Глава 2

Подавальщица притащила заказ на видавшем лучшие времена подносе и шваркнула тарелки с чашками на стол с таким видом, словно планировала убить если не нас, то хотя бы столешницу, затем с невозмутимостью каменной статуи поинтересовалась:

– Кто из вас заказывал еду в чистой посуде?

Я, как примерная ученица, подняла руку вверх.

Девушка смерила меня оскорбленным взглядом, будто я только что посмела плюнуть в ее тонкую трепетную душу, пододвинула в мою сторону тарелку и чашку, затем удалилась, гордо печатая шаг как на военном параде.

– Я не поняла… – удивленно округлила глаза так называемая принцесса. – Мне что, дали грязную посуду?

В ответ я только пожала плечами. А я откуда знаю? Я в этой кафешке не работаю и понятия не имею, как моет посуду посудомойщица и моет ли ее вообще.

Еда оказалась на удивление сносной, но ее было мало. Оставалось чисто облизать ложку (из столовых приборов для пущего реализма подали только ее) и утешить недоумевающий организм отговорками о бережном отношении к собственной фигуре. Надо сказать, утешение так себе, желудок принимать его отказался. Мы расплатились и собрались было покинуть не очень гостеприимное заведение. В этот момент дверь распахнулась. Внутрь скользнула некая фигура, с ног до головы закутанная в серый дорожный плащ с капюшоном, и нетвердой походкой направилась к столику с мужиками. Не надо было обладать орлиным зрением, чтобы заметить, что вошедшего сильно штормило. Пару раз он едва не столкнулся со стулом и затормозил в последний момент, причем явно с трудом.

Надо же, дело едва за полдень, а народ уже вовсю принимает. Впрочем, это не мое дело. Тут своих проблем навалом, не до пьяниц сейчас. Надо как-то убедить мнимую эльфийку, что я не подписывалась на игру, объяснить ей ошибку и ехать уже домой. Еще придется как-то перед начальством оправдываться. Хотя, возможно, и нет. Наверняка уже уволили за прогулы. Я пригорюнилась. Сначала Новый год прошляпила, теперь еще и работу потеряла. Похоже, в моей жизни началась самая черная полоса шириною с пустыню Сахару.

Шатающаяся фигура прямиком направилась к отчаянно спорящим мужчинам, хотя «прямиком», пожалуй, слишком сильно сказано. Путь среди столов оказался тернист и извилист, пару раз неизвестный чуть не упал, задев один из тяжелых стульев. В конце концов ему удалось добраться до спорщиков. Я невольно восхитилась совершенным на моих глазах подвигом. У меня так не получилось бы, даже при моем хорошем равновесии. Это ж надо заложить такую синусоиду и не расшибить коленки. Впрочем, от заслуженных аплодисментов я воздержалась. Могут не так понять.

Спорщики замолчали, словно кто-то резко вырубил звук, и уставились на гостя, как монашка на откровенный журнал в газетном киоске. То ли они в принципе никого не ждали, то ли уже и не чаяли увидеть визитера – неизвестно. Я уже шагнула было к двери (и так засиделись, пора и честь знать), когда незнакомец неуверенным движением отбросил с головы капюшон и оказался незнакомкой, к тому же редкой красоты. Роскошной гриве иссиня-черных волос позавидовал бы любой лев, прекрасные, чуть раскосые изумрудные глаза с поволокой смотрели устало. Похоже, девушка просто сильно устала, а не напилась с утра. Каким-то шестым чувством я ощутила, что мужики за тем столиком не лучшая компания для нее, особенно учитывая, что девушка не в состоянии дать достойный отпор.

– Приветствую тебя, Вальдемир, – молвила незнакомка, обнаружив хриплый усталый голос. Обратилась она почему-то только к одному, наиболее солидному из собравшихся, других просто проигнорировала. – Я сделала все, как договаривались.

На стол перекочевал небольшой холщовый мешок. Мужики дружно вздрогнули и неприязненно, как хозяйка, обнаружившая на столе рыжего упитанного таракана, покосились на сомнительный презент.

– Что ж, – Вальдемир довольно покрутил ус. – Порадовала. А ты уверена, что это тот самый?

– А ты открой мешок и убедись, – предложила она.

Мужик почему-то не спешил развеивать свои сомнения. То ли они были ему просто очень дороги, то ли у него в запасе имелся вагон времени и Вальдемир решил растянуть удовольствие.

– Допустим, – хитро прищурился он. – А чем докажешь, что это был именно наш упырь?

– Да, – охотно поддержали его друзья. – Может, ты первого попавшегося замочила и нам приперла. Думаешь, оплатим убиение чужой нежити? Ищи дураков!

Мужик сложил из волосатой пятерни увесистый кукиш и предъявил растерянной брюнетке. Та удивленно моргнула, облизала пересохшие губы, заставив мужчин зачарованно проследить за движением розового девичьего языка, и парировала:

– Нет ничего проще. Просто возьмите голову и сличите с портретом.

Здравую в целом мысль никто почему-то не поддержал. На мой взгляд, очень даже зря. Нет ничего действеннее, чем опознание усопшего знакомыми, родными, близкими или, на худой конец, просто очевидцами.

– Да что ты с ней цацкаешься! – вклинился в разговор обросший рыжими волосами детина и жахнул по столу кружкой так, что столешница вздрогнула, а из посуды соседей дружно выплеснулась пена пополам с пивом. – Выстави ее – и все. Совсем бабы обнаглели… Взяли моду к порядочным мужикам цепляться.

Девушка опешила.

– Но вы мне должны денег за работу! – В словах незнакомки явно чувствовались слезы. Она пошатнулась и упала бы, но судорожно ухватилась за столешницу, столик дрогнул, и злополучные кружки опрокинулись, пиво пролилось пенным потоком под помрачневшими взглядами собравшихся.

– Какие деньги? – рассерженным котом зашипел на нее Вальдемир. – Шла бы ты отсюда, болезная, паперть на главной площади.

– Но я же выполнила заказ! – возмутилась та. – Как же так? Вы просто обязаны мне заплатить…

Теперь пришла очередь Вальдемира шарахнуть кулаком по столу. К своей задаче мужик подошел ответственно, с огоньком: лупанул так, что многострадальный предмет мебели чуть не стал складным и не рассыпался на составные части.

– Единственное, что я должен сделать, – это заявить в гильдию о нелицензированном маге, охотящемся на нежить… Или у тебя все-таки имеется лицензия?

Девушка ощутимо вздрогнула: похоже, лицензии не было.

– Вот видишь, – гнусно ухмыльнулся второй. – Ступай себе подобру-поздорову… Цени нашу щедрость.

– Но… Как же так… – она принялась кусать губы от отчаянья. – Мне же теперь нечем даже расплатиться за ночлег…

– А вот это легко поправимо, лапуля, – радостно осклабился третий. – Только скажи – и постель для тебя всегда найдется.

Девушка скривилась. Более чем прозрачный намек она поняла и нашла такую компанию сомнительной.

– Нет уж. Спасибо за предложение, – хрипло выдавила она, разворачиваясь, чтобы уйти, но ей помешали.

Третий мужик сграбастал маленькую девичью лапку своей ручищей и попытался усадить ее себе на колени.

– Что ты себе позволяешь, хам! – возмутилась та и попробовала огреть обидчика кружкой.

Но ее руку легко перехватили. Кружка грохнулась на пол и даже не треснула. Научились делать. Немногочисленные посетители заведения не обратили на происходящее никакого внимания. Видимо, их вообще мало интересовал окружающий мир, если дело не касалось непосредственно их персон. Норандириэль отчаянно повисла на моей руке, но я сделала вид, что не поняла ее. Игра игрой, но так нагло обижать девушку я не позволю. Я спокойно подгребла к столику и выдала свою фирменную улыбку «замочу козлов на мясо»:

– Ребята, вас мама не учила, что женщин обижать нельзя?

Народ уставился на меня в полном остолбенении. То ли никак не могли понять, кто перед ними, то ли поверить, что такое чудо еще и разговаривает.

– А это еще что за коза малахольная нарисовалась? – недоуменно поинтересовался второй. – В таком виде не всякая шлюха рискнет из борделя высунуться.

Я смерила нахала презрительным взглядом. Джинсы у меня фирменные, между прочим. Не «Дольче и Габбана» и «Версаче», но твердый «Колинс», правда, очень грязный… и дырочка на коленке… А в остальном ничего криминального.

– Ты на себя посмотри, козел недоеный. Прикрыл пивное брюхо рубахой а-ля старорусские мотивы, думаешь, мачо стал? Настоятельно рекомендую не злить меня, резко втянуть свой напиток, расплатиться с дамой и раствориться в тумане.

Мужики напряглись и, кажется, расстроились.

– Ты, коза, блей, да не заговаривайся. Какие деньги? Решила, как путевая, юбочку прикупить? Так паперть у нас перед храмом на главной площади… Хотя… может, монахини на первое время что-нибудь отжалеют своей заблудшей сестре.

– Ага, – загоготал Вальдемир. – Они страсть как любят вразумлять твою сестру…

– Неужели? – я склонила голову набок, словно обдумывая щедрое предложение. – Конечно, пойду. Вот с девушкой расплатитесь, и непременно пошью себе юбку, а может, и платье с турнюром и огромным атласным бантом.

Народ почему-то моих далеко идущих планов не оценил. И это несмотря на мой позитив и редкий благодушный настрой. Мужики стали медленно, словно давая шанс слабой женщине ретироваться, подниматься из-за стола. Я благоразумно не стала дожидаться конца процесса. Три мужика на одну меня – мнимую принцессу я в расчет не брала, она не теряла надежды предотвратить кровопролитие (небывалый оптимизм); незнакомка тоже была, мягко говоря, не в лучшей спортивной форме – многовато. Но отступать я не собиралась. Не для того затевала спор, чтобы с позором покинуть поле боя, даже не начав сраженья. Судя по свирепым лицам, они решили продемонстрировать мне, что такое реалити-шоу…

– Предупреждаю… У меня черный пояс по карате, – осторожно намекнула я жаждущим крови мужчинам.

Разумеется, черного пояса я отродясь не носила…То есть, носила, конечно, но простой кожаный, который в брюки продевают или поверх блузки для украшения застегивают. Впрочем, никто доказательств не спрашивал. Поэтому я не стала дожидаться, когда мужики вылезут-таки из-за стола и наваляют мне хорошенько по шее, а коротко взвизгнула и врезала пяткой в морду лица ближайшему. Тот заорал благим матом. Потому как изначально целилась я в лоб, но промазала и угодила в переносицу. Нос лопнул как перезрелый помидор. Мужик завопил, кровь хлынула так, будто я его не ударила, а прирезала как свинью. Сапог слетел с ноги и по высокой дуге шмякнулся прямо на голову второму. Тот крякнул от неожиданности и взвился вверх минимум на метр. Прыжок не представлял особой зрелищности и напоминал неуклюжий поскок горного козла. Приземление прошло менее удачно: он всей тушей грохнулся на стул. Трактирная мебель хоть и была добротно сколочена, но все-таки не рассчитывалась на отплясывание на ней канкана мужиком весом далеко за сто кэгэ, а потому ножки с треском разъехались в стороны, как лучики у нарисованного солнышка. Мужик врезался подбородком в столешницу, отчего окосел и тихо сполз на пол, окончательно потеряв всякий интерес к происходящему.

– И сапоги в тон поясу, – не удержалась от комментариев я.

– Стерва!!! Ты мне нос сломала! – орал первый и подозрительно активно сучил ручонками в мою сторону.

Вальдемир сделал попытку вытащить из-за пояса здоровенную железяку, видимо, меч. Но не преуспел. Принцесса возмутилась творимым произволом и от души хряснула его стулом. Тот свел глазки в кучку и рухнул, как спиленный дуб. Оставшийся на ногах и полностью деморализованный мужик хлюпал носом и тщетно пытался остановить кровотечение.

– Ну-с, – недобро прищурилась я. – Что будем делать?

Мужик ушел в несознанку и просто хлопал на меня глазами, как кукла-моргунья.

– Я спрашиваю, как конфликт решать будем? – Чтобы придать заявлению внушительность, пришлось даже опереться на столешницу. Та угрожающе скрипнула, грозя обрушиться на ноги.

– Какой такой конфликт? – жалобно проблеял тот.

– А такой, – напирала я. – Девушке денег должны? Должны. Отдавать надо. Кстати, сколько они тебе должны? – Это уже незнакомке.

Та задумалась. Надо же. Такой простой вопрос, а поставил ее в тупик.

– Пять золотых, – выпалила брюнетка и прикусила губу.

– Какие пять?! – возмутился мужик, отчаянно жалея, что отключиться так и не удалось и приходится вести диалог с явными беспредельщиками. – Мы же на два с половиной сговаривались.

– Здесь мы видим замечательную иллюстрацию к народной пословице «Скупой платит дважды», – мило улыбнулась я. – Все-таки правы были наши пращуры… Хотя… в твоем случае больше подходит «Скупой платит четырежды».

– Почему? – совсем закручинился мужик.

– Потому что, мой дорогой, я напрягалась и выбивала из тебя деньги, которые ты сам должен был отдать этой милой даме.

Милая дама радостно кивнула, но пошатнулась и оперлась на соседний стол, чтобы не упасть. Благо, он не был занят.

– Ты возьмешь деньги у этих людей? – слегка опешила от такого поворота событий Норандириэль.

– А чему ты удивляешься? – фыркнула я. – Это всего лишь игра. Мы их уже избили, давай еще и ограбим… Хотя если подумать хорошенько, то это даже не грабеж.

– А что? – хором вопросили совсем обалдевший мужик и принцесса.

– Разумеется, компенсация. Я напрягалась, выбивала деньги. Мое время, между прочим, стоит очень дорого. А моральный ущерб, который нанесен моей тонкой психике, вообще неоценим.

Мужик смерил долгим проникновенным взглядом всю мою потрепанную фигуру, от босой ноги до взъерошенной рыжей шевелюры. На лице давно не бритого субъекта явно отразилось глубокое сомнение в ценности моего времени. Ну и пусть. Если не нравится, могут выставить меня из игры. Я не навязываюсь. Нет, может быть, в другое время, прочитав правила, взяв отпуск и подготовившись морально, я и отважусь на подобные эксперименты с глубоким погружением в мир фэнтези, но сейчас я несколько не готова ко всем этим эльфам, принцессам и нуждающимся в помощи прекрасным незнакомкам. И вообще, принц на белом коне – изначально особь мужского пола, значит, я на эту роль не подхожу. Тем более что моя лошадь благополучно сделала ноги.

Интересно, а травматизм тут у них оплачивается? Я могла бы еще и хорошенько попинать поверженных врагов, дабы неповадно было обижать беззащитных женщин, но тут меня некстати скрутило приступом великодушия.

– Но у меня нет с собой столько денег… – Субъект явно вознамерился давить на жалость.

Принцесса тут же прониклась благородным чувством сострадания и сочувственно зашмыгала носом. Нет уж, дудки. Этот номер у него не пройдет. Не нравится мое общество в игре – проводите к выходу или, на худой конец, ткните пальцем в его направлении. Не очень-то и хотелось тратить время на чье-то там шоу.

– А ты займи, – пожала плечами я. – Думаю, твои друзья с удовольствием помогут тебе деньгами. И они сами бы радостно подтвердили мои слова, если б их не разморило от усталости.

Мужик потерянно хлюпнул носом и покосился на павших товарищей. Те признаков жизни не подавали, а проблема требовала немедленных действий. Поэтому недолго думая он с ловкостью карманного вора прошуршал по карманам утомленных битвой страдальцев. На стол посыпалось девять золотых и тридцать серебреников.

– Больше нет, – застенчиво шаркнул ногой детина.

– Будешь должен, – вздохнула я.

Пять золотых тут же вручили незнакомке. Как-никак добыча в мешке (к слову сказать, что там было – никто так и не проверил, может, и кот, но молчаливый) принадлежала именно ей. Остальное я ловко скинула в карман и, подхватив Норандириэль за локоток, поволокла опешившую эльфийку к двери.

– Куда? – пролепетала та.

– Валим отсюда, пока народ не очухался. Печенкой чую, пустые кошельки могут им не понравиться.

– Но это же компенсация.

– Да. Но объяснять это вторично я бы не рискнула.

– Подождите! – Путь к отступлению преградила массивная туша в кожаном переднике с мясницким ножом наперевес. – А как же плата за обед?

Интересный вопрос.

– Какая плата, милейший? – удивленно изогнула бровь я. – Мы сполна расплатились за свою яичницу.

Мужик упер руки в боки и навис надо мной, как волк в басне над беззащитным ягненком.

– Парни, между прочим, ели и пили. К тому же вы изволили сломать мебель. Интересно, кто за это будет платить?

Я с сомнением уставилась на «парней». Все деньги мы у них забрали. А что еще ценится в игре, понятия не имею.

– Возьмите их сапоги или, на худой конец, меч…

При взгляде на вышитые кожаные казаки глаза трактирщика стали маслеными. Видимо, предложение ему сильно понравилось. Я не стала ждать, пока он вспомнит еще чего-нибудь, и попыталась продолжить свой путь, но не тут-то было. Мужик таки вспомнил. Он снова загородил дорогу и поинтересовался:

– А как быть с головой?

– С какой головой? – непонимающе нахмурилась я. – Мы никакую голову не заказывали…

– Как ни странно, я тоже. Однако вон та доходяга сочла своим долгом притащить эту дрянь в мое заведение… А она, между прочим, быстро портится. И что мне прикажете с ней делать?

– Да что вам будет угодно, – я пожала плечами, совершенно не понимая, что он, собственно, от меня хочет. – Да хоть в бочке засолите, мне-то что?

– Помилуйте, какая бочка? Скоро здесь вонь поднимется такая, что хоть святых выноси! Да ко мне ни один уважающий себя клиент не подойдет!

– Все действительно так плохо?

Хозяин трактира и принцесса закивали слаженным дуэтом. Надо же. Совершенно незнакомый народ, а такое единодушие… Или они встречались раньше? Например, на каком-нибудь слете игроков.

– Хорошо, – великодушие сочилось буквально с каждым словом. – Я сделаю вам приятное… В конце концов, яичница была недурна…

Трактирщик подался вперед, ожидая дальнейших слов, как заключенный приговора суда присяжных.

– Пожалуй, памятуя о ваших высоких заслугах на поприще кулинарии, я сделаю вам одолжение и… заберу голову, скажем, за три золотых.

Трактирщик издал звук, словно селезень подавился зерном: он выпучил глаза и закашлялся. Подошедшая к нам незнакомка иронично улыбнулась из-под капюшона. Она мне положительно нравится. Думаю, стоит с ней поделиться. Голова-то доставлена ею.

– Грабеж… – прохрипел мужик, багровея на глазах.

– Как знаете, – пожала плечами я и попыталась продолжить путь, обогнув по окружности эту глыбу жира.

Мужик осознал, что мы уходим, но не собирался оставаться наедине со своим горем.

– Десять серебреников, – предложил он.

– Четыре золотых, – весело откликнулась я, и торг начался.