трем несчастным детям? Я бы дом еще больше любила, если бы он проявил сочувствие. Он становится нужным, дарит кров стольким людям. Неужели лучше страдать от одиночества и от горя разрушаться?
– Мы не его семья, – Лесек глубоко вздохнул.
– А могли бы стать его, если бы сам не кочевряжился. Нашей любви на всех хватит, правда, милый?