© Татьяна Александровна Пекур, 2019

ISBN 978-5-0050-5343-5 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-5344-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
НАЙДИ МЕНЯ ПОД ЦВЕТУЩЕЙ САКУРОЙ!
ИЛИ «ЛОЛА»2
МЖМ, 18+
 

Аннотация: Пять лет после ухода из Алаки Лола и её семья жили в покое, любви и абсолютном согласии. Но опять появились два синих бога, пообещали своей молодой супруге загладить вину, отблагодарить её за рождённого сына Амрита. Лола не обратила внимания на их слова, а зря! Потому что, стоило лишь сакуре во дворе их поместья зацвести, как её похитил красавец-кицунэ и уволок в мир Оногоро! Здешние боги оказались в очень непростой ситуации: пропала их солнцеликая сестра Аматэрасу! Всё бы ничего, да только она может успокоить своего безумного брата Сусаноо! Если этого не сделать, он пройдёт войной по землям всех ками, осквернит их поля, приведёт с собою они и ёкаев! Что предложат ками мира Оногоро Лоле? Ради кого она останется? И что у неё отнимут, оставив лишь боль? Всё это вы узнаете из второй книги о юной богине Алойе «Найди меня под цветущей сакурой!».

ГЛАВА 1. Аматэрасу

Госпожа Инари (1) макнула кисточку в плошку с чернилами и вновь потянулась к белоснежному холсту, на котором расцветал, будто цветок, иероглиф «солнечный». Этот холст должен стать подарком брату Цукиёми на день его рождения или же создания. Поскольку Цукиёми являлся богом Луны и ночи, то этот иероглиф был, можно сказать, тонкой иронией от сестры. Она, однако же, собиралась загладить вину пышным празднецтвом и новым нарядом для него.

Младшие лисы и лисички сидели смиренно на татами в правильных позах сайдза (2), любуясь уверенными, чёткими мазками богини. В курильницах о-сэнко томились ароматные палочки, пахло сладко и нежно, будто весной, когда цветут персики, сливы и сакура.

– Подай печать! – кивнула богиня на свой комодик. Маленькая и юркая Юки тут же вскочила и метнулась к стене. В третьем слева ящичке она нашла искомое – тубус из персикового дерева, на обоих срезах которого был вырезан знак скалящегося лиса. Низко поклонившись, белокурая девочка, протянула вещь хозяйке.

Госпожа Инари – но – ками (3) потрепала её по шелковистой гриве и взяла своей узкой, с длинными пальцами, которые оканчивались смертоносно-острыми серебряными ногтями, рукой печать. Макнула её в чернила и прижала к полотну, прямо под последним завитком.

– Вот так! – удовлетворённо выдохнула она, – А теперь можно и пообедать!

Лисички заметались, принесли низкий столик, расставили на нём мелкие тарелочки с угощением, чайник занял своё место в центре. По этикету вначале трапезничала госпожа, затем уж её дети, сотворённые ею лисы-оборотни. Богиня чинно, неспешно подцепляла палочками то рисовые шарики, то кусочки жареного угря, макая это в разные соусы. Выпила бульон, сложила пиалы одна в другую. Теперь время чая. Старшая дочь заварила зелёный чай, налила в маленькую чашечку, поднесла госпоже-матери.

– Подай мне печать вызова, Акеми!

Инари- но-ками встала, прошла к фусума и, отодвинув её, вышла на порожек. Алое с белым кимоно красивым, пёстрым цветком уютно улеглось на гладкие, покрытые лаком доски – госпожа Инари присела, чтобы написать записку-просьбу своей сестре Аматэрасу.

Кто же ещё сделает такой невероятный подарок, как праздничное кимоно для Цукиёми? Аматэрасу (4) делала исключительные вещи, они были наполнены энергией солнцеликой ками, сияли, но не слепили, силуэт был утончённым, а поза горделивой, ткань невероятна: не пачкалась и не мялась, всегда благоухала, подобно цветку. И для каждого бога этот запах был свой, под его силу, характер и вкус. А вкус брата, можно сказать, самый взыскательный изо всех них. Цукиёми слыл модником среди всех ками. На его одеждах было много украшений в виде подвесок, зеркалец, бус, кисточек из серебристых и золотых нитей, были и нежные, тонкостенные колокольчики серебристого цвета. Его лунные волосы заколоты изумительными гребнями с драгоценными камешками, на них сидят журавли, гордо расправленные крылья которых касаются его висков; иногда же на них танцуют лунные волки, стелются по туманному полю, распластавшись в беге. На запястье висел радужный веер на тонком золотистом ремешке. Им он часто закрывал лицо, оставляя лишь лукавые серые глаза с длинными, девичьими ресницами.

Госпожа Инари вздохнула тоскливо, но тут же прогнала неуместную зависть – брата она любила, ведь они понимали друг друга с полуслова, в отличие от Аматэрасу, которая, несмотря на свой дар приносить свет и чистоту, была довольно взбалмошна и сурова.

Печать оставила оттиск на записке, та вспорхнула краями бумаги, будто птица, и растаяла вдали. До Такамагахара, Равнины Высокого неба, владений Аматэрасу, несколько часов пути, это если лететь быстрее ветра, как сейчас путешествует её печать. Пока придёт ответ, можно помузицировать. Её преданные лисички с радостью развлекут госпожу игрой на сямисэне (5) и флейтах хаяси. Они закружатся в медленном, неспешном танце, их ало-белые одежды так похожие на опавшие листья ольхи, будут тихо шелестеть в такт шагам. Можно ещё погадать на бронзовом зеркале: всё ли на её полях благополучно? Как богиня Плодородия, Инари-но-ками всегда рачительно заботилась о своей земле, неустанно наполняла её силой, отправляла лисов, если нужно было решить территориальный спор в Идзумо, Стране тростниковой равнины – государстве людей.

Лисы танцевали, госпожа Инари медитировала и почти дремала на своём татами, как вдруг в комнату впорхнула её же записка! Лисички застыли, госпожа схватила листочек в руку и убедилась: послание вернулось целым! Её печать не вскрыта! Это значит… Ничего хорошего это не сулит! Послания всегда находили адресата! Записки, особенно именные, да ещё и от ками, настигали того, кому предназначены, даже если адресат был в другом мире. Они порхали в домах увеселений, опускались роженицам на животы, мужчинам на катаны в бою. И вот сейчас её записка не нашла Аматэрасу! Что же это творится-то?

Инари-но-ками выпростала руку, в которую тут же вложили чистый листочек – следующую записку она пошлёт брату. Конечно придётся раскрыть раньше времени задумку с подарком, но, положа руку на сердце, неужели Цукиёми за все эти столетия не получал от неё кимоно? Он ничуть не удивится такому сюрпризу от Инари. А вот совет может дать и очень точный. Брат был тихим, неспешным, как тихая река в лунном свете, переливающаяся серебром, нежным голосом разрешал любой спор сестёр и братьев, его загадочная усмешка и прищуренные дымно-серые глаза в обрамлении длинных, чёрных ресниц остужали самые горячие головы. Да, Цукиёми поможет!

Новая записка с печатью-лисом вспорхнула с рук ками и унеслась уже в другом направлении – в Царство ночи, владение брата. Его земли немного ближе владений сестры Аматэрасу, стало быть, ждать осталось немногим меньше пяти часов.

Инари-но-ками сидела неподвижно на пороге своего дома, всё вглядываясь и вглядываясь в горизонт. Исполинские ворота её поместья с изукрашенными алым столбами, казалось, попирали небеса, сейчас алеющие закатом. С криком носились усталые птички над деревьями, в траве стрекотали кузнечики, лисички мели двор, носили воду из колодца, готовя для госпожи купальню.

Наконец, когда уже засветились на Небесном мосту первые звёзды, ответное послание легко, будто пуховое перо, опустилось в нетерпеливо подрагивающую руку ками.

– Что-о?! – позволила себе небывалые эмоции богиня, прочитав новость, – Как пропала?! Акеми, Юки! Собирайте мои вещи – я еду в Царство ночи к моему брату!

Купальня остыла, остались нетронутыми ароматные блюда, столь любимые госпожой – десять лисов и двенадцать лисиц вышли в дорогу, неся вещи и паланкин с госпожой Инари-но-ками. В записке, которую ещё сжимала рука богини, ками ночи написал, что их сестра бесследно исчезла. Если Цукиёми не смог её отыскать – значит дело принимает серьёзный оборот. Раз в несколько лет путешествующий по землям людей Сусаноо (6), их вечно хнычущий братец, плодящий нечисть, пачкающий всё, к чему имеет наглость прикоснуться, возвращается к порогу Аматэрасу за парой напутственных тумаков. Если же она не усмирит его, то быть беде!

Безумец Сусаноо пройдёт в её поисках по всей земле, по всем островам, он осквернит и их земли тоже! Инари-но-ками дорожила своей землёй – Рисовыми полями, а также почитанием людей, которые взывали к ней для лучшего урожая. Значит, нужно предпринять что-то уже сейчас!

Спустя двое суток богиня достигла поместья ками Луны. Царство ночи встретило её тишиной, покоем. Всё как и всегда во владениях Цукиёми (7). Лунные шарики на столбцах серебряного цвета тотчас зажглись, чтобы гостям было лучше видно. Ажурный, многоуровневый дворец Цукиёми-доно гордо венчала огромная луна. С неё лился свет на земли людей, он был ласковым, таинственным, он делал обыденные вещи, видные днём в одном ракурсе, совсем другими ночью. Свет луны светил влюблённым, поэтому Цукиёми слыл покровителем альковных дел, да и сам имел многочисленных наложниц. Правда, они уже ему порядком приелись за века их служения. Покорные, безлико-прекрасные, без проблеска индивидуальности, они были лишь куклами в нарядных одеждах.

Брат сам летел ей навстречу: его босые ноги с изящными, небольшими, будто у женщины, ступнями, не касались земли; серебряные волосы реяли по ветру, скрывались за серым туманом, опоясывающим бёдра ками; колокольцы издавали тихий звон, а зеркальца пускали мелкие и частые блики на белоснежный паланкин сестры.

Взрослые лисы опустили паланкин на землю и помогли своей ками сойти на серые плиты двора. Инари поклонилась брату, тот склонился в ответ. Этикет соблюдён, теперь можно общаться, не чинясь. Свита обоих богов почтительно ступала позади от них.

– Когда же ты, о брат мой, узнал, что сияющая сестра наша пропала? – начала Инари-но-ками, уже усевшись на татами напротив Цукиёми-но-микото. В чашечках на низком столике уже исходил паром ароматный чай. Такой рос только под лунным светом в землях брата. О, как дорожили каждой крохой его в этом мире! Цукиёми – доно понимающе улыбался и опускал длинные чёрные ресницы на бледные щёки. Знак полумесяца на его лбу ярко вспыхнул, выдавая его волнение и предвкушение: сообщить столь важное известие сестре было для бога истинным удовольствием.

– Совсем недавно, сестра моя! – прошелестел он тихо. Мальчик – слуга с поклоном принёс измятый листочек, – Вот! Это послание от Нагисавы, сестры нашей, порожденной отцом нашим в землях Химука! Она пишет, что её записка вернулась обратно, не найдя Аматэрасу. Сразу после этого я послал нашей Сияющей своё послание с просьбой откликнуться, ведь скоро будет Встреча.

Вот так, с большой буквы. Действительно, событие столь важное, что его никак нельзя пропустить. При всей взрывной натуре сестры, на неё в вопросе успокоения Сусаноо можно было полагаться всецело! Аматэрасу была ему номинально супругой, а значит, имела власть над ним. Однажды она задержалась в империи людей, засмотревшись на театр Кабуки, так тогда их брат осквернил её святилище, бросив туда содранную с её же любимой лошади шкуру! Аматэрасу была разгневана настолько, что прогнала его за край земель! Тогда несколько дней выла буря, не давая людям выйти в море или на поля. Да что там! Даже они, ками этого мира, и то боялись нос за стены высунуть!

– Возможно ли, что наша сиятельная сестра вновь в Идзумо (8)? – задала вопрос Инари-но-ками, с тайной надеждой глянув на брата. Надо лбом Цукиёми собралось облачко серого цвета – верный признак огорчения. Инари скорбно опустила веки, осознав, что брат скорее всего уже связался с молодым правителем Акихито и получил ответ, который не понравился ему.

– Нет, сестра, в стране людей Аматэрасу нет и не было уже очень долго. Слухи, что богиня вновь среди смертных, как круги на воде, будут расходиться ещё долго. Но их нет. Ты понимаешь, что это значит?

Да, Инари-но-ками понимала. Если сестра не появится в ближайшее время, то есть за полгода до Встречи, богам нужно быть готовыми к полной катастрофе. Силы, даже объединённые, не бесконечны. Но скверна брата Сусаноо может быть вечной, она бесконечно может марать их земли, их свиту. Она уничтожит людей. А ведь их молитвы дают богам силу. Да и как жить, для чего, если нет того, кто почитает тебя, кто взывает к тебе? На крохотных пятачках, что останутся посреди моря тьмы, будут сидеть они в дворцах и умирать от скуки, от бессмысленности своего существования долгие, долгие тысячи лет. Отец их, Идзанаги, до сих пор у реки, где совершал омовение после побега из страны Ёми (9), где навеки укрылась их мать Идзанами, уничтоженная, опалённая после рождения Цуруги-но-ками. Мать привыкла к тьме, к нечисти, ведьмам и теням, оставшимся после смерти человека. Страна Ёми стала ей домом и домовиной одновременно.

Можно послать ей весточку. Цукиёми предложил тоже самое. Вместе они составили подробное послание матери, запечатали своими печатями, проводили глазами полёт свитка.

– Где твой старший сын Шинджи, сестра? – спросил Цукуёми-доно, его руки проворачивали чашку в руках, тонкие пальцы касались ободка, гладкого, прохладного.

– Ох, – вздохнула богиня, – Шинджи не оставляет надежды снять проклятие, брат. Он сейчас путешествует на дальних островах Авадзи (10). Но ты прав! Мне следует призвать всех своих детей, дабы быть в полной готовности перед Встречей.

Цукиёми-доно склонил голову и скрыл понимающую усмешку за дымным облаком шёлковых волос. Инари бывает так рассеяна, особенно в отношении своих любимых сыновей – Шинджи и Хикэру. Оба своевольные, дерзкие, их почтительность лишь ширма. Они мнят себя умнее своих ками. Ну да пусть их! Ками луны уверен: придёт час, и им понадобится совет, его совет. Тогда они согнут свои гордые спины, низко склонятся перед его величием. А пока… он подождёт.

Инари-но-ками запечатала два послания сыновьям и поскорее их отправила. Они сейчас один другого дальше. Особенно Хикэру. Тот, кажется, перешёл по Мосту в другой мир. Мать ожидала его с нетерпением: уж очень интриговало её, как живут там существа? Есть ли у них свои боги? Возможно ли, что их молитвы прибавят богам здесь сил?

Ах, если бы отец не застыл в своём безумном оцепенении! Его волосы выросли уже настолько, что оплели деревья, что подходят к берегу реки, а сухие, узловатые пальцы всё носят и носят капли воды на лицо, бледное и исхудавшее. Последний раз, когда они посетили его, он не узнал никого из них. Аматэрасу с Цукиёми срезали, насколько могли, волосы отца с корней и веток. И они тут же стали небесным металлом. Переглянувшись, ками решили выковать из него себе мечи. Оружие, наполненное божественными эманациями бога-отца бесценно. Здесь хватит и их детям на катаны.

1 Инари-но-ками – одна из богинь синтоистского пантеона. Дочь первых богов: Идзанами и Идзанаге. Её считали покровительницей рисовых полей, плодородия. Её слугами или же посланниками были лисы кицунэ. Традиционные одежды жрецов в её храмах алые с белым.

2 Сайдза – традиционная поза, при которой гость сидит на коленях, спина прямая, ноги под собой. Более вольную позу (по-турецки) разрешено принимать лишь мужчинам.

3 Ками – в синтоизме духовная сущность, бог. Согласно определению Мотоори Норинага, данном им в его комментариях к Кодзики, ками именуются божества неба и земли, описанные в древних писаниях и их тама, обитающие в посвящённых им святилищах. Также ками могут именоваться люди, птицы, звери, поля и любая другая природа, обладающая исключительными качествами, внушающими трепет.

4 Аматэрасу-но-ками – первая из троих Золотых божественных детей Идзанами и Идзанаги. «Солнечная» или «Сияющая». Согласно хроникам «Кодзики» и легендам, эта богиня отвечала за свет, особенно солнечный. Также она делала одежды для других богов, любила рисовые поля, даже посеяла в своих владениях несколько крупных участков. Также только у неё были лошади. Считалась сестрой-супругой бога Сусаноо.

5 Сямисэн – также сангэн; устар. сямизен, сямисен), – японский щипковый трёхструнный музыкальный инструмент. Ближайший европейский аналог сямисэна – лютня. Сямисэн наряду с флейтами хаяси и сякухати, барабаном цудзуми и цитрой кото относится к традиционным музыкальным японским инструментам.