© Тати Орли, 2020

ISBN 978-5-4498-2770-8 (т. 2)

ISBN 978-5-4498-2098-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Похоть

Невзрачная молодая женщина невысокого роста лет двадцати шести стояла в ожидании автобуса вся полная грусти и тоски. Слезы медленно катились из ее сальных глазенок, до краев, наполненных похотью. Они медленно катились по бледным щекам, падая так лениво и нехотя на розовую поношенную кофточку.

Ее истинное лицо не увидишь с первого взгляда, лишь овечье выражение лица и жалость, которое она вызывает всем своим внешним видом, но жалость нездоровую, жалость, которой и не должно быть совсем. Нет, ей не было плохо совсем и жалела она в этот момент только одну себя, жалела себя и выдавливала слезы, оправдывая тем самым свой гнусный поступок, который совершила несколько минут назад.

Рядом не было ни души, ни одного человека, весь мир замер и наступила гробовая тишина вокруг. Жизнь полностью остановилась, одно лишь старое здание, стоящее позади нее, с упреком смотрело ей в спину с еле заметными и смытыми временем буквами «детский дом – интернат №324» на дверях. Огромный забор, идущий вдоль дороги, оберегал грустное существование всех обывателей этого учреждения, включая и вновь прибывшего шестилетнего мальчика, которому предстояло привыкнуть к тому, что и его бросили, и он не нужен ровно также, как и все остальные жители этого временного дома.

«Все образуется, – успокаивала себя женщина, вытирая лицемерные слезы с лица, – это временно, через несколько месяцев я заберу своего Женечку. Нужно немного потерпеть и мой Артур обязательно полюбит его, а пока я его буду забирать на каждые выходные домой».

В душе она понимала, что все эти пустые мысли, которые то и дело приходили ей в голову, совершенно ничего не значат. Ведь нет ничего постоянного, чем временное и поступок – есть обдуманное решение и уже ничего не исправить, ни через несколько месяцев, ни через несколько лет.

Наконец подошел автобус, такой же мрачный и пустой, как и все вокруг. Она заняла место у окна и достала телефон из сумки:

– Артур, милый, я уже еду обратно и скоро буду дома, – сказала она с невероятным спокойствием.

Собеседник что – то ответил, и судя по испугу, который появился на лице женщины, он не был доволен.

– Ну, что ты, – залепетала она, – не ругайся, я буду через час и мы все успеем.

На этом разговор закончился, она убрала свой телефон обратно в сумку и уставилась в окно. Внезапно начался дождь, налетели тучи и крупные капли вперемешку с градом забились в окно, будто пытаясь разбить его и ранить единственную пассажирку. Так природа высказывала свое недовольство яростно злясь и плача от боли. Боль, которую причиняли люди. Боль, которую нельзя простить и забыть.

Дождь усиливался с каждой минутой и еще сильней ударял своими каплями в окно. Ирина Васильевна не понимала негодование природы, на ее лице появилась еле заметная улыбка, похожая на ухмылку, а глаза наполнились облегчением и свободой.

Бесконечно плачущий ребенок не будет теперь им докучать. Никто не сможет теперь расстраивать ее ненаглядного Артура. Сколько было у них скандалов и ссор по вине ребенка. Если бы он не родился, то и не было бы этих проблем. Ирина Васильевна родила по глупости и каждый день жалела об этом. Ребенок никогда не заменит мужчину, который в ее сердце всегда занимает главное место.

Отец Жени ни разу не видел своего сына, он не признал его. В графе отец стоял прочерк, а потому на алименты не приходилось рассчитывать. Ирина Васильевна очень страдала в одиночестве. Мужчина ей был просто необходим. Она не понимала смысл своего существования без мужчины. Ирина Васильевна считала, что секс – это главный гарант здоровья, как физического, так и психического.

Ребенок – побочный эффект секса. Ребенок был ей обузой, он ей докучал. Тем более, что родила она его от человека, который не хотел с ней быть. Зачем тогда ей ребенок?

– Как было бы здорово, Ириша, если бы у нас с тобой не было чужих детей. Все с чистого лица, понимаешь? Без напоминаний о другом мужчине. – Артур сказал эти слова через месяц после знакомства.

Предложение он еще не успел сделать, а права на ребенка уже высказывал.

Ирина Васильевна не удивилась, не была шокирована, не перечила своему новому мужчине. Слишком долго она жила без любви, а точнее, без секса. Теперь с кавказским мужчиной она получала секса более, чем достаточно. Его темперамент ей нравился. В постели он был неутомим и ненасытен.

Еще через месяц они съехались. Стали жить у Ирины Васильевны в квартире. Артур приезжий и, естественно, жилья собственного у него не было, зато был огромный потенциал.

Только вот ребенок им мешал. Мешал постоянно: днем мешал в выходные, потому что ему нужно было уделить время; вечерами мешал, а молодые хотели побыть вдвоем; ночами мешал – квартирка была маленькой однокомнатной.

Сексом катастрофически было неудобно заниматься. Ребенок мог проснуться в любой момент и увидеть. Приходилось уходить в ванную или на кухню. Такой сценарий никого из пары не устраивал. Артур каждый день высказывал свое желание – отдать ребенка в интернат. Ирина Васильевна поначалу молчала и не обращала внимания, но постепенно ее тоже стали посещать мысли о том, чтобы отдать сына в интернат.

Самое странное было то, что ее не мучали муки совести от подобных мыслей. Ей было неудобно лишь перед родителями или перед соседями. Лично перед собой ей стыдно не было. Не было стыдно ни от мыслей, ни от последующего поступка.

На людях она прекрасно исполняла роль овцы, которую вынудили. Заставили буквально отдать собственного ребенка в интернат, чтобы наслаждаться временем с малознакомым мужчиной.

На людях Ирина Васильевна часто плакала, когда речь заходила о сыне. Она искусно исполняла свою роль жертвы. Не хотелось ей, чтобы люди думали про нее плохо. Пусть думают так об Артуре. В конце концов, кто он ей. Даже не муж, а просто сожитель, с которым она растрачивает свою сексуальную энергию.

После поездки в интернат жизнь у Ирины Васильевны забила другим ключом. Теперь она понимала, что на Артуре свет клином не сошелся. Он звал замуж, а она не хотела. Она думала о том, что не хочет связывать себя с одним мужчиной. Ирина Васильевна чувствовала, что может встречаться сразу с несколькими. Поспешила она немного, пригласив своего любовника переехать к себе. Теперь, как никогда, она чувствовала себя свободной и потому не собиралась променять свою свободу ни на что. Осталось только избавиться от сожителя. Свободная молодая женщина, что может быть лучше.

Вокруг столько молодых и красивых мужчин, а она из себя сделала домохозяйку. Зачем ей стоять у плиты – готовить борщ, если ее могут приглашать в рестораны? Во чтобы то ни стало, Ирина Васильевна захотела избавиться от своего сожителя.

Артур выполнил свою миссию. Сын в интернате и все окружающие думают, что Ирина Васильевна – жертва обстоятельств, истинный виновник такого злодеяния – любовник.

Она долго думала над тем, как теперь сделать так, чтобы Артур исчез. И вдруг вспомнила, что до сих пор не прописала его, находился он незаконно в стране и в любой момент его могли выдворить. Ирина Васильевна подошла взяла телефон и набрала трехзначный номер:

– Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, куда мне нужно заявить о незаконном пребывании в нашей стране гражданина иностранного государства?

Сирота

В каждом доме, в каждом подъезде есть такие соседи – семейная пара лет сорока, постоянно улыбающиеся, с виду добрые люди, у которых нет детей. Нет детей не потому что не хотят, а не могут иметь по показаниям здоровья. Неважно кто из них был не способен, но люди продолжали любить друг друга, продолжали не унывать и не страдать по этому грустному поводу.

Они охотно проводили время с чужими детьми. В доме вся детвора любила за постоянное наличие шоколадных конфет.

Юрий Петрович и Светлана Алексеевна нравились не только детям, но и взрослым. А какую горку каждый год к зиме заливал Юрий Петрович. Не горка, а настоящий шедевр. Они принимали активное участие в жизни двора и детворы. Каждый из них мог оказать помощь в любой момент. Нет, у этих людей не было никаких скелетов в шкафу. Они были совершенно нормальны и образ жизни вели совсем нормальный.

Единственный минус их существования был – невозможность иметь собственных детей. С каждым годом они привыкали, смирялись с этим, но в тоже время, тоска становилась невыносимее. Все чаще и чаще Светлана Алексеевна заводила разговоры с мужем о том, чтобы взять ребеночка из детского дома. Поначалу Юрий Петрович и слышать не хотел об этом, но со временем сам стал подумывать о приемном ребенке.

– Давай решим тогда куда мы пойдем? В детский дом или в дом малютки. Мне говорила соседка из пятой квартиры, что очень часто отказники в больнице прям, девушка рожает и сразу отказывается. – Светлана Алексеевна завела свой любимый разговор в одно субботнее утро.

– Слушай, – ответил ей супруг, – в больнице тебе ребенка никто не даст. В любом случае, нужно идти сначала в детский дом, а там нам уже подскажут.

– А может все – таки в дом малютки?

– Ну какой тебе дом малютки? Тяжело уже нам. Это молодым можно, а нам сколько лет?

Юрий Петрович был прав. Он всегда говорил рационально и без эмоций. Светлана Алексеевна быстро с ним согласилась. Они выбрали будний день для посещения детского дома. Выбор пал на дом – интернат №324 на окраине города. Ехать предстояло до него несколько часов, а потому лучше взять на работе отгул.

Рано утром в среду пара проснулась в шесть утра и стали собираться. Светлана Алексеевна очень нервничала, а вот Юрий Петрович, наоборот, был совершенно спокоен.

Старое обшарпанное здание встретило их в глухом тупике. Конечная остановка автобуса. Конечная остановка чей – то жизни. Весь пейзаж напоминал унылость и одиночество. Внутри здание было таким же убогим, что и снаружи. Стены и потолок требовали ремонта, а пол в некоторых местах проваливался. В нескольких углах Светлана Алексеевна заметила течь.

– Здание аварийное. – Произнесла директор, будто зная, о чем думали гости, – какой год прошу денег – не дают. Кто даст денег на детей без родителей, на ненужных детей. Никто. Если они не нужны родителям, значит – никому не нужны.

– Зачем вы так? – почти шепотом попыталась возразить Светлана Алексеевна.

– Говорю, как есть. – ответила ей директор. – У нас дети при живых и здоровых родителях. После войны дети в детских домах были, потому что у них родителей не было. Погибли на фронте. А сейчас? Что сейчас? Я вас спрашиваю. Директор двинулась на Юрия Петровича и Светлану Алексеевну. На этих словах семейная пара отошла назад. Они молчали, так как не могли найти ответ, лишь через минуту Юрий Петрович спросил:

– Что?