократы меняют наряды ради совместных обедов. Вот и нас заставила.

– Готов поспорить, речь пойдет о ШМАКе, – ворвался в мою комнату брат.

– Или о твоей карьере музыканта, – парировала я, хотя следствие все сводило к одному.

Нас собираются поставить в известность.

Сменив футболку на белую, и я искренне полагала, что это парадный выход, вышла за дверь, присоединившись к юноше. Он зачесал непослушную челку назад, это весь максимум с его стороны.

Проникли в столовую, чинно расселись друг напротив друга, пока матушка суетилась возле отца, вываливая ему на блюдо щедрую порцию спагетти. Учитывая, что она боролась за правильное питание, а на столе вино и макароны, кто-то кого-то пытается подкупить.

Шона Перл всегда думала: истинный путь к сердцу мужчин и детей лежит не просто через желудок, а через сырный сливочный соус. И будь я менее настырная, не подслушивай родителей при каждом удобном случае, я бы повелась на ее уловку.

– Чем займетесь вечером? – интересовалась мама, красиво наматывая спагетти с помощью ложки и вилки.

Болтала буднично, легко. Щебетала, словно райская птичка.

– Я сегодня выступаю, мам, – напомнил ей Александр.

Рядом отец отбросил газету.

– Тебе еще не надоело, сын? – ворчал он, недовольный увлечениями отпрыска. – На этом карьеру и деньги не сделаешь.

– А на чем сделаешь? – кривился Алекс. – На перевозках?