Цитаты из книги «Две половинки»

– Вот поэтому с девочкой этой ничего у меня и не будет, – разозлился вдруг Степан, – потому что на таких жениться надо, а я знаю, чем все кончается! И не хочу. – А-а! – снова протянул Михалыч. – Оно, конечно, правильно! Оно, знаешь, лучше и не есть, чтобы потом в туалете не тужиться!

Все мы не подарки, со своими заморочками, капризами, с кучей уже совершенных и предстоящих еще дурацких поступков, за которые ужасно стыдно потом, с глупостями в голове, с умностями в ней же – живые, ошибающиеся, трусливые и смелые, слабые и сильные, мудрые и глупые люди! И, как бы банально и избито это ни звучало, но воистину: любить можно человека только всего, принимая его жизнь, сущность со всем букетом – целиком! А все остальное – простое манипулирование в угоду своим комплексам. И не любовь!

Самому-то признать себя не правым проще, даже некую гордость испытываешь, дескать, вот я какой честный с самим собой, но, когда кто-то называет твои поступки и поведение своими именами, это трудно перевариваемо, вызывает стойкое раздражение и неприятие!

В стране шла широкомасштабная гражданская война, с активным отстрелом конкурирующих сторон, с массовым занятием любимым национальным видом спорта – бег с награбленным.

И Степан отступил, не стал настаивать и доискиваться истины, оставив все как есть, второй раз за день испытав облегчение. Но иного рода – что ничего не надо менять, решать, думать, как устраивать заново свою жизнь, заниматься разводом, юридическими документами, неизбежной нервотрепкой и окончательным чистосердечным высказыванием наболевших, накопившихся обид-обвинений…

Потерев ладонями лицо, сбрасывая остатки сонливости, Степан сел на кровати и осмотрелся более осмысленно. На соседней, не тронутой ничьей головой подушке – слава тебе, Господи, не все так запущенно – лежал лист формата А4. Большими, четк

Она забралась в уютное тепло дивана и громко дала себе установку: – Я сплю! И ни о какой такой фигне и не думаю!Взбила подушки, устроилась на боку, подоткнула вокруг себя удобненько одеяло, повозилась и затихла, настраиваясь на сон.Минут через пять наступившей ночной тишины раздалось громкое и четкое заявление: – Твою мать! – обозначила обстоятельства Станислава Романовна, филолог, знающий в совершенстве четыре иностранных языка,

как у Зощенко: «Герой и трус ощущают одно и то же, разница в том, как они поступают».

– «Лучший способ ничего не узнать – настойчиво расспрашивать

хозяин которого был водителем из тех, для которого все правила дорожного движения сводились к одному девизу: «Расступись, грязь, говно плывет!»