Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Валентин отламывал фокачча, стрясая сухие личинки розмарина обратно в соломенную корзинку. Он уже вдвое увеличил поголовье личинок в корзинке и нескольких высеял на столе.

– Я голоден! – объяснил сеятель свое нетерпение. – Девушка! А нельзя ли пошустрей? – крикнул он в аппетитную спину официантки.

– Минутку! Я узнаю! – обернулась она.

– Шевелить их надо! – снова объяснил он свои действия, тронув редеющую макушку, словно ища там чего-нибудь съестного.

Редеющую макушку дополняли растрепанные брови и голодные серые глаза. Румянец на худых щеках выдавал в нем некоторое волнение, тонкие губы – расчетливость, а две залысины над высоким лбом, словно бухты, окруженные седеющим леском – занятие изнуряющим интеллектуальным трудом. Над застегнутым воротничком рубашки поплавком болтался кадык. Или это уровнемер внутреннего наполнения? Наполнения чем? Надеюсь, это я и узнаю за сегодняшнюю встречу.

– Они будут до второго пришествия нести, если их не шевелить! – развил мысль Валентин. – А люди с работы!

– Правда есть хочется! – согласилась я. – Но у повара всего две руки.

– А на эту тему есть хороший анекдот. Про однорукого повара. Не знаете?

– Нет, наверно.

– Да вы что! Он известный!

– Ну, рассказывайте уже!

– Посетитель заказал в ресторане тефтели. Принесли, а они волосатые. Он спрашивает у официанта – в чем дело? Почему тефтели волосатые? Вы извините, – объясняет официант, – у нас очень хороший повар, но он однорукий и катает тефтели по груди. Это еще хорошо, что вы не заказали фаршированный перец! – Валентин сдвинул вставшие брови, чтобы не расхохотаться. – Я всегда этот анекдот рассказываю, когда хочу аппетит перебить!

– К сожалению, время приготовления вашего блюда тридцать – тридцать пять минут! – вернулась с отчетом официантка, спереди тоже вкусная.

– Как? Так долго? – вытаращил голодные глаза Валентин.

– Мы не делаем заготовки, все готовится при вас, только из свежих продуктов, без использования полуфабрикатов! – оттараторила девушка.

– Да…? – поскреб макушку Валентин. – А что можно очень быстро принести? Я страшно голоден!

– Нарезочки, пожалуйста, мясная, рыбная, овощные закуски. Посмотрите меню?

– Тебю? – пошутил он. – Не, тебю не хочу! А водку быстро принесете?

– Моментально! – улыбнулась девушка.

– Давайте! Водочку! Сто пятьдесят! Нет, триста! Мясную нарезочку и чего-нибудь солененькое! Начнем с классической разминки!

– Вам огурчики маринованные? Соленые? Малосольные?

– Ну, конечно, соленые, девушка! Это же классика!

– Секундочку! – удалилась официантка, дразня съедобной спиной.

– Женщины – странные существа! – пустился в рассуждения Валентин. – Вот разве не надо было предупредить сразу, сколько времени придется ждать заказ! Люди же с работы!

– Вы же могли сами уточнить, как долго будет готовиться ваше седло ягненка.

– А почему я должен уточнять? Самой нельзя догадаться? Люди с работы! Она не понимает этого, что ли?

– Вы слишком многого хотите.

– Да, наверно, – поскреб макушку Валентин. – У меня всегда были завышенные требования к представительницам противоположного пола! Нет, я совсем не женоненавистник! – заверил он. – Я бы сказал, даже наоборот! Все в жизни ради женщин, все, что делается мужчиной! И это правильно! Но так сложно порой понять их, этих женщин…

На слове «женщин» уже появилась водка и закуска. Графин и тарелка. Как начало романса – графин и тарелка… Мой свежевымученный сок был из другого жанра.

– О! – потер ладони Валентин. – Вот это другое дело! Теперь можно спокойно ждать седлышко ягненка! Ну, за встречу!

Он заправил в себя две рюмки подряд, закусил пластом холодного мяса, соленой попой огурца и ломтем фокачча, и откинулся на стуле, заблестев лбом и залысинами, словно проделал тяжелую работу.

– Так что такого непонятного в женщинах? – напомнила я.

– Вы наверно, удивитесь! – охотно ответил он. – Хотя, думаю, вас трудно чем-либо удивить. Не то, что меня, женившегося в глубокой молодости, так сказать «разобранного породистым щенком», и пребывающего в том же самом браке по сию пору!

– Ну почему… Я тоже удивляться не перестаю. Людям, чувствам, мотивам поступков.

– Чувствам… да…, – задумчиво согласился мужчина.

– Так вырос породистый щенок в хорошего кобеля?

– Не знаю, на альфа-самца точно не тяну: ни рожи, ни кожи всю жизнь, сами видите. Что во мне женщины находят – ума не приложу! Жена – красавица, в студенчестве моделью подрабатывала, с двумя «верхними»! Был муж-красавец-умница, преподавал в институте, и на тебе: попался я – раздолбай-геолог. И с тех пор тридцать три года вместе! Причем утверждает, что со мной, как в Чечне – год за три, до сих пор! Да еще ревнует к каждому телеграфному столбу, хотя самой физически практически ничего не надо. Она очень серьезно болела, сражались, победили, но лечение убойное, получили, что получили… Так что насчет кобеля – хороший он или нет, – не мне судить. Но женщины любят! Скажу без ложной скромности. За что – сам не пойму!

– Это вас в них удивляет?

– И это, конечно. Но больше… касательно сферы секса…. У меня есть одна история… о моем, скажем так, друге. Назовем его Владимир. Это даже рассказик, но он не опубликован, и вряд ли при жизни жены будет опубликован. Я, знаете ли, балуюсь иногда литературкой. Но в рассказах о периоде до жены мне пришлось убрать всю эротику, во всяком случае, с моим участием. Пришлось даже вводить вымышленных персонажей, хотя я бы назвал жанр, в котором творю – «художественная документалистика». Я мог бы вам его пересказать… Интересно Ваше мнение.

– С удовольствием!

– Да… Только Вы меня останавливайте. Я и так-то болтлив не в меру, а когда выпью, совсем берегов не вижу. Я это сам знаю о себе.

– Хорошо, я вам посигналю с берега.

Валентин забросил в рот кружок огурца, построил подушечкой среднего пальца разбредшихся личинок розмарина, поскреб макушку и слегка откашлялся.

– Это можно сказать – полуслужебный роман. Я бы так его назвал. Началось это уже прилично тому. Перестройка набирала обороты, жизнь вокруг менялась, как в детском калейдоскопе, вот только совсем не в лучшую сторону. Организации стали сокращать своих сотрудников, а многие и вовсе закрылись. Не минула чаша сия и предприятия Владимира и его жены. До перестройки они работали в Москве инженерами в строительных организациях, но в одночасье оба остались без работы, за бортом этой самой хваленой перестройки. Пережили много лихого, но в этой лотерее им с женой повезло больше чем, многим другим согражданам: «челночный» бизнес позволил им скопить хоть какие-то деньги, и в самом конце перестройки купить собственную квартиру в одном из новых районов Москвы. Они вздохнули свободнее и подумали, было, что жизнь, наконец-то налаживается…

Рассказчик взглянул мне в лицо, проверяя, догадываюсь ли я, кто скрывается под персонажем «Владимир». Нет, не догадываюсь, конечно!

– Ой! Мне уже интересно! Вы блестящий рассказчик, Валентин! – скользнула я взглядом по блестящим залысинам. – Наладилась жизнь у Владимира с супругой?

– Да нет… Крупные «акулы капитализма», смачно похрустывая, проглотили мелких. Мелкооптовый бизнес окончательно изжил себя. Поезд российских преобразований с мгновенно обогатившимися нуворишами умчался далеко вперед, а Владимир с женой и подавляющим большинством сограждан, в очередной раз остались на погруженном в полную тьму полустанке, растерянно размышляя, как же им выживать в создавшейся обстановке. В свои уже не очень-то молодые годы – им было за сорок лет – дипломированные специалисты с высшим образованием и большим опытом работы всерьез занялись поиском хоть какой-нибудь работы. Работу по своей профессии Владимир искал не один месяц, но так и не нашел. Небольшой запас семейных денег исчезал, несмотря на жесточайшую экономию. Между тем, кушать, пользоваться транспортом, и производить другие необходимые траты нужно было каждый день. Пришлось устраиваться на любую подвернувшуюся работу. Владимир устроился менеджером-логистом, в переводе на русский язык – экспедитором – грузчиком в фирму по продаже газированной воды, чипсов, орешков и тому подобного. В его обязанности входило развозить товар по пятнадцати киоскам. Работа была далеко не самой высокооплачиваемой, однако Владимиру выбирать не приходилось, и он начал осваивать премудрости новой профессии, к которой его душа не лежала совсем. В киосках работали в основном женщины в возрасте, из разных уголков бывшего СССР, но были и среднего возраста и москвички. Если между экспедитором и продавцами не было разногласий, таких как нечестности в поставках товара со стороны экспедитора или недодачи выручки со стороны продавца, то между ними складывались и дружеские отношения.

С продавцом одного из киосков, невысокой хрупкой миловидной женщиной лет тридцати пяти, назовем ее Анной, у Владимира установились подобные отношения.

Она работала в киоске одна, без сменщицы и без выходных. У нее были тонкие черты лица – небольшой прямой нос, кожа с аристократической бледностью, вызванной постоянным пребыванием в киоске, высокий лоб с челкой и короткие, пепельные волосы. Она выглядела типичной москвичкой, большую часть времени проводящей на работе. Взгляд ее зеленых глаз при первой же встрече показался ему странным: немного отрешенным, грустным, и совершенно непонятным! Анну считали легкомысленной, ну дурочкой не дурочкой, а уж простушкой. Она была учителем истории по образованию, и имела на все свое мнение – своеобразное и оригинальное. Это придавало особого интереса беседам с ней. Шутливые высказывания Владимира она серьезно анализировала, иногда «откапывая» их древнее происхождение. Например, на ее вопрос, что делать, если отсутствуют какие-то товары в ассортименте киоска, он обычно шутил: «Курить бамбук!» Так она в словарях нашла, что, оказывается, негры на американских плантациях при временном отсутствии работы курили набитые табаком сухие стебли бамбука! После окончания института Анна некоторое время работала в школе, затем вынуждена была уйти из-за низкой зарплаты и отсутствия свободного времени для занятия сыном. Семейная жизнь ее не сложилась. После развода остался сын Кирилл. Со своими родителями она общалась мало, на их помощь не рассчитывала и растила сына одна. Работа продавцом в киоске оказалась единственно возможным вариантом в смысле сочетания зарплаты и свободного времени. Устраивалась сюда Анна временно, предполагая вернуться в школу, но осталась надолго. Сначала работала со сменщицей, неделя через неделю, когда сын подрос, отказалась от сменщицы, взамен за вдвое большую зарплату. Владимиру импонировало, что Анна учитель, его родители тоже были учителями, и что она бросает на него изучающие взгляды, которые казались ему заинтересованными, оценивающими взорами одинокой женщины, уставшей без мужского внимания.

Валентин нырнул рукой в соломенную корзинку. Выловил фокачча, потряс об край, и отгрыз кусок, высеяв на столе еще пару личинок розмарина. Проглотил, скакнув кадыком, и продолжил:

– Владимир был среднего роста, худощавый, темноволосый, со светлыми глазами и порывистыми движениями, как подшучивали друзья «с шилом в одном месте». Всегда немного насмешливый ко всему и вся в окружающем его мире, в том числе, и к самому себе. Знакомые считали его человеком, наделенным искрометным чувством юмора! – гордо дорисовал портрет своего персонажа Валентин. – Красавцем он не считал себя никогда. Однако, женским вниманием в жизни не был обделен. Даже наоборот, непонятно за какие заслуги и достоинства, получал его с избытком. Правда, практической пользы из этого не извлекал, так как был примерным семьянином. Владимир окончил институт тогда, когда это было еще очень престижно. Сам понимал толк в юморе и ценил его наличие у других, имел большие требования к человеку, с которым он общался, особенно к лицам противоположного пола! Думаю, что в этом он не был оригинален, просто эти требования бывают разными. Высокую планку требований к особям женского пола оставим на его совести, в конце концов, он имел право желать такого общения, которое бы его устраивало. В общем, спустя некоторое время он заметил, что посещать киоск Анны ему становится все интереснее. И что это время от положенных пятнадцати минут порой растягивалось до целого часа! Все продавцы два раза в месяц приезжали в бухгалтерию для получения зарплаты. Работавшие на участке Владимира женщины в эти дни подходили к нему для обсуждения текущих проблем и просто ради бесед на всевозможные темы. Во время одной из таких встреч, к группе продавцов, окруживших Владимира, подошла и Анна.

Рассказчик глотнул из рюмки, закусил пластом холодной говядины с обломком фокачча, и поскреб макушку.

– Вам интересно?

– Да! Очень!

Валентин заблестелв самодовольной улыбке.